Чистилище. Охотник - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 48

– Да этот твой Юрка тоже какой-то странный… Не верю я ему! Из-за девки от Чистых ушел. Разве так бывает?

Разговор переключился на баб. Иван, отчаявшись услышать что-то полезное, кивнул Федьке – «пошли дальше».

Но тут где-то на другом краю баржи раздался выстрел. Стреляли не из автомата, из чего-то более солидного.

Голоса наверху, наперебой рассуждающие о женских прелестях, смолки. Да и вся баржа, казалось, притихла.

А через пару секунд тишину расколол рокот автомата. Истошно закричали люди. Надрывно зазвенел колокол, напомнив Ивану о деревенском набате.

– Мутация? – предположили наверху.

– Похоже, что-то посерьезней…

Стрельба сделалась непрерывной, крики не прекращались. Нагоняя страх, завыла сирена. Высоко в небо взлетели две белые сигнальные ракеты, потерялись в дождевой мгле, потом опять появились.

– Муты! – сказали наверху.

Иван облегченно выдохнул. Он уже начинал думать, что Юрка проболтался и тревога связана с ними.

Парадный забортный трап спускали только для особых случаев – обычно для встречи офицеров с подлодки. Но не всякий Чистый удостаивался такой чести. Мелочь, вроде Пиджака Валеры, обходилась веревочной лестницей, но чаще поднималась вместе со шлюпкой.

Лейтенант Соколов такого обращения не потерпел бы.

Он был кадровый офицер, все его близкие родственники минимум трех поколений служили в армии: в воздушных силах и на флоте. Он и в прежние времена не очень-то жаловал рядовых бойцов, считая их ленивыми и безответственными. Гонял в три шеи, требуя соблюдения уставов, – попробуй козырни небрежно, проходя мимо, потом минут двадцать здесь же будешь отрабатывать воинское приветствие в движении. А уж большую часть заров Соколов за людей не считал, относился к ним, как к говорящим зверькам, дрессировал их. Они его тоже не любили и боялись даже больше, чем капитана Ларионова.

Впрочем, Чистые и зары лицом к лицу встречались редко – это устраивало обе стороны.

Лейтенант Соколов и в этот раз предпочел бы обойтись без личной встречи с оравой бойцов, потерявших, кажется, всякое представление о дисциплине. Однако приказ есть приказ: Соколову и еще двум офицерам пришлось лезть в герметичные костюмы и покидать лодку через главный шлюз. Широкая шлюпка с флажком на носу уже поджидала гостей, болтаясь у плавучего причального сооружения. Четыре гребца стоя приветствовали появление офицеров.

До забортного трапа, спущенного с кормы баржи, дошли на веслах минут за десять, несмотря на качку, дождь и крепнущий ветер.

А когда лейтенант Соколов уже поднимался наверх, около шлюпки появился мут.

Первым его заметили бойцы, готовящиеся встретить начальство наверху у трапа. Они увидели в волнах нечто темное. Кто-то крикнул, что это тюлень, и приготовился выстрелить, но более сообразительные товарищи остановили его – неизвестно, как отреагируют офицеры на стрельбу в их сторону.

«Тюлень» нырнул и появился вновь у самой шлюпки. Бойцы сверху предостерегающе закричали, один из гребцов перегнулся через борт и наклонился к воде, чтобы посмотреть, о чем предупреждают товарищи. Он увидел клыки в широко распахнутой пасти, отшатнулся – но было поздно.

Мут раскусил череп гребца, словно морскую раковину, и, навалившись на борт, качнул шлюпку так, что она черпнула воды.

Выстрел из СВД прозвучал, когда лейтенант Соколов и сопровождающие его офицеры практически поднялись на борт. Самый догадливый из встречающих уже орал: «Скиньте трап!» – но было поздно.

Мут выпрыгнул из воды на добрых два метра и оказался на ступенях. Пули не смогли его ни остановить, ни задержать. В мгновение ока вынырнувшее из морской пучины чудовище перенеслось на борт баржи и заметалось, громко фыркая и рыча, расшвыривая людей в стороны, ломая им спины и конечности.

Лейтенант Соколов остался цел. Мут просто сбил его, отбросив на пару метров в сторону. Человеку падение не повредило, а вот костюм удара не выдержал.

Лейтенант Соколов попытался зажать дыру руками, но это ему не помогло.

Начиная задыхаться, он вытаращил глаза.

Он успел увидеть, что один из его друзей мертв – маска его костюма была заляпана кровавыми сгустками изнутри, а второй, потеряв левую руку, корчится в агонии.

Бойцы бестолково носились по палубе, пытаясь попасть в удивительно резвого мута. Кто-то наконец-то пустил ракеты, кто-то догадался раскрутить сирену. Два бойца стаскивали брезентовый чехол с ДШК, установленного на станке у левого борта.

Лейтенанту дико хотелось обругать этот сброд, не способный справиться с одним-единственным мутом. Но вместо слов из горла рвался неразборчивый хрип.

Он растянулся на холодной палубе, думая, что умирает, но на самом деле обращаясь в чудовище.

Его товарищ, оставшийся без руки, уже превратился в мута. Только этого пока еще никто не заметил…

Тая нашлась сама.

Она выбежала из-за невысокого строения, в котором, кажется, был устроен склад, и едва не сбила Ивана с ног.

– Простите, – сказала она.

– Прощаю, – ответил он и улыбнулся.

Девушка узнала его, глаза её заблестели, губы дрогнули, но она тут же отвела взгляд, чего-то испугавшись. Мгновением позже Иван понял, чего опасалась Тая. Три человека, спешащие за пленницей, могли опознать в нем чужака.

– Вы знаете, что происходит? – обратился к охотнику человек в прозрачной маске и нелепом костюме с горбом на спине. Голос его звучал глухо.

Иван пожал плечами. Ответил коротко:

– Муты.

Он мог бы убить человека в странном костюме, если бы не два здоровенных моряка, вставших у того за спиной. Их одежда не отличалась от принятой на судне формы, но грудь одного была увешана металлическими побрякушками разных форм, а на голове второго красовался тяжелый шлем с короткими рожками. Эта парочка с большим подозрением взирала на мир, их пальцы лежали на скобах спусковых крючков, а стволы коротких автоматов так и рыскали из стороны в сторону, время от времени вновь нацеливаясь дулами на замерших Ивана и Федьку.

– Приказываю сопровождать меня, – сказал человек в странном костюме. – Будете прикрывать, пока я не вернусь на подлодку. Ясно?

Иван и Федька кивнули.

Тая облегченно выдохнула.

На корме, похоже, царила полная неразбериха. Стрельба не прекращалась, слышались крики. Кто-то пытался защищаться, не видя толком врага. Кто-то бежал, прятался, закрывался в домиках, многие из которых, казалось, мог разнести не то что здоровый мут, но и просто сильный ветер.

– Что встали? – прикрикнул человек в странном костюме. – Двигайте вперед вместе с девчонкой!

Иван догадался, что этот тип использовал Таю. Он прикрывался ею, рассчитывая, что мут, оказавшись рядом, набросится на нее первую. И тогда эти два громилы расстреляют из своих коротышей и девушку, и жрущую её тварь.

Иван отодвинул Таю, шепнул ей:

– Держись за нами, – и уверенно двинулся вперед.

Им навстречу бежали люди с искаженными лицами.

На одном горела одежда. У другого не было руки. За третьим волочилась какая-то серая пятиметровая веревка, и только поскользнувшись на ней, Иван понял, что это выпавшие из распоротого брюха кишки.

Буквально за несколько минут хаос распространился на всю баржу. Кто-то орал, призывая к порядку. Кто-то с перепугу начинал палить в любую тень. Кто-то сбрасывал на воду надувные плоты, пробовал спустить лодку. Но находились и те, кто пытался установить порядок. Несколько небольших отрядов деловито готовились к обороне. Около одного из них, расположившегося возле массивной лебедки, человек в странном костюме задержался – кажется, он встретил здесь кого-то знакомого.

– Видели мутов?

– Да! – заорал один из моряков, тыча пальцем куда-то влево, потом вправо, потом и вовсе себе за спину. – Да! Да! Видели! Одного пристрелили уже! Но их там слишком много! Они везде!

– Заткнись, Мурло, – велел крикливому товарищу сосед, расположившийся в канатной бухте, похожей на птичье гнездо. – Мутов не так много. Одного мы действительно пристрелили. Это был лейтенант Соколов.