Тайная история Украины–Руси - Бузина Олесь - Страница 54
- Предыдущая
- 54/70
- Следующая
А чин генерал-лейтенанта Паскевич получит ровно через год – уже в Германии. Командуя все той же 26-й дивизией в «Битве народов» под Лейпцигом, он захватит 30 орудий и четыре тысячи прославленных наполеоновских солдат.
К концу войны Ермолов уже будет искренне завидовать Паскевичу. Но в судьбе последнего случится важная перемена – на одном из светских раутов Александр I представит 33-летнего генерала своему младшему брату – великому князю Николаю Павловичу. Эта встреча, случившаяся как раз в возрасте Христа, и предопределит вторую половину жизни выходца из полтавского захолустья.
Иван Федорович рассказывал об этом так: «В Париже начались, как и в Петербурге, гвардейские разводы, и мы из гренадерского корпуса поочередно туда ездили. В один из сих разводов Государь, увидев меня, подозвал и совершенно неожиданно рекомендовал Великому князю Николаю Павловичу. Познакомься, сказал он ему, с одним из лучших генералов моей армии, которого я еще не успел поблагодарить за отличную службу. Николай Павлович после постоянно звал меня к себе и подробно расспрашивал о последних кампаниях. Мы с разложенными картами по целым часам вдвоем разбирали все движения и битвы 12-го, 13-го и 14-го годов».
Что сблизило тридцатидвухлетнего генерала и восем-надцатилетнего молодого человека из императорской семьи? Вряд ли Паскевич искал случая поправить карьеру. Наследником престола считался старший брат Николая – Константин. Заискивать перед младшим Романовым не имело смысла. Дружба с ним не сулила особых карьерных перспектив. Тем более, что и сам император был здоров и молод. Однако Паскевич не поленился объяснять «неперспективному» великому князю перипетии наполеоновских войн. По-видимому, это была обычная человеческая симпатия. Если хотите, дружба. Выросший без отца Николай искал в ком-то его замену. Добродушный и храбрый генерал из украинцев идеально подошел на эту роль. Так завязалась дружба длиной в сорок лет.
Тем более что Паскевич не скупился на добрые чувства не тольчо по отношению к императорской семье. В 1816 году случился так называемый «бунт» крестьян в Смоленской губернии. Расследуя дело, Паскевич установил, что бунт существует только в воображении местных чиновников, которым мужики отказались платить мзду, а наказание для них каторгой – явная несправедливость. Паскевич не только просил Александра I освободить смоленских «бунтовщиков», но и назначить им денежное пособие. Крестьян ему было тем более жалко, что всего четыре года назад он воевал с Наполеоном в этих местах. «Пример человечности и сострадания никогда еще не был вреден», – писал генерал царю. Крестьян помиловали. Главного виновника возмущения из чиновных «кувшинных рыл» перевели брать взятки в другое место.
Сам же Паскевич стал начальником лучшей дивизии в русской армии – 1-й Гвардейской. Второй бригадой ее – Измайловским и Егерским полками – командовал великий князь Николай Павлович. Совместная служба еще больше сблизила их. Даже став императором, Николай I всегда будет называть Паскевича в письмах «отцом-командиром».
1825 год обернулся звездным часом великого князя Николая и Паскевича. Первый стал царем вместо отказавшегося брата Константина. Второй – его полководцем. Все самые громкие победы империи в царствование Николая I будут одержаны украинским генералом.
В 1826-м он разбивает на Кавказе персидскую армию. Вымуштрованная английскими инструкторами пехота шаха не выдержала штыковой атаки русских в Елисаветпо-льском сражении. Потери в отряде Паскевича были ничтожны – три офицера и 43 рядовых убитыми. По странной случайности битва происходила вблизи могилы знаменитого персидского поэта древности – Низами. Но на сей раз истинным поэтом войны оказался полководец Николая I, разбив с семью тысячами солдат 35 тысяч персов. Наградой Паскевичу стала почетная золотая шпага. Еще через год он освободил от персов древнюю столицу Армении – Эривань, как называли ее тогда в России. И тоже с минимальными потерями – 52 человека убитыми и ранеными.
Паскевичу пришлось воевать в тех же местах, где в античные времена сходилась с персами армия Римской империи. Боевые успехи генерала настолько подействовали на петербургское общественное мнение, что орден св. Георгия 2-й степени и почетная прибавка к фамилии – Эриванский – казалась вполне естественной наградой. В конце концов никто из русских полководцев до Паскевича не продвигался на Кавказе так далеко.
Еще одна заслуга генерала до сих пор не оценена в Украине. Так называемый комитет 1827 года, занимавшийся вопросами управления Закавказского края, предложил переселить на персидскую границу 80 тысяч украинских казаков с семьями. Это позволило бы создать защитный пояс из поселений военнообязанных христиан.
Идею, между прочим, поддерживал очень популярный у наших историков малороссийский губернатор – князь Репнин, дочь которого впоследствии будет влюблена в Шевченко. Однако Паскевич, жалея земляков, все с той же присущей ему дипломатичностью подсунул императору другой план. Кавказ от персов пусть защищают сами кавказцы – Эриванское и Нахичеванское ханства лучше отдать для управления местной аристократии, оказавшей услуги России в войне с шахом. А украинцы пусть остаются в Украине. Казаки, о которых шла речь, в основном населяли территорию Полтавщины, с которой родом был Паскевич. Спасая от переселения своих земляков, генерал, по странной иронии истории, оставил на родине и предков автора этих строк, который иначе никогда бы не имел счастья появиться на свет.
Так что же я могу испытывать к нему, кроме чувства исторической благодарности?
Следующей выдающейся победой генерала Паскевича стало взятие турецкой крепости Каре в 1828 году. Командующий с таким искусством расставил осадные батареи и провел бомбардировку, что турецкая твердыня пала на несколько дней раньше, чем предполагалось по плану. Предложение Паскевича коменданту Карса Эмин-паше о сдаче вошло в историю: «Пощада – невинным. Смерть – непокорным. Час времени – на размышление». Услышав слова русского полководца, переданные парламентером, турецкий гарнизон взбунтовался против своего начальника и выбросил сразу два белых флага. В последующих войнах с Турцией русская армия будет брать Каре еще два раза. Но впервые сделал это именно украинец!
Самой трудной кампанией, выпавшей Паскевичу, была война с Польшей. Официально это называлось подавлением польского восстания. Но на самом деле сражаться пришлось с одной из лучших европейских армий. По Венскому конгрессу 1815 года Царство Польское вошло в состав России на правах автономии. Ему полагалась конституция, парламент и отдельные вооруженные силы. Причем не символические, а реальные – из двух пехотных и двух кавалерийских дивизий и корпуса артиллерии и инженеров. По сути это была самая боеспособная армия, которую когда-либо имела Польша. В ее составе служило много ветеранов наполеоновских войн, которым Александр I великодушно разрешил продолжить службу после поражения императора французов. А чему не успели доучить французские инструкторы, доучили русские. Тем не менее именно эта армия, числившаяся официально частью российской, в 1830 году взбунтовалась и принялась воссоздавать «независимую» Польшу в границах по украинский Днепр.
У украинца Паскевича на этот счет было особое мнение – нужно отметить, что наши земляки вообще с удовольствием громили поляков в той войне, сводя старые счеты. К примеру, именно в составе русской армии сражался первый издатель «Кобзаря» – Иван Мартос. И, кроме всего, у поляков не было полководца уровня Паскевича.
Сначала генерал-фельдмаршал изящным маневром разделил их армию на три части, потом форсировал Вислу и вышел к Варшаве. Столица Польши пала в годовщину Бородина – 26 августа. Об ожесточенности 36-часового штурма говорит то, что никогда еще Паскевич не нес таких потерь – 539 офицеров, 10005 нижних чинов. Поляки, защищавшиеся за укреплениями, потеряли 7800 убитыми и ранеными, 3000 – пленными и 132 орудия. Донесение фельдмаршала Николаю I опять поражало суворовской краткостью «Варшава у ног Вашего императорского величества».
- Предыдущая
- 54/70
- Следующая
