Бумеранг - Палий Сергей Викторович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/79
• Следующая

На мгновение пушка умолкла, и в этот момент завывание турбин «вертушки» показалось мне едва слышным писком. Вот что значит контраст восприятия!

ПИЛОТ сориентировался в обстановке довольно быстро. Он понял, что потенциальные цели поскакали в противоположные стороны, и накрыть всех одним махом не удастся. Либо мочить нас с Гостом и упускать трех ренегатов, либо наоборот. Но мы-то избрали наиболее оптимальный маршрут бегства: по самому краю полотна к высокой несущей опоре. А вот бравые разбойнички, ломанувшиеся напрямик к станционному пандусу, хрен угадали!

Выбор летчик сделал незатейливый и вполне логичный: он развернул зависшую над мостом машину в сторону более легкой добычи и открыл огонь.

И снова пепельно-золотое небо над Болотом сотряслось от заговоривших крупнокалиберных стволов…

Мы с Гостом сиганули за опору и, не сговариваясь, тут же выглянули, чтобы не пропустить кульминации перформанса. И не зря: поглазеть было на что.

Ренегаты не собирались так просто сдаваться. Осознав, что добежать до пандуса они не успевают, один из подопечных шепелявого решил продать свою жизнь подороже. Он развернулся, упал на одно колено, выхватил из-за спины короткую трубу и, ловко раздвинув ее, водрузил на плечо. Я даже не сразу догадался, что это древний одноразовый гранатомет РПГ-18 — оружие в Зоне, прямо скажем, редкое и не особенно практичное. К тому же стрелять из «Мухи» по воздушным целям мог только профессионал высокого класса, ибо изначально этот гранатомет задумывался исключительно как противотанковый.

Дальше события разворачивались и вовсе анекдотично — если, конечно, отбросить их сугубо трагическую суть. Шепелявый командир споткнулся и распластался аккурат позади гранатометчика. Он заорал что-то, проворно отползая в сторону, но стрелок, не заметив шефа, уже нажал на спусковой рычаг.

Ох, братцы! Такая смерть легко могла бы занять высшую позицию в рейтинге лауреатов Премии Дарвина.

Шепелявый даже не успел отвернуться от огненной струи, вырвавшейся из заднего отверстия «Мухи» и прожарившей щетинистую рожу до румяной корочки. Его подпалило реактивным выхлопом, как мотылька на пламени свечи, а уже через секунду пылающий факел с дрыгающимися руками и ногами отшвырнуло вертолетными снарядами аж к самой платформе, проволочив по грязи, словно перекати-поле. Тлеющие останки Юрия Михайловича неравномерно размазало по боку дырявой цистерны, на котором сохранились лишь две еле различимые надписи: «Укрогаз» и «С горки не спускать».

Пиф-паф, ой-бо-бо.

Даже не знаю, чего мне в тот момент хотелось больше: смеяться или плакать.

Меж тем Ка-58 резко завалился набок, и граната, выпущенная невольным убийцей собственного командира, ушла по навесной траектории куда-то на противоположный берег реки, где благополучно бабахнула, превратив в труху несколько прогнивших деревьев — только рваный дымный след остался в промозглом вечернем воздухе.

Стрелявший отбросил ставшую бесполезной трубу «Мухи» и припустил к пандусу как ошпаренный. Его приятель уже успел скрыться за вагонами и поливал вертолет из автомата, не причиняя, впрочем, бронированной машине особого вреда.

Трудно сказать, чем ренегаты так насолили военным, но те, видимо, всерьез на них осерчали. Пилот, избежав попадания из РПГ, вновь развернул «Черный призрак» носом на запад и вжарил длинной очередью вслед улепетывающему наглецу, который посмел его атаковать. Дорогостоящую ракету он на плешивого отщепенца тратить, конечно, не стал, но крупнокалиберных снарядов не пожалел.

Свинцовый град накрыл правое крыло станции, превращая все вокруг в грязное железобетонное месиво. Над простреленным насквозь грузовым вагоном поднялось целое облако буро-серой взвеси — мешки с окаменевшим цементом раскрошило в пыль, перемолотые доски и фурнитура разлетелись по всему перрону. После этого снаряды взбесившимися пчелами стали жалить цистерну, которая и без того походила на дуршлаг. От серии мощнейших ударов изуродованный резервуар накренился, сорвался с громоздкой колесной базы и покатился по рельсам, размазав нерасторопного автоматчика в кровавую кляксу. Последний из оставшихся в живых ренегатов бросился к козловому крану в надежде найти спасение за его толстой «ногой», но длинная очередь срезала трос, на котором висел тяжелый крюк, и тот смертельным грузом свалился на железнодорожные пути.

Похоронил здоровенный крюк замешкавшегося мародера или нет, мы выяснять не собирались.

Как только Ка-58 повернулся к нам хвостом, Гост понесся по мосту на противоположный берег. Я, превозмогая боль в потянутом ахилле, тоже побежал прочь от разбушевавшейся «вертушки», не оглядываясь и стараясь смотреть под ноги. Шпалы были скользкими, и поэтому можно было запросто оступиться и переломать кости, а это в Зоне означало неминуемую и довольно мучительную гибель.

Когда до берега оставалось совсем немного, Гост резко затормозил и всмотрелся в колышущийся воздух над полотном.

— «Трамплин»? — сипло крикнул я, по инерции врезаясь в его рюкзак.

— Да! Не пролезем — придется прыгать. — Гост часто дышал. Правая щека выше маски была покрыта темными точками въевшихся пороховых крупинок.

— Высоко ж!

— Давай-давай! — подбодрил он, перекидывая ногу через стальные перила. — Дон'т ссать!

Мы выбрались на внешнюю сторону конструкции, и, поглядев вниз, я понял: если сигану, то растяжение в лодыжке превратится в серьезную травму. До глинистого склона было метра четыре.

Хорошенько выматерившись для храбрости, Гост оттолкнулся от изрядно проржавевшей кромки и полетел вниз с грацией топора. Шлеп! Жестко грохнувшись на три конечности, он перекатился по всем правилам приземления, чтобы хоть немного смягчить удар, и юзом съехал по тягучей жиже в ядовитые волны реки, поломав камыш и собрав физиономией все кочки. Сориентировавшись, сталкер как ошпаренный забарахтался, выбрался на берег и стал отряхиваться, будто чернобыльский пес, сдуру угодивший в «зеленый кисель».

Понаблюдав за этим акробатическим этюдом, я окончательно уверился: не прыгну. Ни за что.

Но до берега, так или иначе, добраться было необходимо, и единственный вариант, который у меня оставался, — помолиться и попробовать миновать опасный участок по внешнему каркасу моста.

Аномалия расположилась прямо на середине, между путями, и определить ее границы можно было, лишь бросая болты. Да вот только времени у меня на это категорически не хватало: пилот, разделавшись с ренегатами, развернул «Черный призрак» и повел его к Скайке, намереваясь прикончить оставшихся хулиганов — то есть нас.

Вертолет уже заложил пологий вираж над водой, разгоняя туман и оставляя за собой крупную рябь, когда я наконец решился.

Развернувшись к перилам лицом, я начал приставными шагами двигаться вправо, хватаясь за стойки и следя за тем, чтобы не оскользнуться. Возле эпицентра «трамплина», аккурат под лениво пульсирующим воздушным маревом, шпалы были окроплены темными пятнами и брызгами, о происхождении которых я старался не думать. Сюрпризы Зоны гравитационно-ударного характера встречались довольно часто, но, как правило, они легко детектились и не представляли большой угрозы для опытных бродяг: обойди по широкому радиусу и топай себе дальше. Но в данном случае сей способ отпадал, ибо левитировать я пока не научился. К огромному, надо заметить, сожалению.

Пересекая самое страшное место, я чуть было не зажмурил глаза: все-таки древние инстинкты в нас порой бывают очень сильны, — но смог заставить себя не делать этого. Несмотря на ужас, которым так и веяло от близкой аномалии, нужно было полностью контролировать ситуацию.

В какой-то момент мне показалось, что «трамплин» вот-вот сработает и полечу я в ближайшую топь со скоростью бейсбольного мячика… Но обошлось. Я, задержав дыхание, прошел наиболее вероятную точку разрядки и с удвоенной прытью двинулся дальше.

И тут птичка-интуиция вдруг долбанула в затылок, заставив вздрогнуть: уж больно навязчиво глядели в спину нарезные стволы авиапушки с приближающегося «Черного призрака».

• Предыдущая
• 20/79
• Следующая