De Conspiratione / О Заговоре - Карпенко В. И. - Страница 75

На втором этапе в обществе приходит понимание эффективности неформальных связей, возникает стремление жить «по понятиям», а не по законам. Результаты такого «этапного» развития сегодня демонстрируют ряд республик Северо-Кавказского региона.

Вывод очевиден: терроризм — враг государства, и не случайно ему объявлена воина мировым сообществом. Необходимо отметить, что философский аспект рассматриваемого вопроса, а именно, что террор есть индикатор проблемности в обществе и стимул к изменениям последнего, не рассматривается. Отсюда вопросы: что такое террор, в чем природа этого явления, какова связь с экстремизмом и что необходимо для противодействия ему?

Существует более 100 определений террора и его производных. Однако все имеющиеся трактовки не обладают юридической законченностью. Это объясняется тем, что терроризм представляет собой обобщенное понятие, обозначающее комплексное явление, включающее страх и ужас как цель определенных актов (террористических) и действий, собственно акты и действия, их конкретные результаты, а также всю совокупность более широких последствий. В общепринятом понимании терроризм сужен до набора отдельных терактов.

Обобщение источников по проблеме экстремизма и терроризма[274] позволяет сделать вывод, что экстремизм и терроризм — это две стороны одной медали. Их нельзя отделять друг от друга. Оба они — социально-политические явления. При этом первичен экстремизм, а терроризм вторичен. Терроризм — это крайняя форма экстремизма.

Главная цель экстремизма и терроризма — изменение действующей политической власти или захват ее в целях смены существующего общественно-политического строя, социальной политики для проведения экономических, национальных, конфессиональных преобразований в обществе, являющемся объектом экстремистских и террористических воздействий по своей политической программе.

Экстремизм и терроризм — всегда антигосударственное преступное деяние, которое идеологически обосновано, политически, национально и (или) религиозно окрашено. Если в этом преступном деянии отсутствуют перечисленные признаки, то это общеуголовное преступление. К сожалению, именно этот критерий четко не обозначен в нашем уголовном законодательстве. Проведем сравнительный анализ официальных понятий экстремизма и терроризма.

В ст. 205 Уголовного кодекса (УК) РФ под терроризмом понимается «совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях…».

Даже поверхностный анализ данного понятия не позволяет сопоставить его с тем содержанием, которое несет в себе терроризм в современной жизни. Например, террористы, как правило, всегда предъявляют властям требования и стремятся заставить их принять выгодное им политическое решение. В указанной статье УК РФ такие действия террористов отмечаются как случайные, через союз «либо».

Вместе с тем этот же уголовный закон предусматривает и другой аналогичный состав преступления — террористический акт, т. е. «посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность» (ст. 277 УК РФ). В комментарии к данной статье указывается, что «посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля уголовный закон рассматривает как террористический акт, т. е. деяние, посягающее на политическую систему России, а также жизнь и здоровье потерпевших. Теракт выступает составной частью более общего, массового и опасного явления — терроризма»[275].

Сопоставляя эти два понятия и то, что фактически происходит в нашей жизни, оказываешься в затруднительном положении, поскольку, например, террористический акт против школьников в Беслане никак не подходит не только под квалификацию ст. 277 УК РФ (дети не являются государственными или общественными деятелями), но и ст. 205 УК РФ (поскольку поджог, подрыв здания школы, его повреждение и т. д. произошло в ходе контртеррористической операции, и сложно определить, кто же первый взорвал, поджег и т. п.).

Таким образом в результате отсутствия четкости формулировок преступных деяний террористического характера в российском уголовном законодательстве практические работники и следователи правоохранительных органов оказываются в затруднительном положении при квалификации действий террористов в реальной обстановке[276].

Общеизвестно, что по своей социально-политической сущности терроризм представляет собой систематическое политически мотивированное, идеологически обоснованное применение насилия либо угроз применения такового, посредством которого через устрашение или уничтожение физических лиц осуществляется управление поведением представителей местной, субъектной или федеральной власти в выгодном для террористов направлении и достигаются преследуемые террористами цели. Например, во время теракта в Буденовске.

Терроризм как социально-политическое явление, безусловно, не может не включать в свое содержание всевозможные теоретические конструкции, концепции, идейно-политические, националистические и религиозные платформы, т. е. все то, что может быть отнесено к понятию идеологии терроризма. Это обусловлено тем, что террористы, террористические формирования всегда должны обосновывать, зачем они созданы, зачем они так действуют и какие цели ставят перед собой и своими единомышленниками.

Следовательно, терроризм не может существовать:

— без четко сформулированной политической, националистической, религиозной и иной идеологической платформы;

— не создав необходимые организационные структуры;

— не разработав методы и тактику своих действий;

— не организовав финансирование своего существования, своей деятельности;

— не создав базы подготовки, опорные пункты, пособнические структуры;

— не наладив взаимодействие с аналогичными формированиями как внутри страны нахождения, так и вне ее[277].

А создание всего этого требует идеологического обоснования и обеспечения, иначе это будет организованная преступность.

О том, что терроризм не может не иметь свою идеологию, сказано и в определении терроризма, содержащемся в Федеральном законе № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 г. («терроризм — это идеология и практика…»)[278].

Таким образом, терроризм не может не иметь своей идеологии и не носить криминальный характер. При этом идеология терроризма всегда радикализирована, т. е. ее можно определить как «систему радикализированных социально-политических, националистических, религиозных воззрений антигосударственного характера, отражающую интересы оппозиционных больших и малых социальных групп, обосновывающую и оправдывающую применение ими физического и психологического насилия в отношении отдельных лиц или групп лиц в целях реализации их антигосударственных, антиобщественных интересов»[279].

Если под таким же углом зрения рассмотреть вопросы экстремизма, то мы увидим, что с ним еще больше проблем, чем с терроризмом.

Например, в шанхайской конвенции «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» (Шанхай, 15 июня 2001 г.)[280] указывается, что «экстремизм — какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них, и преследуемые в уголовном порядке в соответствии с национальным законодательством Сторон»[281].