Как Сюй Саньгуань кровь продавал - Хуа Юй - Страница 12

Сюй Саньгуань от волнения вспотел, и Линь Фэньфан обмахнула его веером.

– Я не такая красивая, как твоя Сюй Юйлань.

– Нет, ты красивее. Была красивее.

– Так то была. А теперь вон как растолстела.

– А тогда ты бы за меня пошла?

Линь Фэньфан усмехнулась:

– Не помню.

– Как это так не помнишь?

– Да ведь десять лет прошло.

Во время этого разговора Линь Фэньфан лежала на кровати, Сюй Саньгуань сидел рядом на стуле, а очкастый муж смотрел на них обоих в висевшее на стенке зеркало. Дело в том, что Линь Фэньфан сломала ногу. Она, когда постирала белье, хотела встать и левой ногой поскользнулась на арбузной корке. Рухнула и сломала правую ногу.

В тот день Сюй Саньгуань привез в цех коконы и не увидел Линь Фэньфан. Потолкался среди работниц, так ее и не дождался и воскликнул:

– Что ж она так долго? В туалет, что ли провалилась?

– Это мы туда можем провалиться, а такой толстухе бояться нечего! Видишь, ее станок выключен? Она ногу сломала, лежит в гипсе. Мы ее уже проведали, а ты когда пойдешь?

И Сюй Саньгуань подумал: «Сегодня и пойду».

Линь Фэньфан лежала на кровати в цветастых трусах и обмахивалась веером. Правая нога была в гипсе, а левая голая. Увидев Сюй Саньгуаня, Линь Фэньфан прикрыла ноги одеялом. Ее тело возлежало на постели, словно живописные руины, особенно впечатляли разметавшиеся пышные груди. Из-под одеяла проступали величественные очертания ног.

– Ты какую ногу сломала?

– Эту.

– Правую?

Линь Фэньфан кивнула. Сюй Саньгуань положил руку ей на ногу и сказал:

– Чувствую повязку.

Потом подержал руку еще несколько мгновений и добавил:

– У тебя ноги вспотели.

Линь Фэньфан улыбнулась:

– Им жарко.

Сюй Саньгуань сдернул с ее ног одеяло и увидел две роскошные ноги, одну в гипсе, другую голую. Таких толстых, таких белых ног он не видел никогда. Он поднял голову – Линь Фэньфан всё улыбалась. Тогда он осклабился и сказал:

– Какие же они у тебя белые и нежные – прямо как жирная свинина!

Линь Фэньфан ответила:

– У Сюй Юйлань тоже белые и нежные.

– Лицо да, а тело не такое белое, как у тебя.

Сюй Саньгуань положил руку на колено Линь Фэньфан и спросил:

– Здесь болит?

– Чуть ниже.

– Здесь?

– Да.

– Здесь ты ногу и сломала?

– Нет, чуть пониже.

– Тут?

– Да, тут очень болит.

Потом Сюй Саньгуань опять повел руку вверх, на колено, все выше, выше, пока не дошел до края трусов.

– Тут болит?

– Тут нет.

Не успела она договорить, как Сюй Саньгуань набросился на ее пышную грудь…

Сюй Саньгуань вышел от Линь Фэньфан, как из бани, выжатый словно лимон. Когда, обливаясь потом под летним солнцем, он дошел до конца большой улицы и собирался свернуть в переулок, его окликнули двое деревенских в соломенных шляпах. Он присмотрелся:

– А-Фан, Гэньлун, привет! А что это у вас белые кру́жки на поясе? Пришли кровь продавать? Раньше-то у вас плошки были… Сколько воды выпили?

Гэньлун спросил А-Фана:

– Мы сколько выпили?

Они перешли к Сюй Саньгуаню с противоположной стороны улицы, и А-Фан ответил:

– Мы и сами не знаем.

– Помните, староста Ли говорил, что у вас мочевой пузырь больше, чем матка у беременной? «Мочевой пузырь» – так это по-научному называется.

И они стали смеяться и болтать. После того как они вместе сдавали кровь, Сюй Саньгуань видел их всего два раза, когда ходил в деревню на похороны.

– Сюй Саньгуань, ты уж лет восемь у нас не появлялся.

– Дед умер, дядя умер – незачем стало к вам ходить.

А-Фан сильно постарел: появилась седина, а когда он смеялся, морщинки разбегались по лицу, словно круги по воде.

– А-Фан, ты постарел.

– Конечно, мне уж сорок пять.

Гэньлун добавил:

– Деревенские быстро стареют. Городской в сорок пять выглядит, как мы в тридцать пять.

– А ты, Гэньлун, заматерел – у тебя мускулы под майкой как мыши бегают! Ты женился на задастой Гуйхуа?

– Да, уже двоих сыновей родила.

А-Фан спросил Сюй Саньгуаня:

– А тебе жена сколько сыновей родила?

Сюй Саньгуань сначала хотел сказать, что троих, но потом вспомнил, что Первый не его сын, и ответил:

– Двоих.

А про себя подумал: «Еще два месяца назад я бы сказал, что у меня три сына. Они не знают, что я уже девять лет с рогами, ну и не буду им говорить».

Потом добавил:

– Смотрю на вас, и у самого кровь в жилах зачесалась.

– Значит, у тебя ее слишком много – это опасно, может все тело опухнуть. Пошли с нами сдавать!

Сюй Саньгуань подумал немного и пошел с ними. По дороге он вспоминал Линь Фэньфан. Она всё ему разрешила: и колени потрогать, и ляжки, и грудь, и всё остальное… И даже когда он задел переломанную ногу, только немного постонала. Сюй Саньгуань решил, что отблагодарит ее: купит ей пять кило костей и два кило сои, чтобы нога быстрее срасталась, а еще зеленых бобов и хризантемового чая, потому что от них прохладнее в жару… За кровь ему заплатят тридцать пять юаней, юаней пять уйдет на подарки Линь Фэньфан, а остальное он припрячет и будет тратить на себя и на Второго и Третьего, немножко потратит на Сюй Юйлань, но на Первого – ни монетки.

Сначала они пошли к колодцу, потому что Сюй Саньгуань еще не пил. Гэньлун набрал ведро воды, А-Фан снял с пояса кружку, вручил ее Сюй Саньгуаню и стал считать. На шестой кружке Сюй Саньгуань остановился, но А-Фан с Гэньлуном заявили, что надо выпить самое меньшее десять. Начиная с седьмой Сюй Саньгуань тяжело дышал после каждого глотка, а на девятой сломался, как его ни уговаривали.

– Еще глоток, и помру. И ноги затекли на корточках сидеть.

– Пей стоя.

– И стоя не могу. У меня и так крови слишком много.

И они пошли в больницу. Получив у старосты Ли деньги за кровь, они отправились в ресторан «Победа», сели у окна, Сюй Саньгуань хлопнул по столу и гордо заказал:

– Тарелку жареной печенки и два ляна рисового вина, вино подогреть.

А-Фан и Гэньлун тоже заказали печенки и вина. Сюй Саньгуань и за них добавил:

– Вино подогреть!

Но официант ответил:

– Дожил до сорока трех лет, а первый раз слышу, чтобы в жару вино грели!

Сюй Саньгуань увидел, что А-Фан и Гэньлун смеются, понял, что сморозил глупость, и засмеялся вместе с ними. Потом А-Фан сказал:

– Запомни: как сдашь кровь, десять дней нельзя спать с женой.

– Почему?

– Плошка риса дает три капли крови, плошка крови дает три зернышка. В больнице говорят «семя», а в деревне это называют «зернышками».

Сюй Саньгуань переполошился – вспомнил, что сегодня переспал с Линь Фэньфан.

– А если перед сдачей крови с бабой переспать?

– Ну, тогда вообще караул.

К Сюй Юйлань явился человек в очках. Он положил на стол пять кило костей, три кило сои, кило зеленых бобов и полкило хризантемового чая, утер рубашкой пот со лба, взял со стола кружку с прохладной водой, залпом осушил ее и сказал:

– Я вас с Сюй Саньгуанем знаю. А ты знаешь, кто я такой? Я муж Линь Фэньфан, которая с Сюй Саньгуанем на фабрике работает. Она стирала у реки, поскользнулась, сломала ногу…

Сюй Юйлань перебила:

– На чем поскользнулась?

– На арбузной корке. А где Сюй Саньгуань?

– На работе, скоро вернется. Ты к нам раньше не ходил, я тебя не знаю и от Сюй Саньгуаня о тебе не слыхала. Зачем же ты подарками весь стол завалил?

– Это не от меня, а от Сюй Саньгуаня. Он их моей жене подарил.

– А кто твоя жена?

– Я же сказал – Линь Фэньфан.

– А, толстуха с шелковой фабрики.

После этого разговора муж уселся у дверей и замер, словно дерево в безветренную погоду. Он ждал Сюй Саньгуаня. А Сюй Юйлань сидела у заваленного продуктами стола и мучилась неизвестностью.

Наконец она спросила то ли мужа, то ли саму себя:

– С чего это Сюй Саньгуань подарил ей столько добра? Тут и кости, и соя, и бобы, и хризантемовый чай… Знаю – он с ней переспал!