Сбить на взлете (СИ) - Бриз Илья - Страница 19

- Превосходящая нашу, - согласился Коноваленко.

- Не всегда, - без особого воодушевления возразил Гольдштейн, - Наши новые танки, несомненно, лучше. Артиллерия? Вот здесь я не большой специалист, но знакомые командиры в один голос утверждают, что не хуже фашистской. У гитлеровцев во всяком случае даже близкого чего-либо к "Катюшам" нет. АА самолеты... - он ненадолго задумался. - Авиационное оружие по всем параметрам превосходит немецкое. На советских истребителях двадцатимиллиметровая пушка стоит, а у фрицев калибр всего пятнадцать[20]. И скорострельнее нашего пулемета ШКАС в мире ничего нет. Если уж на Ишаках частенько умудряются мессеры сбивать, то на Яках при правильной тактике... Надо срочно менять саму организацию воздушной войны. Пары вместо троек, работать сосредоточенными в достаточно большие ударные группы истребителями, обязательное эшелонирование по высотам. Но, в первую очередь, необходима качественная связь. Постоянное дежурство авианаводчиков с радиостанциями на линии фронта. Пилоты, взлетев по ракете, должны получать задание уже в воздухе, а не терять драгоценное время на земле. Да что говорить, ты не хуже моего все понимаешь, но пока эти азбучные истины дойдут до командования на всех уровнях, - начальник штаба выразительно ткнул пальцем вверх.

В полку творится непонятное. Летчиков то гоняют по несколько раз в день на вылеты, то неделю сидят на земле независимо от погоды. Дядя Витя много пьет - противник очень быстро приближается к Ленинграду, где живут все родственники комполка. Они же теперь и ко мне определенное отношение имеют. Плакса Танька вроде как сестрица, да и тетя Наташа получается не чужая. А писем почему-то нет.

После редких вылетов пасусь среди пилотов, слушая их рассказы о боях. Внимаю и вопросы задаю. Ругаются иногда, но отвечают - я все-таки пусть совсем чуть-чуть, но тоже летчик. Смеются, что провожу разборы полетов прямо как подполковник Воскобойников. Потом забираюсь в кабину "чертовой дюжины" и, закрыв глаза, проигрываю в голове каждую сшибку с немцами. Представляю, что бы сам делал в описанных ситуациях. Частенько замечаю ошибки в наших действиях. Когда не очень-то существенные, но бывает и довольно грубые. Сержант Лохматенков два дня назад погнался за мессером вверх, в запале боя забыв, что у гада мощность мотора больше. В результате потерял скорость. А без нее истребитель превращается в мишень - управляемость стремится к нулю. Сбили в результате Леху Лохматенкова. Выпрыгнул с парашютом, благо над своими войсками дрались с противником. Повезло еще, что оказалось, кому прикрыть снижение - немцы в последнее время повадились расстреливать наших парашютистов. А сами по радио орут, что рыцари неба. Падальщики они, а не рыцари - чуть советских самолетов больше, сразу вверх мессеры удирают, пользуясь лучшей скороподъемностью. Иногда даже оставляют свои бомберы Якам на "съедение". Лаптежники - они в основном над линией фронта работают - сразу бесцельно высыпают бомбы с горизонта куда попало, чтобы избавиться от груза. Смываются, не долетев до наших войск и прижимаясь к земле, так как снизу никак не защищены.

Сижу в самолете и не всегда понимаю, сам эти ошибки наших летчиков нашел, или это нечто, навеянное загадочными сновидениями. Понимаю, что не должен так хорошо разбираться в тактике воздушного боя, для этого годами учиться надо, но ведь соображаю же...

По вечерам, если дядя Витя приходит, выкладываю ему свои размышления. Майор слушает очень внимательно. Если трезвый, хвалит, а потом подсовывает боевой устав истребительной авиации РККА от прошлого года и разные методички. Как это ни странно, но большинство моих предложений там присутствует. Почему тогда не применяется? Или я дурак, или кто-то другой. Вот только, кто?

- Думаешь, Коля, это так просто? Толку-то от эшелонирования по высотам, если нормальной связи между летчиками нет. Как тому, кто первым заметил врага, сообщить об этом товарищам? Но основная проблема - нехватка у нас высокооктанового авиабензина. Причем, насколько я понимаю, основная проблема не в недостатке горючего, а в своевременной доставке его в нужный район боевых действий. Не научились еще наши генералы с интендантами правильно оценивать ситуацию на фронте и в соответствии с ней планировать боевые действия. Мог бы уже заметить - если бензина хватает, то прикрываем бомберов и штурмовиков надежно, а если нет... - он замолчал, вливая в себя очередные четверть стакана водки. Закусил холодной тушенкой, черпая ножом прямо из банки, и продолжил: - Отсюда неритмичность нашей работы и, как следствие, низкая эффективность. С другой стороны, пилоты, если больше пары вылетов в день будут делать, выдохнутся за неделю-две максимум. Это мне еще в академии подробно объяснили. Есть обоснованные медицинские нормы. А если выше четырех с половиной тысяч метров без кислорода поднимаешься, то при интенсивном маневрировании можно сознание уже при малых перегрузках потерять. Впрочем, с кислородом тоже не подарок - горло сушит по черному. С нашим эскулапом поговори. У Матвея звание хоть и невысокое, но специалист он в своем деле очень хороший.

Ну уж нет - с Савушкиным лишний раз лучше не сталкиваться. Своими шуточками так достанет. Хватило мне общения с Матвей Палычем, когда ожог на руке залечивал.

Потом обсуждали недавний приказ номер двести девяносто девять от девятнадцатого числа - о порядке награждения летчиков. Теперь не только ордена за сбитых немцев давать будут, но еще и большие денежные премии платить. Тыща рублей на фоне месячной зарплаты командира полка в тысячу восемьсот - очень прилично. Техсоставу тоже будут приплачивать за качественный ремонт и обслуживание самолетов. Разбогатею и куплю себе...

Во, а вроде все самое необходимое у меня есть. И кормят, может быть несколько однообразно - макароны давно надоели - но с голодухи точно не помрешь. На кухне картохи всегда раздобыть можно - вечером в соседнем лесочке с Мишкой костер запалим и печем. Пахомов тоже любит смотреть в огонь. Смотреть и рассказывать о своей довоенной жизни:

- Еще была Наташка с ткацкой фабрики. Не то, чтобы очень красивая, но посмотреть приятно. Сиськи во! - он изобразил округлым движением рук нечто совсем уж невероятное. - Задница, - задумался на секунду, потом мечтательно растянул губы в улыбке, - тоже не обхватить. И чего я тогда на Ирку повелся? Тощая, ни кожи, ни рожи, а как стрельнет черными глазками, попочкой повиляет из стороны в сторону, кончиком языка губки свои оближет...

Нафантазирует себе невесть что, потом смывается в расположение БАО. Там девок хватает - повара, буфетчицы, для учета снаряжения всякие. Утром на построении частенько фингалом отсвечивает. А Елизарыч довольно лыбится и допытывается:

- Сержант Пахомов, где вы, екось-мокось, столько сельхозинвентаря типа грабли обыкновенные находите? И почему обязательно надо на них наступать?

Шестого сентября наши освободили Ельню. Все-таки РККА даже в условиях такого бардака может наступать. Борис Львович вообще утверждает, что у немцев там было больше личного состава. Переиграли их только сосредоточением артиллерии, в которой у Красной армии некоторое превосходство. Но основную задачу, взятие в котел Ельнинской группировки противника, не выполнили. А шестнадцатого фашисты окружили Киев с полумиллионной группировкой советских войск. Но, что лично для нас хуже всего, кажется, враги перерезали все дороги к Ленинграду. Писем оттуда нет, и дядя Витя сам на себя не похож - лютует, рвется в каждый вылет. Двадцатого числа майора Коноваленко сбили - дрался парой со своим ведомым старшим лейтенантом Демидовым против шестерки мессеров. Истребители противника прикрывали девятку пикировщиков Ю-87. Как командир полка прорвался сквозь вражеский заслон из рассказа ведомого совершенно непонятно. Воспользовался высотой и, следовательно, скоростью с динамическим маневром? Дядя Витя бомбежку войск Красной армии сорвал - завалил ведущего лаптежников, но и нашу "чертову дюжину" подожгли. Сумел как-то на горящем Яке перетянуть линию фронта и выпрыгнул с парашютом. Сейчас в госпитале - обгорел сильно. Его комдив к "Красному знамени" представил. Через неделю подтверждение в центральных газетах появилось. А нашей "чертовой дюжины" теперь нет. Я не выдержал, спрятался в техничке и разревелся. Ведь память о папе. Со своим характером боевая машина была, почти живая...