Страховщик - Литтл Бентли - Страница 30

– На менеджерах! – крикнул кто-то из заднего ряда, и все засмеялись.

Следующий час предложения сыпались, как из мешка. Присутствующие выкрикивали свои идеи, председатель записывал их на доске, а затем юрист обстоятельно объяснял, почему и эта идея не сработает.

Совершенно очевидно, председатель и юрист направляли разговор в нужную им сторону. Судя по всему, они пришли уже с готовым решением и сейчас лишь выполняют формальности: как-никак у нас демократия, решения должен принимать весь профсоюз! Ханту очень не нравилось, куда все это клонится, и, судя по нахмуренной физиономии Эдварда, друг разделял его чувства.

К концу часа стало ясно: самым разумным выходом председатель и юрист считают вторую идею Окружного совета – уволить обрезчиков деревьев. И, чтобы убедить в этом других сотрудников, особенно стараться им не пришлось.

Какой-то старик-кладовщик спросил напрямую:

– Давайте прямо говорить: вы за то, чтобы их уволили?

Председатель замахал на него руками.

– Что вы, что вы! Мы вообще не хотим, чтобы кого-то увольняли! Но, знаете, если дойдет до того, что придется пожертвовать пальцем, чтобы спасти руку…

– Черта с два! – не выдержав, взревел со своего места Эдвард, и все повернулись к нему.

Юрист тонко улыбнулся.

– Простите, мистер?..

– Я не буду называть свое имя, вам все равно на него плевать! Скажу просто: я и есть тот палец, который вы собрались отрезать!

Председатель прокашлялся.

– Поверьте, говорить так несколько преждевременно…

– А по-моему, самое время! Ваша работа – представлять наши интересы. Этого адвоката вы наняли на наши взносы. И вместо того, чтобы нас защищать, вы, слизняки бесхребетные, сговариваетесь с начальством у нас за спиной!

По залу пронесся одобрительный гул.

– Нет-нет, подождите минутку, послушайте…

– Нет, это вы помолчите и послушайте меня! Я на обрезке деревьев работаю двенадцать лет. Может, нехорошо самому себя хвалить, но работаю я на совесть. Как и другие ребята в нашей бригаде. И в других бригадах тоже. Мы изучили городские парки вдоль и поперек, знаем в них каждое дерево, и точно вам говорю: лучше и дешевле никто эту работу не сделает! Все это чертова политика! Окружной совет уволит нас, чтобы показать, как они экономят деньги налогоплательщиков – а потом примется на эти деньги поддерживать частный бизнес. Скорее всего, наймут фирму, которой владеет чей-нибудь зять или кузен. Да, поначалу покажется, что это дешевле, а на следующий год фирма задерет цены. Тут-то вспомнят о нас, да поздно будет!

– Мы ведем переговоры с администрацией, – вставил председатель. – Мы вовсе не хотим, чтобы кого-то увольняли. Наша цель – сохранить все рабочие места.

– И еще, – не обращая на него внимания, продолжал Эдвард. – Если меня уволят, верните все мои профсоюзные взносы за двенадцать лет! Я платил вам за то, чтобы вы защищали мои права. Не хотите – значит, не исполняете свои обязанности!

Другие обрезчики деревьев поддержали его кивками и возгласами.

– Он прав, черт возьми! – крикнул кто-то из них.

Поднялся и Хант. Он не был, как Эдвард, смутьяном и скандалистом, предпочитал держаться в тени, но сейчас и его проняло. В самом деле, какого черта они сдаются без боя?

– Думаю, проблема в том, – заговорил он, обращаясь к председателю, – что у нас нет независимых переговорщиков. Есть юрист – просто консультант, отвечающий на юридические вопросы. Выходит, наемные сотрудники сами садятся за стол переговоров со своими боссами. Разумеется, они не готовы твердо стоять на своем, ведь это может им выйти боком. Они боятся поссориться с начальством, а крайними остаемся мы. Эдвард прав. Такой профсоюз не выполняет свою задачу.

– Наша задача, – возразил председатель, – в том, чтобы найти наилучшее решение для всех сотрудников! А не в том, чтобы ввязываться в самоубийственную борьбу и вредить всем по поговорке: «Выколю себе глаз, чтобы у тещи…»

– Может, хватит уже членовредительских сравнений? – пробасил со своего места Эдвард, и слушатели ответили дружным смехом. – И хватит рассказывать, почему вы не можете того и не можете сего! Это и так понятно: ссыте!

Зал снова засмеялся, а председатель побагровел.

– Ваша задача – бороться за нас всех, а не сдаваться при первом же намеке на трудности! – прокричал с места еще один обрезчик деревьев, Крис Хьюитт.

– Хорошо, что вы от меня хотите? – воскликнул председатель. – Что мы должны делать? Забастовку устроить?

– Если нужно, – кивнул Хьюитт.

– Ну нет, – подал голос какой-то сисадмин, – я за обрезчиков деревьев бастовать не пойду. Извините, ребята, но я пас.

«Хорошо, что я так и не перевелся в IT-отдел!» – подумал Хант. Сейчас он был горд стоять плечом к плечу с Эдвардом, Крисом и прочими – простыми, честными работягами. Будь они сейчас по другую сторону баррикад, Хант не сомневался, они, не колеблясь, начали бы забастовку, чтобы поддержать своих товарищей.

– А ваша-то работа кому нужна? – рявкнул еще один обрезчик, Джек Харди. – Если кого и надо сократить, так это вас! Вы вообще непонятно чем занимаетесь!

Разгорелась перепалка: другие сотрудники отдела благоустройства поддерживали Хьюитта и Харди против технократов из IT-отдела.

– Ну, начался бардак! – пробасил Эдвард, положив руку Ханту на плечо. – Пошли отсюда, здесь больше толку не будет.

– Мы рассмотрим все варианты! – надрывался председатель. – Все рабочие места для нас одинаково важны!

Эдвард поморщился.

– Пойдем-ка лучше в бар и хлопнем по рюмочке!

Будильник на кухне зазвонил, когда Бет клала в корзинку последний созревший помидор.

Возясь в саду, она частенько забывала обо всем на свете, поэтому, отправляясь в сад, заводила будильник, чтобы не выпасть из реальности. Особенно когда у нее были какие-то планы на день.

На сегодня Бет запланировала поход к зубному.

Давно пора! Это неприятное дело она оттягивала, как могла. Боялась, что дантист обнаружит у нее во рту какой-нибудь УЖАС. Однако боль в левой верхней десне становилась все сильнее, Бет уже с трудом жевала, и Хант наконец уговорил ее сдаться докторам.

Своего дантиста у Бет не было: она позвонила по номеру на страховой карточке и получила фамилию и телефон стоматолога, с которым сотрудничает ее страховая компания. Было это почти три недели назад. Она пыталась добиться экстренного приема, впечатлив секретаршу на том конце провода силой и продолжительностью своих страданий, однако та была тверда: нет, случай не экстренный, свободных часов нет, она может записать миссис Джексон, самое раннее, на конец месяца.

Бет вымыла помидоры, положила их на стойку сушиться, а сама пошла одеваться и чистить зубы. С тех пор как записалась к врачу, она бралась за зубную щетку по три раза на дню, иной раз даже по пять и по шесть – словно надеялась, что этот запоздалый приступ заботы о зубах повернет вспять годы небрежения и сделает врачебную помощь ненужной.

Почистив зубы, Бет хорошенько прополоскала рот «Листерином», оделась, проверила, взяла ли с собой страховую карточку и достаточно денег для доплаты.

Зубоврачебный кабинет располагался не в поликлинике, даже не в деловом центре, а в жилом доме, переоборудованном под офисное здание. Тихий проезд между домами расширили, превратив в коммерческий бульвар, и многие жилые дома по обеим сторонам улицы стали офисными центрами. Судя по вывескам, вместе с дантистом здесь располагались и дизайнер помещений, и налоговый консультант, и даже кафетерий. Снаружи здание еще сохраняло уютный домашний вид, но внутри все было переделано, и ничто не напоминало о том, что здесь когда-то жили.

В комнате ожидания, на удивление просторной, центральное место занимал огромный аквариум с разноцветными рыбками. В дальнем конце, за стеклянной перегородкой, сидела секретарша с прижатой к уху телефонной трубкой – судя по ее репликам, урезонивала какого-то настойчивого пациента, желающего попасть на прием прямо сейчас. Больше в комнате ожидания никого не было, однако из-за закрытой двери рядом с закутком секретарши доносился звук, который ни с чем не спутаешь – пронзительный визг бормашины, вгрызающейся в зуб.