Жена в награду - Брофи Сара - Страница 35
- Предыдущая
- 35/57
- Следующая
Вот еще одна вещь, которую он должен был сделать. Подойти к ней и сказать, что любит. Обнять ее, прижать к себе и никогда не выпускать. Черт, почему он далеко от нее, когда так многое нужно сказать! Это грызло его.
Что, если она в опасности? Что, если она совсем перестала есть и как раз сейчас угасает? Что, если к ней подкрался ночной кошмар и некому было поддержать ее в темноте?
Он подошел кокну и невидящими глазами посмотрел на солнце. «Только мучаешь себя этими «что, если», – насмешливо подумал он и снова начал расхаживать.
– Если не прекратишь, придется тебя убить, – беззлобно сказал Мэтью; сонное выражение лица противоречило его энергичным словам. Он лежал на койке; в импровизированной тюрьме Роберта койку для удобства придвинули к стене. На полу стоял ополовиненный кувшин вина, главный источник веселого настроения Мэтью.
Роберт постарался справиться с демонами ходьбы, сел на пол, прислонился затылком к стене, но ноги отбивали ритм, а кулаки сжимались и разжимались в такт с биением мыслей.
Мэтью злобно посмотрел на Роберта. «Успокоился, называется», – с молчаливым вздохом подумал старик. Все же это было лучше, чем беспрерывное хождение в течение недели, и Мэтью закрыл глаза. Он поморщился, почувствовав тошноту, – ее вызвали дешевый ликер и ходьба Роберта. Мэтью быстро открыл глаза и снова приложился к кувшину.
– За короля и всех, кто к нему заплывает, – невнятно промямлил Мэтью и приподнял кувшин в шутовском приветствии.
– Ты слишком много пьешь, старик.
– Конечно, – заплетающимся языком сказал Мэтью. – Ничего более достойного я делать не могу. В полной мере наслаждаюсь гостеприимством короля. – Он злобно посмотрел на рубиновый напиток. – Хотя, по-моему, король мог бы потратиться на вино, меньше похожее по вкусу на уксус.
– Тебя и этот вкус не остановил, – пробурчал Роберт, с отвращением глядя, как у Мэтью при каждом глотке движется кадык, и все же завидуя, что старик может забыться в алкогольном дурмане. Видит Бог, он бы и сам попытался, если бы хоть на миг поверил, что от этого уйдут и страдания Имоджин. В трезвом состоянии у него по крайней мере оставался контроль над собой, а пьяный он мог разразиться слезами.
Роберт встал и снова начал расхаживать, но поймал недовольный взгляд Мэтью и сел.
Наступила тишина, но в голове у Роберта все кричало о том, что он виноват, хотя он понимал, что ничего не может сделать. Он глубоко вздохнул, стараясь умерить шквал эмоций. Нужно забыться, нужно впасть в оцепенение. Он закрыл глаза и приказал себе успокоиться. Наверное, он действительно ненадолго заснул, и тяжелый стук распахнутой двери о стену привел его в сознание.
Он быстро встал, обеспокоенный нарушением хода их монотонной жизни. Однако Мэтью, кажется, не проявил ни малейшего интереса, на пьяном лице отразилось только вялое любопытство.
Гвардеец был незнакомый; он не смотрел Роберту в глаза.
– Король приказал провести сэра Роберта в тронный зал, – официально сказал гвардеец.
Роберт прищурился. Это не было приглашением пообедать с обожаемым монархом. Тут что-то серьезное.
– Наконец-то, – пробормотал Роберт, но холодок пробежал по спине, предупреждая об опасности. Он протянул руку к мечу, прислоненному к стене.
– Извините, сэр Роберт, но мне велено убедиться, что вы будете безоружным в присутствии его величества.
Рука Роберта на секунду зависла над мечом, потом опустилась.
Не хотелось оставлять меч, когда каждый нерв кричал о близкой угрозе. За пределами этой относительно безопасной комнаты без оружия он будет как голый. Меч, свисающий у левого бедра, давал ему шанс, но, как видно, ему отказано и в этом шансе.
Раньше он не появлялся у короля безоружным.
Странно. Вильгельм никогда не привередничал в этом отношении, К трону подходили вооруженные рыцари. В конце концов, абсолютная власть обладает смертоносной силой – как и крайняя нищета.
Бросив горестный взгляд на меч, Роберт повернулся к гвардейцу и пожал плечами.
– Что ж, тогда я готов.
– Следуйте за мной. – Гвардеец вышел из комнаты. Роберт быстро повернулся к Мэтью, с тоской сознавая, что его время истекает.
– Если можешь, убирайся отсюда, старик. Езжай в Шедоусенд и скажи Гарету, чтобы как можно скорее увез Имоджин из страны. У меня в сейфе должно быть достаточно золота, чтобы оплатить вашу жизнь где-нибудь в другом месте. Скажи ему, пусть расплатится с людьми, а потом они могут разбегаться.
Несмотря на выпитый кувшин вина, старик посмотрел на него ясными глазами и коротко кивнул. Роберт хотел бы сказать больше, но гвардеец, стоявший в коридоре на таком расстоянии, что не мог их слышать, стал проявлять нетерпение, и Роберт криво улыбнулся и пошел к нему.
– Передай королю слова моей любви, – прокричал вдогонку Мэтью. – И скажи, чтобы в другой раз не жадничал. Мог бы купить для пленников вино поприличнее.
Увидев ошарашенное лицо гвардейца, Роберт улыбнулся, пожал плечами и последовал за ним. Улыбка постепенно угасла, в сознание стала проникать странная тишина.
За шесть месяцев, что Роберта не было при дворе, здесь многое изменилось. Исчез дух разврата и оргий, его сменила атмосфера подозрительности и страха. Они шли по длинным коридорам, и тишина становилась все более угнетающей. Раньше на пирушках и во время легкомысленных развлечений голоса повышались до крика, теперь они звучали неестественно тихо. Как в гробнице.
Впрочем, в хорошо охраняемой гробнице.
Число гвардейцев утроилось. Они стояли равными интервалами вдоль стен, охраняя неизвестно что. Роберт подозревал, что именно их присутствие подавило обычную болтливость придворных. От них заразились и слуги, они сновали с устрашающей немотой и не поднимали глаз от пола.
Роберт задумчиво сощурился. Похоже, веселый, развратный двор Вильгельма умер, а на его трупе выросла плесень, от которой воняет страхом.
Они проходили мимо дворян, перешептывающихся по углам. Каждый раз Роберт узнавал знакомое лицо если не друга, то союзника, но когда пытался встретиться с ними взглядом, те быстро отводили глаза в сторону, как будто его уже не существовало.
Роберт не относил это лично к себе. Судя по уровню страха, пропитавшего стены замка, эти люди, наверное, сами желали бы не существовать.
Не надо быть гением, чтобы догадаться: что-то здесь неладно, очень неладно.
Пока они ждали, когда монарху объявят имя посетителя, от чего тот обычно отмахивался как от ненужной формальности, Роберт приготовился к бою. Дурное предчувствие давило ледяным комом, он понимал, что ему страшно повезет, если он хоть когда-нибудь выйдет отсюда живым.
Роберт закрыл глаза и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Непрошено явился образ Шедоусенда, с его темными комнатами и скрипучей лестницей он показался милым и уютным. За ним последовали мысли о его хозяйке. В воображении Роберта Имоджин ему улыбнулась, и от этого в груди странным образом полегчало.
Он медленно открыл глаза и расправил плечи. Он был готов. Может, Вильгельм и опасный противник, но впервые в жизни Роберту есть за что бороться.
В тронный зал он вошел спокойно и уверенно, внимательно огляделся, стараясь оценить ситуацию. Вздрогнул, увидев женственно красивого, белокурого Роджера Коулбрука, вольно развалившегося напротив трона. При виде торжествующей улыбки на лице негодяя Роберта ослепила ярость. Порыв подойти и стереть эту улыбку был почти непреодолимым. На мгновение перед мысленным взором Роберта встали разного рода смерти, которым он был свидетель, и смерти, которые он приносил сам, но каждое полузабытое лицо мертвеца становилось лицом Роджера.
Есть много жестоких способов умертвить человека, но ни один из них не был достаточно жестким для этого случая. Роберт чувствовал, что мучения Имоджин заслуживают особо эффектного возмездия, и у него чесались руки сделать ей такой подарок.
Потребовалось огромное усилие воли, чтобы не подойти и не задушить Роджера голыми руками, но Роберт преодолел порыв, напомнив себе, что попытка будет неудачной: два гвардейца, защищающие короля, защитят и Роджера, они остановят Роберта задолго до того, как возмездие свершится.
- Предыдущая
- 35/57
- Следующая