Потому что лень(СИ) - Башун Виталий Михайлович - Страница 13

«Снимаю пока коттедж, но присматриваю особнячок комнат на пятьдесят в центре столицы». То, что снимает он вместе с пятью друзьями, — об этом говорить вовсе не обязательно. А присматривать он тоже вполне может — хоть всю жизнь. Чего ж не присмотреть-то? А вдруг откуда ни возьмись забытый родственник-богатей проявится и наследство оставит. А особнячок, хоп, уже присмотрен.

Таким образом, мне казалось бессмысленным тратить силы на вживание в сообщество, которое через месяц я все равно покину и забуду, как дурной сон. Лень, короче говоря, напрягаться. Ну и не уверен, что мне со временем может понравиться такая жизнь.

Монумент экономки злобно прошипел:

— Я проверю! Обязательно проверю! И если соврал… Марш работать, бездельники!

Сказано было так, что не поймешь, то ли она всем приказ отдала, то ли только кабальным. Однако уточнять совсем не хотелось.

Женщина надменно развернулась и величественно поплыла вверх по лестнице, всем своим видом демонстрируя, как ей надоело общаться с разным сбродом.

Экономка уходила, а… где кухню искать не сказала. На запах идти не получится — завтрак уже давно прошел, до обеда далековато. Догонять и спрашивать экономку совершенно не хочется.

Закинув на плечо старый отцовский «сидор» пошел искать охранников, те кажется не пропитались лакейской спесью. Отношение к «деревне» тоже столичное, но во всяком случае не холопское, когда все, кто ниже — грязь, а кто чуть выше… тоже грязь, но почитаемая. Уровень раболепия при этом соответствует ценности плюшек, но в большей степени количеству и качеству пакостей, ожидаемых от конкретного начальника.

Навстречу мне попался пожилой ветеран с нашивками старшего сержанта на форменном мундире — кажется, королевских егерей. То что этому человеку, явно военному пенсионеру, разрешено носить мундир, говорит о его немалых заслугах перед государем и государством.

— Господин сержант, разрешите вопрос? — почтительно остановил я обход территории.

Сержант хмуро осмотрел меня с ног до головы, на секунду зацепил взглядом мой мешок на плече и вместо разрешения сам задал вопрос:

— «Сидор» чей? Отца?

— Так есть, господин сержант.

— Где служил, в каком чине?

— Сержант разведроты штаба второй ударной армии, господин сержант.

— Уж не под командованием ли графа В'Алори?

— Так есть, господин сержант.

— Как отца звать?

— Амтор, господин сержант.

Ветеран снова оглядел мою очень уж небоевую фигуру, остро с подозрением глянул в глаза и сказал, как отрубил:

— Ты не похож!

— Да, господин сержант. Я больше на мать похож.

— Он собирался всему научить своих детей…

— Сонная болезнь у меня. С детства, — я тяжело вздохнул и повернулся идти спрашивать у кого-нибудь другого. Или самостоятельно поискать.

Надоело объяснять еще однополчанам отца, изредка приезжавшим навестить его, почему так получилось, что он не всему научил меня. А тут снова недоверие. Опять оправдываться? Да ну. Не буду. Потому, что лень.

— Э-э. Паря постой. Есть все-таки сходство, да и слышал я про тебя. Рассказывали мне друзья. Жалели твоего отца. Сынок де у лихого разведчика не в отца пошел. И про болезнь твою тоже слышал. Ну дак, сколько у старины Амтора детишек? Говорил, что заведет не меньше… скока там не помню. Завел?

— Не меньше семи хотел. Сейчас шестеро. Это со мной. Я самый старший. Еще один уже намечается. Ну я пойду?

— Ты ж так и не задал свой вопрос. Ладно. Извини и не дуйся. Ты знаешь сколько тут проходимцев каждый день шастает? Что ты хотел? Работу?

— Благодарю, господин сержант, работа у меня уже есть. Меня наняла ее сиятельство молодая графиня. Поваром. Я просто хотел узнать, где кухня?

— О, если ты хоть наполовину так же хорош в готовке, как сержант Амтор, то нам здорово повезло. Знаешь, как он буквально из ничего мог такой обедать соорудить… Впрочем, об этом позже поговорим. А сейчас важно другое.

Ветеран оглянулся по сторонам и понизив голос почти до шепота неожиданно посоветовал:

— Шел бы ты отсюда. Знаешь сколько поваров у нас сменилось. Эта Осадная башня, наша экономка, всюду сует свой нос. Особенно туда, куда совать ей совершенно незачем. Поваров всех подряд изводила придирками. То недосолено, то пересолено, то слишком остро, то слишком пресно… Никто долго выдержать не смог. Уходили со скандалом и чаще всего без платы за работу. Так что, паря, боюсь, истреплешь зазря себе нервы и ни милли [3] не заработаешь.

— А сами-то почему?…

— Потому что особняк принадлежит Клавию В'Алори, командиру, которому я уважаю, а эта шайка обосновалась здесь сравнительно недавно. Потом у меня контракт все равно скоро заканчивается и тогда я ни минуты здесь не останусь.

— Я тоже надеюсь, что с началом занятий в академии Лика… то есть ее сиятельство переедет в студенческий городок. И у меня тоже контракт.

— Хм, ну что ж. Тогда-а… может и прорвемся. Тебя как зовут, кстати? А то Осадная башня обожает давать всем дебильные клички, над которыми только она сама с муженьком и смеется.

— Меня зовут Никобар.

— Значит, Никобар сын Амтора.

— Да, господин сержант.

— Ну а меня Гонрек. Значит так, смотри. Кухня находится вон там — это будет левый флигелек. В подвале склад продуктов и винный погреб. Продукты на день выдает помощница экономки. Она уже должна туда подойти вместе с дежурным нарядом. Таков порядок.

— А кому она обычно выдает продукты? Повара-то у вас вроде нет.

— Повара нет, — тяжело вздохнул Гонрек. — Потому готовим сами. По очереди. А штрафники вне очереди. Это и есть кухонный наряд. Готовят, в основном, охранники, а лакеев присылают для черновой работы: воды принести, дров наколоть-принести, овощи-фрукты помыть-почистить. Они вообще кроме как чаю налить ничего не могут. Впрочем, кто именно готовит наши охранники или лакеи, даже не интересовался. Все равно одинаково мерзко получается.

— И что? Начальство ест и не жалуется? — вдруг и здесь свои Амторы есть? Батька в армии готовить умел очень даже неплохо.

— Ага! Держи карман шире. Им из ресторана таскают. Станут они вместе с нами горелую кашу сухарями заедать. Мы-т совсем не повара, готовить не умеем.

— Что? Все?! А как же в походе.

— В походе проще. Самого умелого назначаем — он и готовит. Здесь попробовали также, так Осадная башня крик подняла. Типа, она охранников нанимала, так что она, нос ее в задницу, тому, кто готовит, и платить будет как повару, да по самой низкой ставке. Такие вот дела-делишки.

— Спасибо за подсказку. Когда у вас обед по распорядку?

— В три. Через два с половиной часа. Успеешь?

— С помощниками успею. Правда, что-нибудь не очень сложное. Вот к ужину можно будет… Впрочем, я еще не видел ваших запасов, что есть, чего нет…

— Погоди-ка, — ветеран махнул кому-то рукой и к нам споро подбежал один из рядовых охранников. — Проводишь парня на кухню и представишь наряду. Он повар. Будет готовить на всех. Все ясно?

— Так есть, господин сержант.

— Иди паря. Бывай. Время будет — еще поговорим.

Мой провожатый всю дорогу равнодушно молчал, а я крутил головой отмечая почти идеальный порядок, поддерживаемый во дворе, в том числе и на заднем.

Обычно задний двор дворцов и замков — ну тех, что видел и о которых слышал — напоминает оборотную сторону театрального занавеса. Спереди бархат и позолота, сзади грязь и пыль.

Здесь не так. Ни соринки на дрожках, ни кривых веток на кустарниках и деревьях. Даже песок дорожек однотонный, а сами дорожки прямые, словно в армейском лагере. Похоже дворецкий с экономкой дело свое знают туго. Правда, за счет чего и какими методами это совершенство порядка достигается, подумать все-таки страшно.

На скамеечке перед входом рядом с открытой дверью на кухню справа и сверкающим чистотой бачком для пищевых отходов слева сидели трое: охранник, лакей и служанка. Мой сопровождающий ткнул пальцем в сторону двери: