Пастырь Добрый - Фомин Сергей Владимирович - Страница 83

Публикуется по машинописи из архива Е. В. Апушкиной. Сокращенный вариант см. в кн.: Отец Алексей Мечев. С.60—62.

Отец Алексий был в Серове на открытии мощей Преподобного, видел многие чудеса, совершаемые им, и всегда с глубокой верой и умилением вспоминал Преподобного. Праздник же Преподобного всегда особенно радостно и торжественно праздновался на Маросейке.

   В 1922 году летом отец Сергий Николаевич Дурылин, возвратясь от Литургии на Маросейке в часовню Боголюбской Божией Матери [165], где он был настоятелем, рассказал следующий случай: Говорят, чудес нет. А я вот сегодня был свидетелем такого чуда. В наш храм на Маросейке пришла женщина, она много плакала и рассказала о себе следующее: она жила в Сибири, в городе Тобольске. Во время гражданской войны у нее пропал сын, она не знала, жив ли он или умер. Она много плакала и молилась. Однажды она много плакала об этом в молитве к преподобному Серафиму. В молитве она изнемогала от слез и вдруг видит преподобного Серафима, который топориком рубил дрова. Вдруг, обернувшись к ней, он сказал: «А ты все плачешь! Поезжай в Москву на Маросейку, к отцу Алексию Мечеву. Сын твой найдется».

   И вот женщина, которая ни разу в Москве не была, имени отца Алексия Мечева не слыхала, решилась на такой дальний, по тем временам, путь. Ехать приходилось то на товарном, то на пассажирском поезде. Бог знает как она добралась, но, наконец, не только добралась до Москвы, но и нашла и церковь, и Батюшку, на которого указал Преподобный. Вот поэтому–то слезы умиления и радости текли у нее по лицу.    Так закончил свой рассказ отец Сергий. Что же стало с ее сыном, нашла ли она его? Кого спросить об этом, я не знал. Сотни необыкновенных случаев совершались еженедельно в храме, случай этот как бы утонул среди всех других, а отец Сергий уехал в ссылку. Я думал, что никогда не узнаю конца этой чудесной истории.

   22 июня 1923 года преставился к вечным обителям отец Алексий.

   На поминках его было собрано весьма много народа, большинство его духовных детей. Говорили о разных случаях из его жизни, о его прозорливости, о его умении утешать страждущих и умиротворять их, но никто не вспомнил, или не знал о случае с этой женщиной. Тогда я, пересказав рассказ отца Сергия, спросил, не знает ли кто из присутствующих эту историю, не знают ли, нашла ли мать своего сына?

   Кто–то из далеко стоящего от меня стола оказался сведущим. Михаил Данилович А. [сикритов] [166] сказал всем присутствующим: «Да, была эта женщина, нашла своего сына, приезжала еще второй раз в Москву и поставила в церкви свечку в знак благодарности».    Вот так любвеобильный старец отец Алексий оказался связанным с другим любвеобильным старцем, святым и преподобным отцом Серафимом Саровским.    Из жития Преподобного мы знаем, что он отсылал Мотовилова для исцеления на мощах святителя Митрофана Воронежского [167].

   С другой стороны, когда один болящий молился святителю Митрофану Воронежскому, тот отослал его просить исцеления у преподобного Серафима, говоря, что он велик перед Господом.

   Настоящий случай показывает духовное родство батюшки отца Алексия к нашему великому святому преподобному отцу Серафиму Саровскому.  

  Печатается по машинописной копии из архива Е. В. Апушкиной. Автор неизвестен.

 Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

   «Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы» (Ин.15:12—13). Так написано на скромном деревянном кресте, водруженном на могилке батюшки о. Алексея. И когда приходишь к этой могилке, когда читаешь эти безсмертные слова, то никогда не приходит на мысль, что Батюшка умер, что любовь его, великая и самоотверженная, погребена здесь, в сырой могиле. Нет, Батюшка жив, и любовь его жива, как живо Евангелие, как жив Христос, Которому, как добрый и верный раб, служил покойный старец. И приходят к этой могилке труждающиеся и обремененные, алчущие и жаждущие правды, приходят, как приходили когда–то на Маросейку, и вот весь Батюшка; такой простой, живой и любящий, встает перед нами в написанных на кресте евангельских словах. «Дети мои, — как бы говорит он, — вы страдаете вы томитесь, вам тяжело жить на свете? Но все это оттого, что нет любви между вами, что зло и грех повелевают вами. Имейте же усердную любовь друг к другу, потому что любовь покрывает множество грехов (1 Петр.4:8). Любите же друг друга! Носите тяготы друг друга, — ибо в этом заключается весь закон Христов». 

   Храм Свт. Николая в Кленниках

   Да, давно были написаны эти божественные слова, давно был принесен на Землю закон любви Христовой, — но и до сих пор люди не поняли любящего и велевшего любить Христа. «В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не познал» (Ин.1:10). И только такие подвижники, которые могли любить горячо и самоотверженно, которые побеждали кротостью злобу мира сего, заставляли человечество обращаться к Распятому, искать у Него разрешения своих вечных мировых загадок, учиться у Него любить безкорыстно и искренне. Трудно человеку одному жить на свете, трудно справляться с жизненными бурями, ему нужен спутник, нужен кормчий. «…Дьявол ходит, как рыкающий лев, ища кого бы поглотить» (1 Петр.5:8). И души, блуждающие во мраке одиночества, легче всего поддаются его искушениям, легче воспринимают от него семена зла, питающие его порочные наклонности или самолюбие. Здесь–то и нужен вожатый, опытный и искусный, который знал бы малейшие изгибы человеческих душ, который и сам был бы примером любви для ведомого. «Повинуйтесь, — сказано, — наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших…» (Евр.13:17). Ими, этими наставниками, вожатыми душ, старцами, как мы их называем, держится мир христианский. Это опора, на которой воздвигнуто здание любви и добрых дел. Это поистине возгреватели души христианства, без которых оно превратилось бы в холодную рутину, в собрание умственно понимаемых догматов и обрядов. А знавшие о. Алексея поймут, что для многих, многих и многих он был возгревателем, кормчим, наставником, пламенным херувимом, который сумел возжечь во многих святой огонь любви, загаснувший было в холоде людской злобы и ожесточения. Не знавшим же Батюшку оставляются эти записки, которые хотя и плохо написаны, и человеком, недостойным ничьего внимания, но написаны искренне и с теплым желанием пробудить в душе каждого читающего их — любовь к этому великому человеку. Не жалейте, не знавшие Батюшку, что вы не были его духовными чадами! Пойдите к его могилке, наклонитесь к травке ее или покрову снежному и попросите его принять вас в число его детей духовных. И будьте уверены, что он услышит просьбы ваши, что он ежедневно будет возносить молитвы свои за вас перед престолом Божиим. Приходите к нему, читайте слова Евангелия на его деревянном кресте и учитесь любить! Читайте о нем, ищите людей, которые его знали, говорите с ними, расспрашивайте, поучайтесь. И тогда много–много скажет вам эта скромная могилка, и хоть вы и не знали его на земле, он будет для вас тем же добрым, любящим Батюшкой, каковым знали его мы.

    Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их. (Евр.13:7)

   Я познакомился с Батюшкой о. Алексеем вскоре же после февральской революции 1917 года. Помню, когда я в первый раз пришел в церковь на Маросейку, то меня многое здесь смущало. Это было поистине столкновение разума с сердцем, законничества, с одной стороны, и великой любви, покрывающей и исполняющей закон, с другой стороны. Я много буду говорить об этом первом впечатлении, об этом смущении внутреннем, потому что многие, подобно мне, смущались, а, может быть, и до сих пор остаются в смущении и неведении относительно «духа Маросейки», а кроме того необходимо указать, как пагубно бывает разумное понимание религии, и сколь часто это понимание препятствует понять мировоззрение даже таких подвижников, как Батюшка, каждый шаг которого — есть убеждающая и покоряющая любовь.