Опьяненные страстью - Шелдон (Шелвис) Джилл - Страница 19

Она глубоко вдохнула его запах: дождя, гор и… мужчины. И тут она больше не могла сдерживаться – вдыхала его, словно это был последний глоток воздуха перед смертью.

Он провел ладонью по ее спине.

– Что с тобой? Тебе трудно дышать?

– Нет, – промямлила она, прижавшись лбом к его груди.

Господи! Какая ошибка! Его губы так близко, что, если снова вдохнет, она их коснется… Нет, вы только посмотрите на нее – вдохнула! Да так, что Ти Джей прерывисто выдохнул:

– Ты дрожишь… – Он провел большой теплой ладонью по ее руке от плеча до ладони. – И пальцы у тебя как лед.

Он осторожно принялся растирать ее пальцы, и Харли закрыла глаза. Залезть в спальный мешок Ти Джея было настолько неосмотрительно, что она тут же попыталась вылезти, но он сомкнул руки в кольцо и не позволил.

Зубы у нее стучали, ее всю трясло, и она отказалась от сопротивления, хотя больше не была уверена, что все это от холода…

– Дыши, – прошептал он ей в волосы, растирая спину, – дыши глубже.

И она успокаивалась, впитывая его спокойствие, силу и, главное, жар. Через некоторое время лицо ее расслабилось, зубы стучать перестали, дрожь прошла.

Проснувшись позже, она обнаружила, что лежит на Ти Джее на манер наездницы – стоило чуть приподняться, и можно скакать на нем как на пони.

Она определенно покинула свой кокон – их ноги переплелись, лицо вжалось в изгиб его шеи. Можно не гадать, проснулся ли он, потому что его руки медленно поглаживали ее спину, удерживая в кругу восхитительного жара.

А может, это ее жар? Она уж точно чувствовала себя… разогретой.

– Я знаю, ты не спишь, – шепнул он. – Перестала сопеть.

Она по-прежнему не шевелилась, наслаждаясь ощущением твердых мышц под своими ладонями. Его сердце билось размеренно и мощно под кончиками ее пальцев… в отличие от ее собственного, дрожавшего как заячий хвост.

– Мы играли по твоим правилам, – заговорил он неожиданно, голос его показался ей более низким и хриплым, чем обычно. – Мне это не понравилось. Теперь моя очередь.

О боже…

Он чуть ладонью сжал затылок, вынуждая поднять голову. Вторая рука скользнула к пояснице, удерживая на месте. При первом прикосновении его губ кости ее, казалось, растворились, и она уже была готова на все.

«Пожалуйста, возьми меня…»

Она уже знала, как на нее действуют его поцелуи, но не ожидала, что превратится в трясущуюся массу похоти, до того как их языки соприкоснулись. Она приготовилось вынести эту атаку эротического чувственного жара, но когда он легонько провел языком по сомкнутым губам, открылась ему, размякла в его объятиях, тихо застонав. Этот звук он, очевидно, принял за поощрение, потому что объятия стали крепче, а поцелуи – настойчивее.

Она, запустив руки ему в волосы, отвечала с неменьшим жаром.

Когда же он отстранился и взглянул на нее, в глазах его плескалось довольство, а на лице играла улыбка, обещавшая все виды наслаждения, вплоть до самых непристойных, стоит ей сказать лишь слово. И она вдруг четко осознала, что на ней надето до смешного мало, что ее соски буравят дыры в его груди, что его рука лежит у нее на пояснице, а другая скользит по попке, обходя тонкий шелк трусиков.

И на языке уже вертелось слово, которое она готова была произнести, если он спросит; руки гладили его плечи и грудь… Но тут она вспомнила, что хотела найти страсть с Ноуланом, милым, добрым, нежным Ноуланом, который никогда не забыл бы, как они занимались любовью, если бы это произошло.

– Черт…

Ти Джей слегка отстранился – полусонный, с чувственным взглядом.

– Обычно это не та реакция, которую я вызываю.

– Я подумала о Ноулане.

Руки Ти Джея застыли, и в голосе появилась сталь:

– Мои поцелуи заставили тебя думать о другом мужчине?

Харли поежилась.

– Нет, от твоих поцелуев плавятся кости.

– Вот это мне нравится, – пробормотал Ти Джей и в подтверждение своих слов сделал вполне красноречивое движение бедрами.

Она выгнулась, но тут же остановила себя и заставила скатиться с роскошной горы жара на бок, что не решало проблемы: ну насколько можно отодвинуться в спальном мешке, пусть даже в таком просторном и мягком?

Еще не рассвело, что весьма порадовало Харли: она не была готова увидеть его.

– Ты сейчас не с ним, – прошипел он, подкладывая руку ей под голову, а другую опуская на живот. – Два свидания, одно из которых не считается, – ерунда.

– Почему все это твердят? И откуда каждой собаке известно, что у нас было всего два свидания и одно из них не считается?

– Вишфул – это большая деревня, помнишь? Все всё знают.

Он лег на бок, подперев рукой голову, а другую переместил ей на бедро и легонько сжал.

– Тебе пришлось спасать его задницу, хотя это ему полагалось бы спасать твою.

– И что это должно означать?

– Ничего.

Он помолчал и, едва касаясь, провел кончиками пальцев по ее спине. И черт побери, она снова едва не растаяла.

– Ты действительно думаешь о нем как о своем бойфренде?

Харли хотела кивнуть, но не смогла, потому что, по правде говоря, ей нравилась сама идея заполучить Ноулана в бойфренды, но, к сожалению, она так и не материализовалась.

И она не понимала почему.

Ти Джей коснулся губами ее виска, щеки и подбородка, и она невольно выгнулась, облегчая ему доступ к… но тут же замерла, ощутив кожей, что он улыбается. Черт бы его побрал!

– Ти Джей…

– Да-а… – разве что не проурчал он, завладевая ее губами и скользя ладонью по животу, отчего все тело мгновенно покрылось мурашками. Потом его пальцы направились на север, легонько задев спрятанную под кусочком шелка грудь, а мощное бедро втиснулось между ее бедрами.

Он поймал ее стон губами, и поцелуй снова стал жестким и требовательным. Наконец они, задыхаясь, разъединились, и Ти Джей, глядя на нее темными жадными глазами, прошептал:

– Скажи, что счастлива с ним, и мы немедленно это прекратим.

– Я…

Харли что есть сил сражалась со словами, которые сделают ее похотливой лгуньей, а он стоически выжидал.

– Мне бы очень хотелось сказать «да», – прошептала она наконец, – но я не могу.

– Почему?

– Потому что я не с ним. И никогда не была. А еще потому, что целуюсь с тобой.

Хотя это плохо, очень-очень плохо.

Она увидела, как сверкнули белизной в темноте его зубы, когда он наклонился ближе.

– Так я могу тебя поцеловать или есть кто-то еще, о ком необходимо сейчас поговорить? – спросил он хрипло.

При одной лишь мысли об очередном сводящем с ума поцелуе она мгновенно потеряла способность думать, давая своему телу полную свободу.

– Ну… есть еще Брэд Питт, – пробормотала она. – И…

– Заткнись, Харли!

– Как скажешь… – успела среагировать она в тот момент, когда его язык раздвинул ее губы и коснулся ее языка.

Его руки жадно скользнули по ее телу, и она опять распласталась на нем, но вдруг он застыл.

– Ти Джей? – с досадой окликнула Харли.

Он сжал ее бедра, давая знак не шевелиться.

– Слышала?

Она не слышала ничего, кроме шума крови в ушах.

– Нет, я…

Он вдруг бесшумно выскользнул из спального мешка и предстал перед ней во всей красе при свете звезд: волосы взъерошены, лицо черно от щетины, грудь голая, трусы неприлично низко сползли на бедра, а…

– О боже! Ты не можешь никуда идти в таком виде!

Он молча подошел к рюкзаку и вынул… нож, быстро натянул джинсы, знаком велел ей оставаться на месте и исчез.

Харли вцепилась в спальный мешок Ти Джея и напрягла слух, но по-прежнему ничего не слышала, кроме шелеста ветра, редких птичьих криков и… хруста сосновых игл под чьими-то ногами.

– Ти Джей? – прошептала Харли, думая: «О, пожалуйста, пусть это будет он!»

– Да, я.

Он вышел из леса в одних незастегнутых джинсах, со взъерошенными ею волосами.

– Наверное, показалось: во всяком случае, я ничего не увидел.