Десять прогулок по Васильевскому - Бузинов Виктор Михайлович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/46
• Следующая

На отрезке от Среднего до Малого проспектов Четвертую и Пятую линию стали застраивать каменными домами только во второй половине XIX века. И только в начале XX века линии приобрели сегодняшний архитектурный облик: здесь есть и массив шестиэтажных зданий, и дома в три-четыре этажа, и даже, стоящие рядом, пятиэтажные и двухэтажные постройки.

Всего от Среднего до Малого возведено 22 дома. Строились они по проектам архитекторов с французскими, итальянскими, но чаще всего немецкими фамилиями. Здесь оставили о себе память: Александр Бруни, Евгений Ферри де Пеньи, Август Жоффрио, Густав фон Голи, Александр Сивере, Иоганн Цим, Карл Лоренцен, Василий Шауб, Яков Гевирц, Константин Ниман. Подстать именам архитекторов были имена домовладельцев и хозяев, располагавшихся на этом отрезке улицы небольших предприятий: «Пуговичная фабрика братьев Бух», «Фортепианная фабрика Бека», «Словолитня „Герман Бертгольд"“.

Четвертая линия, д. №43. Архитектор Г. фон Голи. 2005 г.

Вообще-то Четвертая и Пятая линии, как, впрочем, Кадетская и Первая, Вторая и Третья были и по происхождению и по населению своему — немками. Это подтверждают и многочисленные газетные объявления XVIII, XIX и начала XX веков. Например, «Иноземец Томас Феленшбейн имеет намерение из Петербурга за море ехать. Кто имеет до него какое дело могут искать его на Васильевском острову в доме иностранной коллегии переводчика Турчанинова». Или: «В Пятой линии, между Большой и Малой першпективами, в доме сидельника Штрауса у столяра Класса продаются большие столы, ломберные столы, стулья, комоды, канапе и многие другие вещи по вольную ценою». Или: «На Васильевском острову в Четвертой линии у шляпника Иоганна Питербуша продаются бобровые полы, пуховые и полупуховые шляпки по вольною ценою». Были, скажем, и такие несколько шокирующие объявления: «На Васильевском острову по Четвертой линии, в Иванчиковом доме у живущего в оном Темпеля, продается испытанный многими состав от клопов: пузырек с оным по одному рублю».

Кучное проживание немцев на Четвертой и Пятой линиях безусловно прибавило улице своеобразный колорит. Над здешними магазинами, булочными, цирюльнями, кухмистерскими зачастую крепились вывески на немецком языке. Здесь же предлагалось по случаю свадьбы или других торжеств сочинить стихи по-немецки. На линиях то и дело звучала немецкая речь…

Ну, а сами Четвертая и Пятая линии, за исключением трех особняков и некоторых домов, о которых я уже упоминал, архитектурным убранством своим особо не блещет. На отрезке от Среднего до Малого проспектов, например, есть не более пяти зданий, выделяющихся среди остальных. Это так называемый «еремеевский дом» по Пятой линии, 46, с его неоготическими кровлями, угловыми шпицами и облицованным красным кирпичей фасадом. Это и дом по Пятой линии, 50, построенный в 1911 году, по заказу одного из крупнейших петербургских коммерсантов М. А. Гинзбурга для еврейской богадельни, а также для собственной фондовой биржи и Еврейского общества поощрения художеств. По Четвертой линии на подходах к Малому выделяется дом № 43 — пятиэтажное, модернистское творение Густава фон Голи, где в начале XX века располагалась частная женская гимназия Могилянской, а в настоящее время находится Высшая школа милиции МВД РФ.

Вообще-то подходы к Малому проспекту до самого начала XX века считались глухоманью. По воспоминаниям Сергея Волконского он видел здесь дворника, который поливал улицу не из кишки, как обычно, а из чайника с отбитым носиком. Здесь же, по адресу Пятая линия, 54 сохранялась и сохраняется до сих пор, небогатая городская усадьба, каких много было на Васильевском в первой половине XIX века. Вглядитесь в симпатичный небольшой дом с классическим фасадом. Он имеет каменные ворота и калитку в глухой стене, за которой еще угадывается некогда тенистый старинный сад. Кирпичный дом этот появился на свет Божий еще тогда, когда Четвертая и Пятая линии почти сплошь состояли из деревянных строений.

Удивительно, но строения эти остались здесь и по сию пору. Я имею в виду двухэтажное, барачного типа деревянное здание, выглядывающее в окружении каменных корпусов из-за ограды наркологического диспансера. Это дома № 58—60 на исходе Пятой линии.

Корпуса Наркологического диспансера на Пятой линии, д. №58-60. 2005г.

Здесь в сплошь деревянных домах в 1880-х годах доктор А. Я. Фрей основал клинику душевных болезней. Неопасные для окружающих пациенты Фрея, видимо, имели право время от времени покидать пределы клиники. Во всяком случае, тот же Волконский вспоминает о чудаковатом немце, появлявшемся в этих местах — на Пятой у Малого проспекта. Он ходил в высоком цилиндре, из-под которого развивались седые кудри. Он вечно напевал или бормотал что-то. У него была трость. Но он не опирался ею о тротуар: трость вечно летала по воздуху, никогда не касаясь земли. Он шел вприскочку и укоризненно посматривал на хохочущих над ним мальчишек.

Наверное, это и был один из пациентов доктора Фрея… Потом уже другой, выстроенной в камне, клиникой владел врач психоневролог А. Э. Бари. После революции частную лечебницу преобразовали в городскую психиатрическую больницу, которая с 1924 года стала называться в честь видного психиатора больницей имени И. Н. Балинского, с 1973 года — имени И. П. Павлова, а с 1980-го здесь работает городской наркологический диспансер.

Специфическое лечебное заведение это хорошо известно на Васильевском острове. О нем сложено множество баек, иногда жутковатых, но чаще смешных. В свое время здесь лечились от алкогольной зависимости десятки талантливых людей. Им-то и принадлежит в основном авторство этих баек, в которых юмор всегда сильнее печали. А вообще-то о людях странных, неадекватных в своих поступках на Васильевском принято говорить: «Он, наверное, сбежал с Пятой линии…»

Среди душевнобольных пациентов клиники еще в конце XIX века были писатели Всеволод Гаршин и Глеб Успенский. В апреле 1910 года здесь скончался гениальный живописец Михаил Врубель. У постели умирающего неотлучно находилась его жена — солистка Панаевского театра Надежда Забела. Пытаясь хоть как-то облегчить страдания Врубеля, она тихо напевала ему арии из своего оперного репертуара. А перед самой смертью мужа спела любимую им колыбельную Волховы Римского-Корсакова, с которым художник был очень дружен. Он слушал со слезами на глазах. Затем поцеловал руку жены и затих уже навсегда…

Об этой истории мало кто знает, как и вообще-то мало знают о трагических и счастливых поворотах судеб знаменитых петербуржцев, живших некогда на этих слишком долго остававшихся захолустными, Четвертой и Пятой линиях. Здесь снимали квартиры и комнаты, обитали в студенческих общежитиях, имели собственные дома десятки горожан, которые преумножили научную, литературную, музыкальную и художественную славу России. Среди выдающихся ученых это — И.М. Сеченов, И.Я. Мар, А. X. Востоков, Ф. Н. Чернышев. И. П. Павлов; среди прославленных писателей и поэтов — М. Е. Салтыков-Щедрин, Т. Г. Шевченко, Н. С. Гумилев, А. Н. Толстой, но особенно много здесь было талантливых живописцев и скульпторов: И. Е. Репин, В. М. Васнецов, М. М. Антокольский, Г. И. Семирадский, В. И. Суриков, К. А. Савицкий, Г. Г. Мясоедов, А. Г. Венецианов, И. И. Шишкин, А. В. Маковский, Н. И. Альтман, Ф. И. Шубин, П. К. Клодт, И. Я. Гинзбург — всех не перечесть…

Когда я прохожу по Четвертой и Пятой линиям, то всякий раз про себя отмечаю, что дома здесь еще достаточно молоды по питерским меркам. Редко какому перевалило за 150 лет. Остальным в среднем — от ста до ста тридцати. Линии длинною в две с половиной человеческих жизни. Но скольким же событиям, скольким творческим озарениям были они свидетелями; какую могучую энергетику и великую память о свершившемся сохраняют они в себе.

• Предыдущая
• 29/46
• Следующая