Чистилище. Охотник - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 49

– Соколов пристрелил?

– Нет. Соколова пристрелили – он мутировал. И его друг тоже. Но он еще бегает, зараза. А всё началось из-за морского мута. Он выпрыгнул из воды, когда Чистые поднимались по трапу.

– Трап еще там?

– Вроде да.

– Понятно… Спасибо, Мясник!

– Да не за что. Попробуешь пробиться к своим, Пиджак?

– Ага.

– Отдай нам бабу!

– Забирай. Но только после того, как я буду на лодке!

– Договорились!

Мясник покинул «гнездо», свитое из каната, присоединился к парочке здоровяков. Он был не так расторопен, как они, и значительно их слабей. Зато он оказался более сообразителен.

– А это что за черти у тебя, Пиджак? – спросил он, кивнув на Ивана и Федьку.

– Мне-то откуда знать? – отозвался Валера, недовольный задержкой.

Иван не стал дожидаться продолжения разговора, догадываясь, что ничем хорошим он для них не кончится, дернул Федьку за руку, перебежал вперед на десяток шагов.

Он и затылком чуял, как внимательно следит за ними Мясник.

Возможно, от немедленного разоблачения их спасло только появление мута. Он еще был похож на человека, на нем висели обрывки точно такого же костюма, что был на Пиджаке. Даже челюсти мута почти не изменились. Зато сила его была неимоверная: он размахивал стальной балкой, как будто это была тростинка.

Иван едва увернулся от удара.

Федька отпрыгнул назад, прижал Таю к стенке.

Мут размахнулся, но искривленная балка зацепилась за пролом в стене, и Иван успел выстрелить. Пула попала муту в голову, сорвав кусок скальпа и выбив кусок кости. Однако мутанта это не убило – видимо, мозг был не задет. Он только закрутился на месте, потом отпустил свое орудие и прыгнул далеко в сторону, перескочив покосившуюся дощатую постройку.

Небольшой отряд, сопровождающий Чистого, немедленно продолжил свой путь.

Корма уже была рядом, когда Мясник поймал Таю за руку:

– Останешься со мной.

Пиджак не стал спорить. Он стоял у борта, видел подлодку, и парадный трап, и качающуюся на волнах шлюпку, в которой, раскинув руки, кто-то лежал. Спасение было рядом. Он повернулся к своим телохранителям, сказал:

– Дракон, Пахарь – на весла. А вы двое… – Пиджак посмотрел на Ивана и Федьку. – Вы прикрывайте нас сверху. Мы должны отчалить. Если всё получится, напишу ходатайство о вашем награждении.

Один из здоровяков уже спускался по трапу в шлюпку.

Тая вырывалась из лап Мясника.

Федька тискал автомат.

Иван лихорадочно пытался что-нибудь придумать.

Мясник шлепнул девушку ладонью по щеке – это больше было похоже на удар доской.

Федька резко выпрямился и шагнул к Мяснику. Автомат в его руках задрожал.

Иван, мгновенно оценив обстановку, рванулся к Пиджаку, рассчитывая взять его в заложники, но пуля, пущенная Драконом, ударила его в забинтованную руку. Кровь брызнула на костюм Чистого, на его маску. Иван упал на ребристый металлический пол, обдирая колени. Кровь пролилась прямо под огромные башмаки Валеры Пиджака.

– Это не наши… – прохрипел Мясник, прижимая огромные ладони к изрешеченному пулями брюху. Глаза его потухли, он съежился и завалился на бок.

Тая прижалась к Федьке.

– Бегите! – крикнул им Иван, пытаясь встать. Раненая рука, пробитая второй пулей, не держала – подламывалась; ноги скользили; перед глазами кружились яркие пятна, а в ушах пульсировал гул.

Валера Пиджак пятился от охотника, оставляя дорожку кровавых следов.

Дракон поправил съехавшую на глаза рогатую каску и наставил короткий автомат Ивану в переносицу. Выстрелить он не успел – прямо на него откуда-то сверху, обрывая натянутые бельевые веревки и провода, свалился мутант с пузырящейся дырой в голове.

Иван кое-как поднялся на четвереньки.

Мутант руками рвал моряка – тот был еще жив, и даже пытался сопротивляться, но недолго – рогатая каска откатилась вправо, из нее вывалилась оторванная голова, уставилась тусклыми глазами на Ивана.

Мут жадно хлебал кровь, присосавшись к лохмотьям плоти на плечах обезглавленного здоровяка-телохранителя. Хлюпал, сопел, зыркал по сторонам.

Ивана едва не вырвало.

Он пополз в тень, уже не веря в спасение. Уперся затылком в чьи-то ноги. И тут же над его головой прозвучал выстрел.

Мут дернулся. Из дыры в его черепе выплеснулось нечто густое, и он ткнулся мордой в палубу, захрипел, завозился, до самой кости сдирая кожу о шершавый металл, словно снимая человеческую маску со своего настоящего, жуткого лица.

Еще один выстрел прекратил агонию.

Чьи-то руки подхватили Ивана, приподняли его, потащили куда-то. Охотник все пытался разглядеть, кто это. И только когда его приволокли за рухнувшую постройку, пихнули в тесный угол, заваленный брезентом и метковиной, он сумел поднять голову. С немалым трудом он сфокусировал взгляд на людях, зачем-то пытавшихся его спасти. Увидел, что это Федька и Тая, исступленно заругался на них, требуя оставить его и бежать, пока есть возможность. Но они его не слушали. Или не слышали – вокруг стреляли, орали, колотили в набат, выла сирена, хлестал дождь и трещал огонь.

Иван попытался вырваться, но боль в простреленном плече едва не лишила его сознания. Он обмяк, повис на руках друзей. Случайно посмотрев в сторону, он увидел, что человек в странном костюме уходит за борт.

Валера Пиджак бежал с корабля.

Спускался по парадному трапу.

«Сбежал! Сбежал! – пульсировало в голове. – Спасся! Выжил!»

Тяжелая шлюпка едва двигалась, несмотря на то, что единственный гребец со всей силой налегал на вёсла. Валера смотрел, как медленно приближается подлодка, боялся, что их унесет в море или выбросит на берег, но мысль помочь Пахарю не приходила ему в голову.

С немалым трудом они все же смогли причалить к качающимся понтонам. Хватаясь за веревочные перила, перебрались на плавучую платформу, с которой уже можно было перейти на корму подводного крейсера.

– Прикрывай меня! – прокричал Валера бойцу. Тот кивнул – ему тоже не хотелось возвращаться на баржу, пока не уляжется паника. В том, что всё скоро кончится, он не сомневался, – мутов прикончат, пожары потушат, найдутся и те, кто организует бойцов. Без жертв, конечно, не обойдется. И Пахарь не хотел быть в их числе.

Кормовой люк, как и ожидалось, был закрыт.

Валера, задыхаясь, добежал до главного входа, кулаком надавил кнопку переговорного устройства:

– Открывайте! Открывайте!

Ему ответили почти сразу:

– Соколов? Почему так быстро вернулся?

– Соколов мутировал! – заорал из-под маски Валера. – Заразился и мутировал!

– А ты кто?

– Лейтенант Истомин!

– Кто?

– Валера Пиджак!

– А! С тобой всё в порядке?

– Да! Да!

– Мне надо доложить капитану о твоем возвращении. Подождешь?

– Конечно…

Валера вцепился в отполированную скобу, приваренную около вертикального люка. Обернулся, глядя на волнующееся море, чувствуя себя ничтожной песчинкой на его фоне.

– Пиджак! – позвал его голос из переговорного устройства.

– Слушаю!

– Капитан спрашивает, что происходит на барже.

– Муты прорвались. Идет бой.

– Сколько мутов?

– Не знаю. Вроде немного. И есть подозрение, что на борт каким-то образом проникли дикари.

– Что? С чего ты взял?

– Девчонка, которую мы допрашивали… Она была со мной… И она, кажется, узнала двух человек… Так мне показалось… Думаю, они пришли за ней. Видимо, это они устроили переполох на берегу.

– У нас есть причины волноваться?

– Не думаю, – ответил Валера. – Бойцы справятся. Это всего лишь несколько мутов и парочка дикарей.

– Хорошо. Жди.

– Только поторопитесь! – сказал Валера. – У меня воздух на исходе!

Он опять повернулся лицом к морю, глядя на огни далекой баржи. Маска была мутная, даже струи дождя и морские брызги не очистили её полностью.

Он провел по ней перчаткой, вспомнил, как кровь подстреленного предателя плеснула на стекло маски, и усмехнулся.