Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Гацура Геннадий - Страница 66

— Семь, — блондинка положила Сергею на голову свою прохладную ладошку, — ты сегодня ночью был выше всяких похвал.

— Бред какой-то, — буркнул Николаев и уронил голову себе на грудь.

— Ты будешь вставать или нет?

— Нет! Отстань.

— Вставай, пошли пить шампанское.

— Отстань от меня, «с меня довольно, иначе я сойду с ума».

— Серега, шампанское «новосветское».

— Больше в рот грамма не возьму.

— Я тебя понимаю. Меньше тоже. Но дело в том, что шампанское прямо из холодильника, со льдом.

— Наливай, — Николаев приподнялся со своего ложа и протянул в пространство руку.

— Уже готово, сэр.

Огромный холодный бокал лег прямо ему в ладонь. Сергей, не открывая глаз, двумя жадными глотками осушил его. На дне зазвенели кубики льда. Он вновь вытянул руку, но уже с пустым бокалом, и сказал:

— Еще.

— Да будет жизнь твоя полна, как эта полная чаша.

По руке Николаева потекли струи прохладного напитка.

Он выпил еще и наконец открыл глаза.

Лежал он в центре залы поперек какой-то широкой и низкой кушетки. Ноги его были прикрыты шкурой белого медведя. То, что упиралось Николаеву в бок и мешало спать, было головой этого страшилища.

Сергей откинул ее и сел.

— Сколько времени?

Соков посмотрел на часы и сказал:

— Семь часов.

— Так рано… Какого черта…

— Вечера, — как истинный изувер добавил Володя.

— Все шутишь, — встал со своего ложа Сергей. — Если бы ты не догадался купить шампанского, то черта с два бы поднял меня в такую рань.

Тут его взгляд упал на батарею пустых бутылок. Даже если бы следователи в милиции зарабатывали на порядок выше, они вряд ли смогли позволить себе купить с получки такое количество бутылок «новосветского» шампанского. Даже пустых.

— Серега, а кто такой Вакулов?

— Не понял? — Удивленно посмотрел на своего приятеля Николаев.

— Вы вчера с Ириной взахлеб вспоминали своего приятеля. Она еще, говорила, что достаточно ему появиться в какой-либо стране, как через две недели начинается перепорот. Вы здорово ржали по этому поводу.

— Володь, отстань, я даже не помню эту бабу.

— Это же твоя однокурсница.

— Не помню. Отцепись от меня. Где эта сволочь, с кем мы вчера пили?

— Круминьш?

— Да.

— Он с нами не поехал, бабы его не взяли, сказали, что им мужиков достаточно.

— А где Ирина?

— Так ты все-таки помнишь? Уехала со своей подружкой, просила, чтобы мы обязательно подождали их. Я тут нашел прекрасное место, где самое то — пить шампанское…

Они поднялись по лестнице и оказались в большой комнате, где вместо одной стены было огромное, от пола до потолка окно. Напротив него стоял столик на колесиках с напитками, а рядом несколько кресел.

Володька развалился в одном из них и сказал:

— Не знал, что ты знаком с такими дамами, и уж тем более и не мог представить, что буду просто так сидеть с бокалом шампанского на цэковской даче. Фантастика! И, шикарные бабы!

— Володя, у тебя есть в жизни еще что-либо, вызывающее большую или такую же страсть, как женщины?

— Только деньги.

— А как же старинные автомобили?

— Представляешь, — Соков закинул ногу на ногу и мечтательно уставился в окно, — именно для удовлетворения этой страсти мне и нужны деньги. Большие деньги.

— Знаешь, за что я люблю и не люблю свою службу? — Николаев отхлебнул из своего бокала. — Здесь за несколько лет можно узнать о людях столько и такое, о чем в обычной жизни никогда и не догадался бы.

— Это камушек в мой огород?

— Не обязательно. Да и не камушек это, а булыжник.

— Серега, — Соков взял с пола бутылку шампанского и долил себе еще, — ты неисправимый идеалист. Знаешь, о чем мечтает чуть ли не каждый второй милиционер или кэгэбэшник? Знаешь?

— Они мечтают схватить какого-нибудь жирного лоха за задницу и свалить из милиции с миллионом рябчиков.

— Да кому они сейчас нужны. Долларами надо брать, и если сваливать так уж за бугор.

— Не смейся, ты слышал, что Соловьев ушел из прокуратуры? Говорят, взял какого-то миллионщика, за рога и пока не выдоил, его, и тот пулю себе в лоб не пустил, не слез. Теперь он может отдыхать… Вот бы мне такой попался.

— Что же его свои спокойно отпустили?

— Свидетелей не осталось. Да он и сам не придурок, чтобы светиться. Всех старых милицейских и прокурорских дружков повыкидывал из дома. Справку по здоровью получил. Кооператив открыл. Все путем, не подкопаешься.

Дверь распахнулась и на пороге появилась хозяйка дачи.

— Ну что, мальчики, загрустили? Володя выйди, тебя ждет твоя дама, приехал один очень большой человек и хочет поговорить с Сергеем.

Соков, прихватив бутылку, вышел из комнаты.

— Что за человек хочет со мной поговорить?

— Очень влиятельный, из ЦК партии республики. Только не руби сразу с плеча, выслушай его сначала.

— Хорошо, — пожал плечами Николаев, — тащи его сюда.

— Я уже здесь, — из-за спины Ирины вышел низенький, плотного сложения человек в больших роговых очках с затемненными стеклами. — Будем знакомы, меня зовут Александр Федорович.

Говорил он с заметным прибалтийским акцентом, что никак не вязалось с его именем-отчеством.

— Как меня зовут, вы, похоже, знаете, — пожал протянутую руку Сергей. — Извините, что не встаю.

— Ничего, я вас понимаю, — сказал Александр Федорович и сел в кресло, в котором только что сидел Соков. — Сергей Анатольевич, не буду тянуть кота за хвост, у меня есть к вам деловое предложение.

— Если вас не затруднит, — Сергей повернулся в кресле, чтобы лучше видеть собеседника, — вы не подскажете, как вы узнали, что я здесь.

— Ну, это дело техники, а, кроме того, у нас есть с вами общие знакомые. Дело в том, что группа очень высокопоставленных товарищей хотела, чтобы вы прекратили дело о комиссионном магазине. По-моему, вам об этом дал понять и ваш непосредственный начальник.

— Да там два убийства, не считая ограблений. Как вы себе это представляете? — криво усмехнулся Николаев.

— Сергей Анатольевич, если не ошибаюсь, вам сделали неплохое предложение по поводу работы. Почему бы не принять его? Естественно, вы можете назначить себе вознаграждение, компенсацию за моральный ущерб. Речь в данном случае может идти об очень значительной сумме. Остальное за нами.

— А если я не соглашусь?

— Скажу, что не понимаю вас. Преступность в стране растет с катастрофической прогрессией. Зачем держаться за место, где каждый день можно пасть жертвой бандитской пули, если вам предлагают более безопасное и высокооплачиваемое место. Плюс — квартира. Уже одно это в вашем возрасте должно было бы перевесить и заставить принять положительное решение.

— Извините, — Сергей встал, — мне неприятен этот разговор. Разрешите откланяться.

— Что ж, — благосклонно улыбнувшись, развел руками Александр Федорович, — насильно мил не будешь.

Николаев успел заметить, как за темными стеклами очков зло блеснули прищуренные глазки.

«Да пошел ты!..» — подумал про себя Сергей и, резко повернувшись, вышел из комнаты.

— Зря ты с ними так, — сказал Соков, расплачиваясь с водителем.

Николаев молча открыл дверцу и вышел из такси. Несмотря на позднее время, возле памятника Ленину, напротив интуристовской гостиницы, стояло несколько десятков демонстрантов и, размахивая плакатами и национальными флагами, скандировали:

— Оккупанты, вон отсюда! Езжайте к себе домой!

Несколько милиционеров безучастно взирали на демонстрацию. Их начальство играло в демократию. Поговаривали, что Горбачев должен был получить Нобелевскую премию, поэтому всякие преследования диссидентов официально были запрещены. По правде говоря, у первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян за более чем семидесятилетнюю историю существования и без этого было наработано достаточное количество всевозможных способов воздействия на инакомыслящих.