Лонгхорнские распри - Брэнд Макс - Страница 25

• Предыдущая
• 25/43
• Следующая

Выбежавшие из своего укрытия Барри и Том склонились над раненым. Три пули продырявили тело несчастного: одна попала ему в ногу, вторая — в правый бок, а третья — оставила глубокий кровавый след на черепе.

Литтон со знанием дела осмотрел пострадавшего в перестрелке и принялся оказывать ему первую помощь. Он еще не закончил перевязывать раненого, когда прогоревшая лачуга с грохотом рухнула на землю.

Вскоре к усадьбе старого Тернера сбежалась добрая половина жителей Холи-Крика. Разбуженные стрельбой, люди повскакали с постелей и, увидев на окраине города огромные языки пламени, кинулись на пожарище.

Последним, как ни странно, появился хозяин лачуги. Он подошел к конюшне, прижался спиной к ее углу и, не глядя на Барри, тихо ему сказал:

— Так, сэр, с избушкой моей покончено. Жаль. Лучше бы сгорела не она, а мой новый дом.

— Я за нее заплачу, Си, — не поднимая головы, пообещал Литтон.

Старик медленно повернулся и, заморгав, посмотрел на склонившегося над раненым молодого человека.

— Невозможно возместить то, чего я только что лишился, — плаксиво проговорил он. — Сколько одних только досок сгорело! А пол, на котором еще оставались следы от моих бесконечных блужданий по нему? А Госпожа Убийца, живущая в углу? Разве деньги компенсируют ее гибель? Неужели, Барри, ты думаешь, что можно чем-то возместить все то, что напоминало мне о прежней жизни? Нет, это нереально! Я понимаю, что все, все на свете, даже люди, приходит в ветхость, но как мне теперь доживать без моего любимого дома? Скорее всего, придется покинуть эту усадьбу и подобрать для жилья другое место!

Из толпы вышел врач и подошел к раненому, который, после того как его перевязал Литтон, уже не стонал. Взглянув на повязки, наложенные Барри, врач его похвалил:

— Отлично сработал, сынок!

Он вовсе не был стариком, но все люди, даже дети, когда рядом с ними витает смерть, чувствуют себя намного старше.

Осмотрев парня, врач заявил, что тот, скорее всего, выживет, но перевозить его отсюда пока опасно. Он посоветовал уложить раненого поудобнее и оставить его в покое.

Шериф, прибывший на место происшествия одним из первых, принялся собирать конный отряд добровольцев, чтобы по свежим следам попытаться поймать злодеев.

А для Джимми эта жуткая ночь закончилась тем, что его за руки увели с собой отец и Лу.

Прощаясь с мистером Риберном, Том Виллоу заметил:

— Ваш сынок спас нас, меня и Литтона. Если бы не он, мы бы заживо сгорели! Конечно, в доме от него мало пользы, но за его пределами парнишке цены нет!

Барри не сказал отцу мальчика слов благодарности, только просто махнул подростку рукой и, широко улыбаясь, крикнул:

— До завтра, Джимми!

По дороге домой мистер Риберн спросил сына:

— Ну что, понял, как опасно шататься по ночам? А что с твоим носом? Откуда на нем кровь? Тебя что, ранили?

— Да так, бандитская пуля чиркнула, — гордо выпалил пацаненок. Теперь он был уверен, что по меньшей мере целую неделю родные будут относиться к нему как к герою.

Прежде чем отправить брата в постель, Лу завела его на кухню, смыла с лица кровь, наложила на рану марлевый тампон, который приклеила пластырем к щекам. Джимми тут же представил себе, как завтра он пройдется по улице, а все соседские мальчишки будут ему завидовать. «Скорее бы наступило утро!» — глядя сонными глазами в зеркало, пожелал мальчишка.

— Ну, теперь-то, Джимми, ты расскажешь мне все с самого начала, — потребовала сестра.

На мгновение парнишка вспомнил, что ему пришлось пережить минувшей ночью, и от страха поежился.

— Знаешь, Лу, сегодня вечером ты сотворила настоящее чудо, — отозвался он. — А почему это явилось чудом, я сказать не могу. У нас с Барри свои, мужские секреты.

На следующее утро, открыв глаза, Литтон долго рассматривал потолок конюшни, потом сел и скинул с себя одеяло. Тут же в углу напротив приподнялся Том и сонными глазами уставился на напарника.

— Спи еще, — сказал ему Барри.

— Спасибо, сэр, — ответил Виллоу, откинулся на спину и сразу же захрапел.

У колонки, находящейся за загоном, Литтон ополоснул лицо и побрился. Несмотря на короткий сон, он не чувствовал себя уставшим. Если верблюд может сутками обходиться без воды, то Барри мог пробыть без сна и отдыха не один день и при этом остаться бодрым.

Закончив с бритьем, он бросил взгляд на быка. Тот лежал на траве, нежась под лучами восходящего солнца. Животное равномерно дышало, и при каждом выдохе шкура на его боках морщинилась, а при вдохе снова разглаживалась.

Затем Литтон вернулся в конюшню и подошел к бандиту. Ковбой, который остался дежурить около раненого, широко зевнул.

— Как прошла ночь? — поинтересовался юноша.

— Какая это ночь! — устало откликнулся ковбой. -Ад кромешный, да и только!

— А зачем ты остался?

— Врач попросил. Не знаю, почему он выбрал именно меня.

— Теперь ты свободен, — сказал Литтон. — Можешь поспать, а я за ним присмотрю.

Ковбой, просияв, тут же удалился.

Барри присел возле подстреленного им парня и двумя пальцами взялся за его запястье. Пульс раненого был слабым и прерывистым. Затем он посмотрел на лицо бандита и заметил, что у того крепко сжаты челюсти.

— Если больно, не стесняйся — стони, — посоветовал ему Литтон. — Сдерживая боль, ты растрачиваешь силы, а они тебе еще пригодятся.

Парень с удивлением уставился на него.

— Ты будешь жить, — заверил раненого Литтон.

— А мне совсем и не больно, — поспешно заявил тот.

— Конечно же нет! Просто говорю, что есть на самом деле. А вот ты, желая этой ночью показать себе героем, чуть не погиб. Да, парень, ты храбр, но надо же и голову иметь на плечах. А сейчас успокойся и ни на что не обращай внимания. Самое страшное для тебя уже позади.

Бандит от удивления широко раскрыл глаза.

— Ты разве не Литтон? — пробормотал он.

— Литтон.

Лицо раненого вытянулось от изумления.

— Вот встанешь на ноги, и мы снова с тобой схлестнемся, — пообещал ему Барри. — Время для этого у нас еще будет. Сейчас твоя задача — поправиться, а моя. — заставить тебя лежать и не шевелиться.

— Литтон, так это ты меня подстрелил? — задал вопрос бандит.

— Я. Увидел, как ты пальнул из-за конюшни. Пришлось ответить. Если бы там оказался не ты, то я подстрелил бы другого.

— Дю?.. Да, конечно, кого-нибудь другого!

— Дюваля, например, — догадавшись, кого имел в виду раненый, сказал Барри.

— Я ни словом не упомянул о Дювале, — возразил парень.

— Конечно, — кивнул его собеседник. — О чем тут спорить, если ты никогда его и не видел. Так ведь?

— Нет, никогда.

— Какой же ты все-таки откровенный врунишка! Но я таких люблю, потому что их сразу можно раскусить.

Превозмогая боль, парень улыбнулся.

— Да не скрипи ты зубами, старина! Дай выход боли, и тебе сразу же станет легче.

— При чем здесь боль? Мне совсем не больно. Со мной все в порядке. Просто очень хочется закурить. Только и всего. Угостишь?

— Конечно, — ответил Литтон, протягивая раненому пачку тонкой бумаги из пшеничной соломки и кисет с табаком «Булл Дерхэм».

— Может, скрутишь мне цигарку? — попросил парень.

— А самому не под силу?

— Нет, я могу. — Раненый, развернув листок бумаги, стал насыпать на него табак.

Он уже почти свернул самокрутку, как она вдруг переломилась в его руках надвое. Вторая не получилась с самого начала. Удалась только третья. Однако, когда парень уже вставлял ее в рот, бумага неожиданно развернулась и весь табак просыпался ему на подбородок.

— У меня не руки, а крюки, — со вздохом произнес бандит, возвращая Литтону кисет.

— Ничего, ничего, продолжай, — ухмыльнулся Барри, — а я посмотрю, как это у тебя ничего не болит!

Парень уставился на него большими карими глазами, но промолчал.

— Стони, браток, — велел ему Литтон. — Не бойся, я осуждать тебя не буду. Только скажи, где у тебя болит, чтобы я мог хоть немного облегчить твои страдания.

• Предыдущая
• 25/43
• Следующая