Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Гацура Геннадий - Страница 61

— Как это?

— Кто-то позаботился о том, чтобы он больше не утруждал себя разговорами с представителями милиции. Перекупщик, которого допрашивал Альберт, сказал, что Курлюков разбился сегодня на своей машине, возвращаясь с дачи. Спекулянт высказал предположение, что оценщик работал на кого-то и его убрали.

— Мы что, опять все новости последними узнаем? — покачал головой Гинтарас.

— Он разбился сегодня, и поэтому происшествия не было в утренней сводке.

— Ладно, не оправдывайся, у меня тоже кое-что есть по этому делу. — Начальник положил перед Николаевым вскрытый конверт. — Анонимное письмо на Курлюкова. Здесь есть и про машину, и про дачу, а вот о том, что он на кого-то работал, нет ни строчки.

Раздался телефонный звонок. Майор поднял трубку.

— Да… Да… Хорошо, я скажу ему, — он прикрыл микрофон рукой. — Дежурный сообщил, что на даче Курлюкова был пожар. Похоже на умело организованный поджог. Эксперты уже выехали. Не хочешь и ты туда съездить?

— Там и без меня специалистов достаточно. Я думаю, сейчас куда важней заняться утренней аварией.

— Знаешь, что оценщик из комиссионного магазина разбился на машине? — спросил Соков, едва Николаев переступил порог кабинета.

— Да, уже слышал.

— Тут передали для тебя вторую часть квитанции Федорова, — Володя показал на стол.

Сергей открыл папку.

— Да, похоже, это она, но надо на всякий случай проверить, — он вытащил из сейфа найденный в паспорте Федорова обрывок квитанции и совместил два кусочка. — Совпадают. Где нашли?

— В боковом кармане сумки Курлюкова, лежавшей в багажнике. Интересно, для чего ему надо было хранить такую улику? Может, жадность подвела, хотел сто рублей получить за проданную рамочку Федорова?

— Не знаю, не знаю. — Сергей перевернул обрывки квитанции. — Смотри, теперь мы можем прочитать, что было написано на обратной стороне…

— Что ты замолчал? Что там написано?

— «Курлюков Сергей Иванович».

— Выходит, это он или кто-то по его поручению сунул Федорова под машину?

— Не нравится мне все это… Володя, сделай доброе дело, смотайся к гаишникам, выясни у них все насчет аварии, может, свидетели какие есть. Попроси экспертов, чтобы они еще разок, повнимательнее осмотрели машину.

Капитан БМРТ[6] Владислав Семенович Юркус хлопнул вахтенного штурмана по плечу.

— Не забудь, завтра отход.

— Да, дадут мне забыть об этом, — проворчал второй штурман, поправляя повязку на рукаве.

Капитан слегка усмехнулся и, насвистывая какую-то веселую мелодию, спустился к себе в каюту. Умывшись, он переодел рубашку. Одна из запонок упала на пол. Юркус нагнулся и пошарил под диваном.

— Куда она закатилась? — чертыхнувшись, он засунул руку подальше и вдруг, наткнувшись на что-то, вытащил из-под дивана небольшой пакет. С удивлением уставившись на него, капитан развязал бечевку. Из пакета выскользнул тяжелый сверточек. Ударившись об пол, он разорвался и вдруг… обернулся десятками сверкающих золотых кружочков, со звоном рассыпавшихся по всей каюте.

Буквально через несколько секунд, в течение которых Юркус простоял в оцепенении, раздался стук. Вздрогнув, капитан сунул пакет назад, под диван, и приоткрыл дверь.

В коридоре стояла молодая женщина в маленьком белом фартучке.

— Владислав Семенович, разрешите я приберу у вас в каюте?

— Нет, нет. Сегодня у меня ничего не надо убирать.

— Но завтра отход, и я…

— Я же сказал, не надо. Я сам все приберу.

Женщина дернула плечом и удалилась, покачивая бедрами. Капитан, облегченно вздохнув, закрыл каюту на ключ и бросился подбирать рассыпавшиеся по каюте золотые монеты. Собрав их, он вытащил из встроенного шкафа сумку с надписью «Монтана» и запихнул туда найденный под диваном пакет. Закрыв каюту, Владислав Семенович подергал на всякий случай за ручку и спустился по трапу на берег.

— Итак, вы говорите, что он вел себя на дороге довольно странно, — Николаев прошелся по кабинету, а затем вновь повернулся к свидетелю. — Чем это можно было бы объяснить?

— Было такое ощущение, что он здорово набрался, прежде чем сесть за руль. Я чуть не врезался в него, когда он вдруг ни с того, ни сего затормозил. Я посигналил и пошел на обгон, но не тут-то было, он держался разметочной полосы и не давал себя обогнать, а затем и вообще заметался по дороге.

— Значит, вы считаете, что он был пьян?

— Кто его знает, — развел руками мужчина, — но нормальный человек такие пируэты не стал бы выписывать.

На столе зазвонил телефон. Сергей ваял трубку.

— Николаев… Что показало вскрытие?.. В крови большое количество гормонов надпочечника, многочисленные повреждения мелких капилляров лобных долей мозга… Что из этого следует?.. Ясненько. — Он прикрыл ладонью микрофон и повернулся к Сокову. — Эксперт звонит. Они только что закончили… Сколько, ты говоришь?.. Двадцать миллиграмм. Ну-ка, еще разок скажи название лекарства… Записал. Спасибо. До свидания.

Николаев бросил трубку и вновь заходил по кабинету.

— Может, я больше не нужен? — поднялся свидетель.

— Да, да, — повернулся к нему Сергей, — вы можете идти.

— Что там? — спросил Соков.

— Кто-то залил Курлюкову в отопитель кузова вот это лекарство, — Николаев протянул Сокову листок с названием препарата. — Под действием температуры оно начинает интенсивно испаряться. Едва оценщик включил обогреватель, как оно попало в кабину «Жигулей» и вызвало у него сильнейшие галлюцинации. В результате — авария.

— Ловко придумано.

— Володя, будь другом, возьми листок с названием и смотайся в психиатрическую клинику. Это лекарство может быть только там. Постарайся узнать, каким образом оно могло попасть к преступникам.

— Пятый час, уже поздно…

— Ничего, ты парень пробивной, девушки тебя любят.

— Какие девушки, там одни амбалы…

— Николаев, срочно зайдите ко мне! — раздался из селектора голос майора Гинтараса.

Сергей с Владимиром переглянулись. Вероятно, случилось нечто необычное, потому что Ян Янович только в исключительных случаях пользовался селекторной связью.

— Ну, я пошел, — махнул Соков, — а то мне еще какую-нибудь работенку подкинут. Пока.

В кабинете у начальника сидел подполковник из Комитета государственной безопасности и еще какой-то мужчина в кожаном пиджаке.

— Проходи, садись. Посмотри, какой я тебе подарок приготовил, — сказал Гинтарас Николаеву и показал на стоящий на столе оклеенный желтым бархатом футляр.

Сергей взял его в руки и открыл. Внутри лежало небольшое, сантиметров семь-восемь в высоту, яйцо. Оно было украшено эмалью, золотыми накладками и драгоценными камнями.

— Откуда это у вас? — спросил удивленный следователь, не сводя глаз с чуда ювелирного искусства.

— Открывай дальше, что остановился?

Николаев нажал на небольшой, слегка выступающий камушек, и яйцо разломилось надвое. Внутри лежал несравнимый ни с чем по красоте розовый бутон.

— Это же то самое яйцо, что Федоров пытался купить у оценщика! — воскликнул Сергей. — Какая прекрасная работа! Кокошник, пятьдесят шестая проба. Смотрите, здесь есть даже клеймо мастера — «М. П.» Так это же изделие фирмы Карла Фаберже, клеймо самого Михаила Перхина! Похоже, это одно из тех яиц, изготовленных для императорской семьи. Бутон розы, как настоящий. Ян Янович, откуда это у вас?

— Вот, — майор кивнул на сидящего у окна мужчину в кожаном пиджаке, — благодаря бдительности капитана БМРТ Юркуса Владислава Семеновича. Он обнаружил его у себя в каюте, под диваном. На яйце есть три годных для идентификации отпечатка пальцев.

— До сих пор трясет от злости, — нахмурился капитан, — если бы я не уронил запонку, то завтра при таможенном досмотре на меня могло пасть подозрение в провозе контрабанды.

— Владислав Семенович, тот, кто это сделал, ни в коем случае этого не хотел. Он рассчитывал, что таможенники не полезут в вашей каюте под диван. Может, у вас есть кто-нибудь на подозрении?