Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья - Кейтли Томас - Страница 16

Следующий пример беспрекословного подчинения фидави приказам Хасана Сабаха приводится уважаемым восточным историком[37]. Посол султана Малек-Шаха прибыл в Аламут, чтобы потребовать подчинения и повиновения от шейха. Хасан принял его в зале, в котором собрал нескольких своих сторонников. Подав знак одному из них, он сказал: «Убей себя!» Тут же кинжал молодого человека был вонзен в свою грудь, и его тело упало на землю. Другому он сказал: «Спрыгни вниз со стены!» Через мгновение его разбитое тело лежало на дне крепостного рва. Затем, повернувшись к пришедшему в ужас посланнику, он сказал: «У меня имеется 70 тысяч последователей, которые повинуются мне таким вот образом. Это и есть мой ответ твоему властителю».

Почти такая же история рассказывается западным летописцем[38] о сирийских ассасинах. Когда Генри граф Шампанский в 1194 году путешествовал из Палестины в Армению[39], его путь пролегал через территорию исмаилитов. Их правитель выслал нескольких человек, чтобы приветствовать графа и попросить, чтобы по возвращении он остановился у них и воспользовался бы гостеприимством их замка. Граф принял приглашение. Когда он прибыл, дай-аль-кебир вышел ему навстречу, выказал ему все свое почтение, а также показал ему свои замки и крепости. Обойдя несколько из них, они в конце концов подошли к одной, башни которой поднимались на значительную высоту. На каждой из них стояло по два одетых в белое стражника. «Они, – заявил хозяин, указав на стражу, – повинуются мне куда лучше, чем подданные вашей христианской веры своим властителям». И по его сигналу двое из них бросились вниз, разбившись вдребезги. «Если вы пожелаете, – обратился он к пораженному графу, – все мои белые стражники сделают то же самое». Великодушный граф отклонил это предложение и откровенно признался, что ни один христианский властитель не может рассчитывать на подобное повиновение со стороны своих подданных. Когда он уезжал, вместе с многочисленными ценными подарками, дай-аль-кебир многозначительно сказал ему: «При помощи этих верных слуг я избавляюсь от врагов нашего общества».

В восточной, да и в западной литературе подобная легенда часто рассказывает о самых различных персонажах, что является обстоятельством, позволяющим усомниться в ее правдивости целиком либо в каком-либо определенном случае. Эта притча, например, с небольшими отличиями в деталях, рассказывается об Абу Тахере, знаменитом руководителе карматов. Он после своего похода на Мекку, где уничтожил 30 тысяч жителей, забросал священный колодец Зимзим телами убитых, с триумфом увез сакральный Черный камень и набрался дерзости подойти к Багдаду, резиденции халифа, всего лишь с 500 всадниками. Первосвященник ислама, разгневанный таким оскорблением, приказал своему генералу Абу Саю взять 30 тысяч воинов и захватить наглеца в плен. Собрав войско, тот послал к Абу Тахеру своего человека, чтобы тот сказал ему, что из уважения к нему, как к старому другу, генерал советует Абу Тахеру, у которого такое малое войско, либо самому сдаться халифу, либо подумать о том, как скрыться. Абу Тахер спросил посланника, как много воинов у Абу Сая:

– Тридцать тысяч, – ответил посланник.

– Ему по-прежнему не хватает трех таких, как у меня, – заявил Абу Тахер и, подозвав к себе троих из своих людей, приказал одному зарезать себя, второму броситься в Тигр, а третьему спрыгнуть с обрыва. Его приказы были немедленно исполнены. После этого, повернувшись к посланнику, он сказал: – Тот, у кого имеются такие воины, не боится количества врагов. Тебя я пощажу, но знай, что очень скоро я увижу генерала Абу Сая прикованным на цепь среди моих собак.

И действительно, в ту же ночь он атаковал и обратил в бегство войска халифа, а Абу Сай, попав к нему в руки, вскоре оказался прикованным цепью среди мастифов главы карматов[40].

Описания рая шейха аль-Джебала и его власти над умами своих последователей по меньшей мере помогают понять образ жизни и характер мышления жителей Востока.

Нить повествования теперь идет дальше и переходит к описанию деяний ассасинов, как они здесь называются.

Кеах Бузург Умейд в точности пошел по стопам своего предшественника. Он выстроил мощную крепость Маймундис и дал почувствовать врагам общества, что оно все еще пропитано духом Хасана Сабаха. Султан Санжар, которого из-за заключенного на чрезвычайно выгодных для ассасинов условиях мирного договора правоверные мусульмане считали тайным сторонником их учения, в очередной раз открыто объявил себя их ненавистником и выслал армию, чтобы разрушить Кирдкох. Эти войска были разбиты высланными против них Кеахом бойцами. Но на следующий год Санжар мечом вырезал из секты огромное количество ее членов. Кинжал, как обычно, стал ответной мерой. Махмуд, преемник Санжара, безрезультатно испробовав поначалу силу оружия, послал своего старшего сокольничего Беренкеша в Аламут с пожеланием, чтобы к нему оттуда был отправлен посланник для заключения мира. Коях (Хозяин) Мухаммед Нассихи последовал за Беренкешем ко двору и поцеловал руку султана, который сказал несколько слов о заключении мира. Но когда Коях со своими спутниками выходил из дворца, на них напала толпа и растерзала их.

Когда султан направил в Аламут посла, чтобы оправдаться в обвинении в соучастии в этом нарушающем общепринятые негласные законы преступлении, Кеах дал такой ответ: «Возвращайся к султану и скажи ему от моего имени: Мухаммед Нассихи доверял твоим коварным заверениям и отправился во дворец. Если ты говоришь правду, выдай убийц для справедливого суда. В противном случае жди моей мести». После отказа султана отдать убийц отряд ассасинов появился у ворот Касвина, они убили 400 человек и увели 3 тысячи овец, 200 лошадей и 200 волов. В следующем году султан захватил и некоторое время удерживал крепость Аламут. Но высланный им против Ламсира отряд из 2 тысяч человек бежал, даже не обнажив мечей, узнав, что против них ассасины выслали рифииков (товарищи). Вскоре после этого султан умер, и ассасины организовали еще одну вылазку в район Касвина, где захватили трофеи и пленников.

Горный властитель не терпел соперников вблизи своего трона. Узнав, что некий Абу Хашим, потомок Али, присвоил себе звание имама в провинции Гилан, которая находилась к северу от Кухистана, и стал рассылать письма, призывающие людей принять его, Кеах написал ему и предложил отказаться от своих притязаний. Самопровозглашенный имам в ответ разразился бранью в отношении гнусного учения исмаилитов. Шейх незамедлительно выслал против него войска, захватил его в плен и после судебного процесса приговорил к сожжению на костре.

Хотя, как это видно, общины ассасинов располагались в горных районах Ирака, на северо-западе Персии их власть имела такие особенности, что никакие расстояния не гарантировали защиту от них. Фидави могли быстро пересечь отделяющие их от жертвы регионы и вонзить кинжал в грудь любого властителя или визиря, которые навлекли на себя месть шейха аль-Джебала. Соответственно шах (король) Хауризма, страны, между которой и Ираком располагалась обширная провинция Хорасан, прибыл к султану Массуду, преемнику Махмуда, чтобы обсудить с ним план уничтожения этих грозных врагов всех правителей. Ранее шах Хауризма был вполне расположен к исмаилитам, но его глаза теперь открылись, и он стал одним из наиболее непримиримых их врагов. Султан Массуд, неизвестно по какой причине, одарил его землей, которую Беренкеш, старший сокольничий, получил от султана. Беренкеш, смертельно оскорбленный таким несправедливым обращением, вместе со своей семьей переехал на территорию исмаилитов и стал искать защиты у Кеаха, чьим врагом он до этого являлся. Политические соображения либо уважение к законам чести и гуманности заставили руководителя ассасинов предоставить защиту, о которой его просили. А когда шах Хауризма написал, напоминая Кеаху об их прежних дружеских отношениях, о ярой враждебности Беренкеша и призывал на этом основании выдать ему беглеца, шейх ответил: «Шах Хауризма верно говорит, но мы никогда не бросим молящих о помощи». Длительная и кровопролитная вражда между шейхом и шахом стала следствием этого отказа нарушить законы гостеприимства.