Сократ и афинская демократия - Зберовский Андрей Викторович - Страница 116

Трудно сказать, понимал ли сам Сократ то, что его отвлеченные самокопания, к которым он активным образом привлекал наиболее интеллектуальную молодежь Афин, были не только антиобщественны по своей сути, не просто отвлекали молодых граждан от участия в реальной общественной и политической жизни, но и объективно снижали боеготовность полиса, создавали в нем совершенно недопустимый в военный период времени идеологический «раздрай».

Взять к примеру еще одну ситуацию. В беседе с юношей, у которого отец погиб в Пелопоннесской войне, рассуждая о том, что провоцирует войны, Сократ говорит следующую фразу, явно шокирующую общественное мнение его времени: «Думаю также, что у тех, кто пал при Танагре, — у афинян, лакедемонян и беотийцев, а также у тех, кто позже погиб при Коронее (среди них был и твой отец Клиний), спор шел не о чем ином, как о справедливом и несправедливом, и именно этот спор был причиной смертей и сражений» [5]. И после этого Сократ говорит нечто явно пренебрежительное в сторону своего сражающего народа: «Назовем ли мы знатоками какого–либо предмета людей, столь сильно расходящихся по поводу этого предмета (войны и мира. — прим. автора), что в пылу спора они чинят друг другу крайние насилия?». И тут же называет их невеждами [6].

Представим себе некоего философа, который в самый разгар битвы за Сталинград или Москву, стал бы публично рассуждать о том, что же такое справедливость и стоит ли «из–за какого–то там коммунизма или фашизма» губить жизни миллионов людей: можно не сомневаться в том, что поведение данного человека было бы расценено как вызывающе–антиобщественное и очень жестко осуждено в любом из воюющих государств. Отсюда нам нетрудно понять тех афинян, которые теряли своих отцов и братьев в тех сражениях Пелопоннесской войны, которые являлись для Сократа (во всяком случае в пылу дискуссий) не более чем спором об отвлеченных понятиях. Без какого–либо учета гибели вполне реальных людей, у которых оставались безутешные родственники, чья безутешность легко могла быть направлена на тех, кого кто–нибудь решил бы обвинить в той порче молодых бойцов, что якобы и привела к военному поражению Афин.

Таким образом, подводя итог нашему анализу философствования великого Сократа, следует заметить: ни в коем случае не оспаривая грандиозный гений сына Софрониска, тем не менее следует помнить, что любое мыслетворчество всегда разворачивается в рамках реального исторического времени, оно тем или иным образом вписано в его контекст, и либо удачно соотносится с его веяними, либо идет им вразрез. Совершенно однозначно являясь прогрессом в развитии человеческой мысли в целом, очень многие высказывания, оценки и идеи Сократа были по сути асоциальны,

противоречили задачам афинского общества при любом его социальном наполнении., оценивались им как общественно опасные, разрушительные для полисной идеологии и морали, губительны для того духа полисного демократического единства, на котором зиждились античные полисы.

Впрочем, не будем забывать, что именно конфликт индивидуального и социального, впервые так обостренно выявившийся именно в биографии Сократа Афинского — это как раз один из тех самых движителей прогресса разума, ради которого собственно и жил и трагически погиб великий афинский насмешник и мыслитель.

Оценивая в данной работе Сократа как первого мыслителя, который пришел к мысли о том, что идеальным общественным строем является только такой, где у власти находятся люди высокоинтеллектуальные, высокоэтические и добродетельные, в завершение нужно отметить, что тем самым Сократ сформулировал еще одну очень серьезную и не разрешимую и по сей день общественную проблему: каким образом эти «избранные» люди должны приходить к власти, каков механизм их допущения, если можно так выразиться, к рулю общества?

Сам Сократ на этот вопрос так и не ответил… Его идейный последователь Платон нашел выход в том, что в его идеальном государстве был придуман некий «социальный сепаратор», мирным образом определявший судьбу человека и его общественный статус, исходя из его мыслительного и волевого потенциала, полученного при рождении. Потом были десятки иных вариантов, вплоть до импульсивного «тварь я дрожащая или право имею!?» Федора Достоевского, агрессивного арийского «аристократа духа» Ницше и справедливо–постреливающего в сторону «социально плохих» Эрнесто Че Гевары. Нет ответа на этот вопрос и по сей день.

А раз так, значит, мы можем быть уверены: в своем стремлении улучшить свое общество, даже вопреки общественному же желанию, на смертельно опасный конфликт с ним будут обречены еще сотни и тысячи нравственно высоких интеллектуалов. Пример же Сократа, который не побоялся не просто довести свой конфликт с обществом до логической развязки, но и принципиально принял яд тогда, когда он в принципе мог бы этого избежать, впервые заставил общество задуматься: «А что делать, если все наиболее умные последуют примеру Сократа, поссорившись с обществом, покончат собой и оставят на Земле одну торжествующую серость?».

Задумавшись всерьез об этом, предположив, что к интеллектуальному и нравственному богатству отдельных своих членов следует относиться все–таки чуть бережнее и толерантнее, общество тем самым. значительно поумнело. И в том, что наше современное общество, по–прежнему оставаясь довольно жестким к мыслящим не так, как социально господствующее демократическое большинство (или скрытно управляющее им элитарное меньшинство), тем не менее позволяет им хоть как–то публично высказываться и тем самым, в конфликте и в диалектических противоречиях двигать общественный Прогресс, на самом деле есть очень большая заслуга именно Сократа Афинского.

Потому, давайте будем помнить этого действительно великого Человека, мужественно принявшего свою смерть, в том числе и за то, чтобы человечество однажды вышло в космос и действительно убедилось: «Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами» [7].

Введение

1. Зберовский А. В. Осмысление власти в общественном сознании в период расцвета античных демократических полисов. Красноярск: Изд–во КрасГАУ, 2006. С. 92.

2. Зелинский Ф. Ф. Эллинская религия. Минск: Экономпресс, 2003. С. 90.

3. Рассел Б. История западной философии. Новосибирск: Изд–во НГУ, 1994. С. 94.

4. Чистякова Н. А. Сказание об аргонавтах, его история и поэма «Аргонавтика» Аполлония Родосского // Заключительная статья к Аполлонию Родосскому «Аргонавтика». М.: Наука, 2001. С. 145.

5. Звиревич В. Т. Философия древнего мира и средних веков. М.: Академ. проект, 2004. С.121.

6. Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона // Платон. Сочинения в 4 томах. М.: Мысль, 1990. С.14.

7. Нерсесянц В. С. Сократ. М.: Наука, 1977; Кессиди Ф. Х. Сократ. Ростов н/Д: Феникс,

1999.

8. Льюис Дж. Г. Античная философия от Евклида до Прокла. Минск, 1998. С. 3–9.

9. Богомолов А. С. Античная философия. М.: Изд–во МГУ, 1985. С. 123; Асмус В. Ф. Античная философия. М.: Высшая школа, 1998. С. 68–69.

10. Аникевич А. Г. Яковлев В. Г. Власть: социально–философский анализ. СПб., 2001.

С. 212.

11. Биография Сократа и его философские взгляды блестяще изложены в следующих произведениях: Жебелев С. А. Сократ. Берлин, 1923; Нерсесянц В. С. Сократ. М.: Наука, 1977; Кессиди Ф. Х. Сократ. Ростов н/Д: Феникс, 1999. Однако в данных работах социальная и политическая жизнь афинского общества рассматривается очень бегло.

12. Диоген Лаэрций. II, 5. 40.

13. Соболевский С. Ксенофонт, его жизнь и сочинения // Сопроводительная статья к изданию: Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М.: Наука, 1993. С. 275–281; Лосев А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона // Сопроводительная статья к изданию сочинений Платона: Платон. Сочинения. T. I. М.: Мысль, 1990. С. 12–22.