Карантин - Сиглер Скотт - Страница 24

— Скорее всего, вряд ли, — сказал Эймос. — Когда-то у нас был всего один носитель, то есть сам Перри Доуси, потом их стало два, три… Так что здесь особой связи нет. В последнем случае важно, прежде всего, то, что это семья. Люди жили под одной крышей, ели одну и ту же пищу, ну и так далее. Три пожилые леди тоже жили в одном и том же доме престарелых. Каждый день они вместе совершали прогулки. Значит, тварь может поразить лишь некоторых людей или всех, кто находится на определенном пространстве.

— А они не могли поочередно передать это друг другу? — предположил Дью. — Сначала заражается один, потом заражает другого, и так по цепочке?

Маргарет покачала головой.

— Все треугольники Макмилланов находились на одинаковой стадии развития. Отсюда следует, что все носители были инфицированы одновременно. А теперь добавьте сюда трех человек, которые жили с ними под одной крышей. У них треугольников не обнаружено. Насколько мы можем сейчас судить, болезнь не переносится от человека к человеку.

— Это наводит на интересную мысль, — предположил Эймос. — Их врата были уже построены, не так ли? Арку построили личинки, которые уже прошли стадию треугольников и покинули организмы носителей. Поэтому, если бы все Макмилланы находились на одной стадии заражения, они должны были подхватить ее после других носителей. Почему же они, так сказать, опоздали?

— Очевидно, заразились позже, — сказала Маргарет. — Независимо от того, к чему они прикасались и что ели, инфицированные члены семейства были подвергнуты воздействию заразы одновременно. Но это не дает нам ни единого намека на вектор-переносчик. Эймос, а этот мальчишка… Тэд. Он что-нибудь рассказывал?

Хант кивнул, потом покачал головой.

— Оказывается, родители несколько раз запирали его в доме одного. Не разрешали выходить на улицу. Они, возможно, подхватили заразу, когда ходили по магазинам или ездили куда-нибудь.

— С ним еще побеседуют агенты ФБР из группы дополнительного расследования, — сказал Дью. — И, возможно, они смогут кое-что разузнать, когда соберут всю информацию о Макмилланах.

Маргарет перегнулась через стол и схватила Филлипса за руку.

— Дью, все это здорово, но у нас ведь уже есть один субъект, инфицированный раньше. Если бы Перри нам открылся и хотя бы вкратце поведал, чем занимался в дни, предшествующие его заражению, то мы смогли бы хоть от чего-нибудь оттолкнуться. Ты можешь с ним еще раз поговорить?

Дью откинулся назад и закатил глаза.

— Что это за Международный Геморрой в День святого Филлипса? У меня только что состоялся крайне неприятный разговор с Мюрреем. Так что большое спасибо!

— Отлично, — напряглась Маргарет. — И что же нам сказал бесстрашный лидер?

— То же, что и ты. Что я, видите ли, должен отыскать способ договориться с Доуси. Знакомая песня, не правда ли?

Маргарет наклонилась вперед, поставив локти на стол. Взяв вилку, она пригрозила Дью.

— Вспомни: ты угрожал Перри, но ничего из этого не вышло. Ты хотел его обмануть, следил за ним, пытаясь нейтрализовать, чтобы он не успел прикончить носителей. Но опять ничего не вышло. А ты пытался хоть раз отнестись к нему по-человечески?

— По-человечески? — повторил Дью, повышая голос. Он указал на Милнера и Баумгартнера. — Взгляни-ка на их лица, Марго, а потом скажи мне еще раз, что нужно погладить Перри Доуси по головке и быть с ним поласковее.

Маргарет удивленно приподняла брови.

— А что, позволь спросить, эти двое собирались сделать, когда догнали Перри? Ты у них случайно не поинтересовался, Дью?

Филлипс промолчал.

— Ну что? Нечего ответить?

— У них был приказ применить «Тазеры», — проскрежетал сквозь зубы Дью.

— И что потом?

Филлипс отвернулся.

— Потом заковать в наручники и вколоть ему хорошую дозу успокоительного.

Маргарет лишь кивнула и улыбнулась.

Эта женщина слишком проницательна…

— Ты всегда была к нему добра, — с недовольством заметил Дью. — Ну, и помогло ли это нам хоть немного?

— Я все-таки женщина. Возможно, для тебя это новость, но Перри не слишком высокого мнения о женском поле. Когда он поправлялся после операции, я потратила на него много времени. Целыми днями его обхаживала, а он тоже был весьма почтителен и вежлив со мной. Но повлиять на него не удалось.

— Он женофоб, — сказал Дью. — Знаешь, я потрясен.

Маргарет кивнула.

— И у нас нет в распоряжении нескольких месяцев для групповой психотерапии, чтобы, наконец, до него достучаться. Если мы хотим это сделать сейчас, нужно наладить контакт немедленно.

— Так что ты от меня хочешь, Монтойя? — спросил Дью. — Чтобы я с ним сыграл партию в покер?

— Нет, — ответила Маргарет. — Будь проще. Ты не приглашал его к нам на завтрак?

Дью рассеянно заморгал. Такой вариант не приходил ему в голову!

— Хм… — проговорил Отто Кларенс. — Я никогда не думал об этом.

— Еще бы! — сказал Эймос. — С этим парнем я за один стол не сяду. Он вполне может принять меня за буррито.

— Ты хотел сказать — за горку блинчиков, — пошутил Отто.

— Мне нужно поменять заказ, — сказал Эймос. — Может быть, я закажу себе шварцвальдской ветчины и… спущу ее в унитаз.

— Браво, Эймос, — улыбнулся Отто. — Ты, наверное, так расстроен, потому что сидишь слишком низко? Может быть, попросить, чтобы принесли детское сиденье?

— Я уже миллион раз это слышал.

Дью нагнулся, слегка сжал локоть Маргарет, затем встал из-за стола.

— Куда ты? — спросил Эймос.

— Пойду справлюсь у Перри, захочет ли он присоединиться к нам на завтрак, — ответил Дью. — Когда-нибудь Маргарет тоже должна ошибиться…

— Он не пойдет, — проговорил Эймос.

— Держу пари, что согласится, — возразил Кларенс. — Дью сможет его убедить.

— Ставлю двадцать баксов на то, что Доуси даже не выйдет из номера, — сказал Эймос.

— Идет, — кивнул он.

Маргарет сокрушенно покачала головой.

— Есть ли на свете хоть что-нибудь, о чем вы двое не будете спорить?

— Уверен, что есть, — ответил Отто.

— Ставлю двадцатку, что нет, — тут же нашелся Эймос.

Маргарет покрутила пальцем у виска.

Кларенс широко улыбнулся Филлипсу.

— Ну, ладно, приводи его сюда поскорей. Мне не терпится выиграть свои очередные двадцать долларов.

Дью повернулся и вышел из забегаловки.

Бум-бум-бум!

Дверь сотрясалась от тяжелых ударов кулаком.

Каждый удар больно отдавался у него в голове.

Перри с трудом открыл глаза. Наверное, больно моргать? Уж точно, приятного мало.

Бум-бум-бум!

— Уйдите прочь! — проговорил Перри. Скорее, прошептал.

Бум-бум-бум!

— Пошел к черту! — крикнул Перри и сразу пожалел об этом. Он обхватил руками голову. Почему у него такая липкая кожа? И почему так отдает пивом?

— Вставай, Доуси. Пора завтракать.

Опять этот гребаный Дью Филлипс. Приперся ни свет ни заря. Перри присел и взглянул на мигающие красные цифры часов на тумбочке.

8:45 утра.

Значит, уже утро. Но все равно слишком рано, чтобы вставать и, тем более, видеть перед собой человека, которого он терпеть не может.

— Подъем, юноша! — кричал Дью. — Все тебя ждут, а моя пища стынет.

Как же все-таки раскалывалась голова!

— Пошел вон, — ответил Перри. — Уйди! Я не шучу.

Что нужно этому Филлипсу? Устроить смотрины на завтраке, чтобы все могли вдоволь поглумиться над ним? Нет уж.

Доуси не знал, что они задумали, но участвовать в этой игре не собирался.

— Давай, парень, поторопись! У тебя тут, кстати, попахивает пивом. Ты что, в нем купаешься, что ли?

Гигант наконец встал и поплелся в ванную. Он поставил под кран пластмассовое ведро из-подо льда и включил холодную воду.

— Подожди, — крикнул он. — Дай мне одеться.

— Вот молодец! — одобрительно проговорил Дью. — Если от тебя воняет так же, как и от остальной части комнаты, то придется принять душ. Только поскорей. Я не могу ждать целый день.