Тигр, светло горящий - Нортон Андрэ - Страница 39

• Предыдущая
• 39/100
• Следующая

Леопольд мог этому помешать. И пока он тут командует, он позаботится о том, чтобы комнаты королевы и царственной вдовы были точно так же тщательно убраны. Более того, он сможет это сделать на законном основании, под предлогом «подготовки императорских покоев».

Принц слегка улыбнулся, чувствуя, как от удовольствия теплая волна идет по телу. Нечасто ему удавалось натянуть нос Серому магу.

Он позвал на помощь двух солдат. Начали с постели. Сняли все белье, но оставили на месте богато расшитое золотом покрывало.

Они собрали все баночки и флакончики с косметикой, сложили их в простыни. Леопольд приказал немедленно все тщательно выстирать, вымыть все баночки и флакончики, а затем отправить их в дворцовые кладовые. Расчески, гребни и зеркало принцессы он забрал потом, когда солдаты ушли – об этих вещах он сам позаботится.

Когда солдаты вернулись, он уже вывернул все ящики, бросив все самые интимные предметы туалета в огонь. Тонкий лен и шелк занялись быстро – пылающие призраки кружев взмыли над пламенем камина. Остальное он приказал отправить не в дворцовые кладовые, а в армейские склады – на тряпки. Солдатам всегда нужны тряпки, а наутро он назначил смотр. Завтра к полудню маг не найдет ни единого полезного для себя обрывка ткани – все будет в оружейной ржавчине и смазке для сапог.

Странно, но, когда он осматривал гардероб и дорогие парадные платья, у него не возникало чувство, что они кому-то принадлежат. И от украшений тоже. А тут их было много – как и полагается наследнице Дома Тигра, прославленного своими драгоценностями. Платья он приказал отослать в кладовую на чердаке, а драгоценности запер в ларец и поставил на виду на столике у постели. Бальтазар или канцлер потребуют драгоценности, и Аполон ни камешка не получит. И вряд ли он сможет отличить платья принцессы от других, хранящихся на чердаке. Что мужчина понимает в модах? Он сам порой попадал в дурацкое положение, когда хвалил платье девушки, желая сделать ей комплимент, и получал в ответ неприязненный взгляд. Потом оказывалось, что оно переделано из старого, поскольку ревнивая мачеха хотела, чтобы падчерица выглядела как можно нелепее.

Он отослал людей прочь с остатками платьев и еще раз лично осмотрел комнату. Он уже был готов уйти, когда вдруг ощутил странное чувство, будто кто-то подглядывает за ним. Волосы на его затылке зашевелились.

Он быстро обернулся – это чувство никогда его не подводило. Кто мог здесь смотреть на него?

Кто-то прятался за гардеробом. И этот кто-то был не из его людей, принц даже в темноте это понял.

На самом деле, он даже не мог сказать, мужчина это или женщина, хотя безбородое лицо было достаточно приятным, чтобы у него сердце защемило, и достаточно пугающим, чтобы оно запрыгало в груди.

Леопольд не мог отвести взгляда от этого лица, от этих глаз, его ноги словно прилипли к полу. Он не мог шевельнуться, хотя инстинкт подсказывал ему, что человек не должен стоять в присутствии этого существа. Он подавил желание пасть на колени и склониться перед ним – да и то лишь потому, что не знал, сумеет ли снова подняться.

Он не мог сказать, во что было одето это существо, он видел только лицо и глаза...

.., и руки, тонкие, хрупкие, указывающие на гардероб, на то отделение, которое он только что освободил.

Лицо существа светилось – такого просто не могло быть, этот свет не был отблеском пламени камина и двух свечей на одеянии существа. Свет становился все ярче, пока не стал совсем невыносимым. Леопольд зажмурил глаза от внезапно нахлынувших слез.

Когда он проморгался, существо исчезло. Исчезло бесследно. Разве что глаза Леопольда все еще слезились, да силуэт светящегося существа все еще стоял в глазах пятном.

Его начала бить дрожь. Он прислонился к стене, поскольку колени подгибались.

«Это... Святые небеса. Немудрено, что первым делом они говорят смертному – „не страшись“!»

Однако он был солдатом и вскоре вновь взял себя в руки. Подождал, пока в глазах погаснет силуэт видения, и вернулся к гардеробу. Открыл дверь отделения, на которое указало видение, и заглянул внутрь. Не увидев ничего, он схватил со стола подсвечник и осветил внутренность шкафа.

И там он нашел то, что искал.

Всего лишь мелочь, вряд ли ценная.

Но Аполон, будь он здесь, сразу со злобной радостью вцепился бы в нее.

Леопольд с радостной дрожью держал в руке маленький кусочек металла. Маленькая серебряная лошадка, отглаженная до блеска от долгого ношения в качестве счастливого амулета или талисмана. И только в одном месте во всем мире кузнецы делают такие амулеты-лошадки. Их привязывают к недоуздкам любимых коней, чтобы привлечь милость Экины, покровительницы коней.

Владыки Коней. Леопольд сразу же понял это. До сего момента он даже и не знал, что Шелира имеет о них представление. Этот амулет был бесценным ключом к возможному местонахождению принцессы. Для Аполона получить его – все равно что захватить принцессу.

«С такой штукой он очень быстро бы ее нашел». Леопольд подбросил в руке амулетик и поймал в воздухе, а затем поглубже засунул в карман. Нахмурился. «Ну, теперь вряд ли что у него получится. По крайней мере, пока я здесь».

Но кем – или, точнее, чем был этот дух, что явился ему? Он теперь сомневался в своем первом впечатлении. С чего бы ангелу являться ему? Тогда – призрак? Дух какого-нибудь давно почившего правителя Мерины? Или что-то не столь определенное и куда более опасное? Конечно, не демон, ведь все демоны на стороне Аполона. Остается только одно.., и он снова вздрогнул от воспоминания.

«Я не желаю об этом думать, – решительно сказал себе он. – Что бы это ни было, оно хотело помочь мне защитить Шелиру от Аполона. Если это был ангел...»

Леопольд помотал головой. Не имеет значения.

А имеет значение то, что ему предстоит очистить еще две комнаты. Такие личные вещи, как расческу и серебряный амулет, он заберет с собой и спрячет в своем саквояже, полном редко надеваемых шейных платков, что хранится в самом темном углу его гардероба. А потом он как-нибудь ухитрится все эти мелочи потерять...

Остальное с помощью воды и мыла будет отмыто так, что Аполон уже не сможет использовать что-либо для поиска женщин. Будь у Леопольда возможность, он даже белошвейку бы нанял, чтобы распороть все эти платья, превратив их в охапки обрывков ткани, кружев, канители и кучки драгоценных бусин.

Он уничтожит все, что принадлежало трем женщинам в этом дворце, сотрет следы так, что и все эти матовые ищейки ничего не унюхают.

И все это он будет делать в интересах отца, императора, избавляя его от ненужных дамских побрякушек, приводя все более-менее ценное из оставшегося в пригодный для продажи вид.

Решительным шагом он направился в комнату королевы, уверенный, что к вечеру он покончит со всем.

В конце концов.., ему ведь вроде бы кто-то помогает, разве не так? Что бы там ни было, он не отвергнет помощи и не оставит ее без внимания.

Оставалось еще кое-что. Он хотел побольше разузнать об Аполоне. Причем вопросы собирался задавать весьма определенные. Серый маг наверняка когда-нибудь где-то да ошибался. Кто-нибудь что-то где-то видел или слышал. Доныне Леопольд имел лишь смутные подозрения насчет источника силы Аполона.

«А теперь я должен искать свидетельства, которые смогу предоставить отцу, свидетельства, которые Аполон не сможет отрицать. Здесь что-то нечисто, и причина этого – в Сером маге. И я это докажу. Явление посланника только подтверждает мои подозрения. Я должен разоблачить Аполона».

И если принц в этом не преуспеет, то что-то подсказывало ему, что Аполон не будет слишком долго терпеть его существование...

На губах Аполона змеилась холодная улыбка. Радости в этой улыбке не было и следа. Радость – вещь мимолетная, это для дураков. Он улыбался только для того, чтобы выразить удовольствие ходом дел.

Леопольд был сейчас в таком положении, что его спокойно можно было списать со счетов. Никто не наблюдал за ним, и эта нежданная свобода наверняка подтолкнет его к опрометчивым поступкам. Если повезет, то он сцепится с Катхалом, и если Бальтазару придется выбирать между генералом, который принес ему столько побед, и своим чересчур тихим (а иногда неудобным) сыном... Аполон не сомневался в выборе императора. Наконец, Леопольда можно загнать в какую-нибудь дыру на границе. А в лучшем случае император сам прикончит этого дурня под предлогом того, что Леопольд покушался на его трон. Аполон столько делал намеков насчет стремления принца к власти, что эта мысль наконец укоренилась в сознании императора.

• Предыдущая
• 39/100
• Следующая