В тени луны. Том 2 - Кайе Мэри Маргарет - Страница 15
- Предыдущая
- 15/94
- Следующая
Двумя часами позже, все еще охваченный яростью, он отправился на охоту за крокодилом. Долгая дорога по горячему песку к пыльному и неудобному укрытию за небольшой травяной кочкой, предоставлявшей единственное подходящее для засады место на расстоянии ружейного выстрела, и вынужденное бездействие долгого ожидания, последовавшее за этим, помогли ему успокоиться. И, глядя на мертвое животное, он ощутил слабое удовлетворение оттого, что отомстил за смерть дружелюбного коричневого чертенка, к которому так привязался. Но это удовлетворение было самым мимолетным, и Нияз, наблюдая за ним, по какой-то связующей нити дружбы смог уловить его мысли.
Опять эта же мысль вернулась к нему, когда они шли в вечернем свете по речному берегу в направлении зеленого пояса деревьев, скрывавших поселение.
«Я отнял жизнь у этого чудовища ради Мотхи, которому теперь все равно, и чтобы излить свою незатихающую ярость; и все-таки я не мог убить Кишана Прасада или просто оставить его тонущим, хотя это могло бы спасти жизнь огромного числа людей, гораздо большего, чем крокодил смог бы убить за всю свою жизнь. Почему? Не потому ли, что у Кишана Прасада есть душа, а у зверя ее нет? Но душа была и у того священника в Канвае, чью жизнь я отнял.
И у его жены, которая сожгла бы себя вместе с мужем на его погребальном костре, если бы я не помешал этому. Но разве она стала счастливее оттого, что ее принудили жить? Если бы она совершила самосожжение, она ушла бы со своим мужем и ее имя с почетом упоминали бы в деревнях: самый ее пепел стал бы святыней. Теперь же она никогда не сможет выйти замуж во второй раз, но доживает свою жизнь, как будто выполняя тяжелую работу, без детей, презираемая и отверженная. Мы слишком часто вмешиваемся. Мы слишком много берем на себя. По какому праву? По какому праву?!»
«И почему, во имя четырех тысяч девяносто девяти ангелов, — злился на себя Алекс, — почему я не могу избавиться от этой привычки видеть обе стороны вещей? А какая из них моя собственная?..»
По случаю гостевого вечера в 105-ом полку он ужинал не дома, хотя склонялся к тому, чтобы послать свои извинения, однако ему пришло в голову, что его отсутствие будет несомненно расценено, как обида, и это убедило его надеть узкий, с высоким воротничком мундир своего полка, с причудливыми аксельбантами и звенящими шпорами, и поехать в казармы, находившиеся в двух милях от его дома, с другой стороны военного городка.
Вечер продлился допоздна и был шумным, и было уже далеко за полночь, когда он смог уехать. Сонный конюх встретил его на крыльце, отвел рессорную двуколку к конюшням, и Алекс поднялся по ступеням веранды, с облегчением расстегивая воротник.
В его комнате горел свет, на койке лежал слуга, натянув одеяло на голову. Он спал крепким сном и не пошевелился, когда мимо него прошел Алекс. Но когда в тишине забренчали шпоры, две тени поднялись у дальнего конца неяркого квадрата оранжевого света, отбрасываемого масляной лампой на пол веранды. Одна из них двинулась вперед и подняла занавес, висевший в дверном проеме, чтобы пропустить его.
— Кто у тебя там? — понизив голос, спросил Алекс.
— Это котвал из Джалодри, — тихо ответил Нияз. — Он чуть было не ушел, сказав, что вернется завтра утром, но я уговорил его остаться, у него есть новости, которые касаются вас.
— Проводи его внутрь, — сказал Алекс.
Человек проскользнул под занавесом и стоял, нервно моргая в свете лампы. Алекс серьезно поздоровался с ним и принес свои извинения за то, что заставил так долго ждать.
— Что случилось, Чуман Лал?
— Я не знаю, — прошептал котвал, его глаза расширились, как у испуганной лошади. — Этих вещей я не понимаю, и поэтому я пришел к тебе ночью. Но мне сказали, что ты пошел есть в пултон, и я бы вернулся к тебе домой, но твой слуга уговорил меня подождать. Он сказал, что это такое дело, о котором ты можешь знать. Если это правда и в этом есть какие-то злые чары, то, может быть, ты не сможешь им помешать.
Человек быстро обернулся и глянул через плечо, но позади него стоял только Нияз, и, засунув дрожащую руку в складки своего одеяния, он вытащил оттуда чуппатти.
Выражение лица у Алекса не изменилось, но прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил.
— Какие же злые чары в этом?
— Я не знаю, — прошептал котвал, вздрогнув. — Прошлой ночью мне принесли его из Чумри, который находится в четырех коссах к северу. Человек принес с собой еще пять таких штук вместе с куском козлятины и сказал мне, что я должен приготовить еще пять, сломав один из них и перемешав его кусочки с пятью новыми. Это я должен передать другому гонцу в другую деревню, посылая также и кусок козлятины, чтобы отдать это старосте той деревни и сказать ему, что он должен поступить так же и послать гонца в следующую деревню. И вместе с этим надо произнести определенные слова, которые сказал мне гонец из Чумри: «С севера на юг, с востока на запад». Тогда я понял, что здесь какие-то чары.
Алекс протянул руку, взял тонкую лепешку из муки грубого помола и стоял, глядя на нее с выражением улыбки, которое научился принимать всякий раз, когда на него смотрел взволнованный или испуганный человек. Нияз, знавший эту слабую, рассеянную улыбку, ухмыльнулся, и котвал, переводя тревожный взгляд от одного к другому, заметно расслабился.
«Вот оно, — подумал Алекс, — огненная черта. Вот о чем он говорил на Мальте… «как до восстания в Махратте». Тогда по деревням распространялись лепешки и просо. Это плоды той дьявольщины в Канвае, «…это может сойти для крестьян, но окажется бесполезным для сипаев…»
Он передал чуппатти Котвалу и спросил:
— И что же ты сделал?
— Я сделал то, что мне было сказано, — ответил котвал. — Я приготовил еще пять и послал их с гонцом. Те, что получил, кроме одной, я завернул в полотно и глубоко зарыл. Господин, что это означает? Я бедный, невежественный человек и боюсь, что это может принести несчастье моему дому и полям.
— Здесь нечего бояться, — тихо сказал Алекс. — Просто, как тебе известно, в прошлом году была засуха и урожай тоже засох. Эта лепешка в твоей руке означает еду для всех, и если в ней есть чары, то только хорошие, это жертвенная чуппратти, чтобы в этом году было много дождей и урожай в тех деревнях, через которые прошли эти чуппатти, был обильным.
— Ах! — благодарно сказал котвал. — Это хорошая речь. Я расскажу в деревне, потому что все очень боялись и думали, какое зло они могут нам принести. Я раскрошу их над полями, и тогда мой урожай точно будет богатым. А кусок козлятины? Что означает он? Тара Чанд, чьи поля лежат рядом с моими, говорит, что он предсказывает падение компании и правительства, потому что сказано, что… — Котвал резко замолчал и смущенно закашлялся.
— …что убивший англичанина приносит козла в жертву Кали, — мрачно закончил Алекс. — Я тоже это слышал. Но кусок козлятины, который прислали тебе, это знак того, что стада будут увеличиваться, потому что в хороший год на всех хватает травы и воды. Расскажи это в деревне, чтобы они знали, что это хорошее предзнаменование.
Котвал низко поклонился и, с благоговейной осторожностью засовывая чуппатти среди складок покрывала, в которое был замотан, попятился из комнаты. Они слышали, как удаляются его шаги.
— Наконец началось, — тихо сказал Нияз, повторяя мысли Алекса. — Это было придумано наспех. Поверит ли он?
— Будем надеяться. А вот правительство не поверит!
— Все правительства, — ободряюще сказал Нияз, — слепы, как мартышка из Матарама, которая не хотела видеть.
И он сел на корточки, чтобы помочь Алексу снять сапоги и передать ему сплетни, гуляющие по войскам.
Алекс написал рапорт о таинственной передаче чуппатти и следующим утром в трех экземплярах послал его комиссару, но тот настроен на шутливый лад, заговорив об этом предмете тем же вечером.
— Черт меня возьми, если я не начинаю думать, что Фред Маулсен прав насчет тебя, Алекс. Ты — ненормальный. Да, да, да, я знаю, тебе в прошлом году рассказали какую-то дикую историю про чьи-то фокусы в Канвае. Но я тебе еще тогда говорил, не надо совать нос в их дела. Наверное, тут нет никакой связи с тем, что происходит сейчас. Скорее, это какие-то местные затеи с жертвами богам посредством распространения лепешек; это не так уж необычно — тебе-то это должно быть известно! А если ты думаешь, что я собираюсь писать про всю эту чушь губернатору, ты, похоже, рехнулся! Вот уж в самом деле нашел бунтовщиков! Да ничего подобного!.. Восстание в Махратте? А какое отношение оно имеет ко всему этому?.. А, ерунда! Я не верю ни одному слову — простое совпадение. Те волнения были полвека назад.
- Предыдущая
- 15/94
- Следующая
