Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Страница 106

Лора собрала кое-какую одежду для Иды, набросила ей на плечи шаль и вытолкала из дома. Стоял чудесный безоблачный осенний день, Ида с удивлением смотрела на яркое солнце, горы на горизонте и лес, который теперь, при свете дня, совсем не вызывал страха. Как она могла поддаться панике? И все же она была уверена, что слышала плач духов. У Редвудов ей наверняка будет легче.

Наконец она, уже не возражая, двинулась вслед за Лорой. Пешком пришлось идти долго. Верхом Лора могла проделать этот путь за два часа, по крайней мере, так она говорила, и ей верили. Но Ида не умела ездить верхом, а Лора побоялась сажать ее на лошадь после всего, что она пережила. Просто чудо, что ребенок выжил после таких мучений!

– Как бы там ни было, у вас очень крепкий малыш! – сказала она молодой женщине. – Наверняка это будет чудесное дитя!

Ида неуверенно положила руку на живот. Ночью в па она очень переживала за ребенка, однако обычно не испытывала никаких чувств к растущему внутри существу. Беременность только мешала ей, лишала сил, навечно приковывала к Оттфриду и к той жизни, которую он ей навязывал. Конечно же, она и без беременности побоялась бы бросить его и отправиться искать счастья вместе с Кэт. Но в пабе Пэдди, в его кухне ей нравилось. Она сама зарабатывала себе на хлеб и чувствовала себя в безопасности под защитой владельца. Может быть, она сумела бы набраться мужества и восстать против Оттфрида, если бы они с Кэт не были беременны.

– Близнецы, – пробормотала она. – Я думаю, что у меня будут близнецы. У нас это часто случается в роду. Наверняка их будет двое.

На ферму Редвудов женщины добрались уже к вечеру, и их тут же засы́пали вопросами. Джозеф, Джеймс и Эд тревожились за Лору, потому что ее не было слишком долго, и не особенно обрадовались гостье.

– Надеюсь, у нас не будет из-за этого неприятностей, – встревожился Эд. – Не поймите нас превратно, леди, конечно же, мы вам рады. Но понравится ли вашему супругу то, что мы вмешиваемся? Вы ведь должны охранять форт.

Лора раздраженно фыркнула.

– От кого охранять? – поинтересовалась она. – Только не вздумайте ее пугать! И, если у ее мужа возникнут вопросы, пусть приходит ко мне. Я ему расскажу, что к чему! Бросить несчастную беременную женщину одну в жутком старом форте – да еще с глуповатой собакой! Неудивительно, что ей всюду духи мерещатся.

И она с тревогой посмотрела на Иду, которая уютно устроилась в кресле-качалке Лоры возле камина. Она уже заметно успокоилась, но ей не нравилось, что ее персоне уделяют столько внимания.

– Я здесь всего на несколько дней, правда. – Ида робко вмешалась в разговор. – Я и идти-то не хотела, могла остаться там. Конечно же, я буду вам помогать. Я умею шить, штопать, убирать… Лора говорит, вы сыр делаете. Мне всегда нравилось варить сыр.

Эдвард, Джеймс и Джозеф, конечно же, переживали за свои и без того хрупкие отношения с Гибсоном и Брандманном, но они были джентльменами до мозга костей. Ни один из братьев Редвуд не мог вести себя с Идой сурово, а уж тем более с Лорой.

– Ну да ладно, все равно они вернутся не скоро, – сказал наконец Джозеф. – Когда они уехали? Два, три дня назад? Тогда время еще есть, по крайней мере, я на это надеюсь. Не думаю, что они осчастливят своей замечательной идеей ближайшие племена.

В последующие дни Ида ходила по пятам за Лорой Редвуд, словно потерянный ребенок. С одной стороны, Ида хотела спросить у нее, как ей помочь по хозяйству, но, с другой стороны, она не могла ничего делать. Ида чувствовала себя истощенной, а стоило ей остаться одной, как ее охватывали страх и растерянность. Лора относилась к ней приветливо, с неистощимым терпением, в то время как мужчины проявляли сдержанную вежливость. Ида видела, что Лора работает практически наравне со своим мужем и его братьями, в отличие от мужчин и женщин Рабен-Штейнфельда или Санкт-Паулидорфа. Она занималась не только домом и огородом, но и овцами, крупным рогатым скотом и лошадьми, причем с большим удовольствием. Ида пришла в замешательство, когда обнаружила, что Лора даже носит брюки, которые сшила сама. Они были очень широкими и на первый взгляд напоминали юбку, но тем не менее это были брюки, и в них Лора, нисколько не смущаясь, ездила верхом по-мужски, загоняя на пастбища овец или крупный рогатый скот.

– Я никогда особенно не любила стирать и готовить, – призналась она, заметив удивление Иды. – Поэтому мне так хотелось уехать из Йоркшира! Остальные женщины считали меня ненормальной и постоянно стыдили за это. Вот было шуму, когда отцу стало известно, что я уезжаю на край света с тремя мужчинами! Но я точно знала: если я выйду замуж за обычного фермера, то в жизни мне из кухни не выбраться. Разве что иногда буду заходить в овечий хлев, может быть, ягнят из бутылочки выкармливать. Но верхом мне не покататься. А я так люблю лошадей!

И это было очевидно. Стоило Лоре взглянуть на резвого солового мерина, которого они привезли с собой с Северного острова, она начинала буквально светиться изнутри; даже на своего мужа она так не смотрела. Чтобы не возникало путаницы, она звала их обоих «милый». Джозеф был не против, а конь ржал, едва заслышав ее голос.

– В моей деревне сказали бы, что это не богоугодное дело, – робко произнесла Ида. – Ну, если женщина не остается на месте, предначертанном ей Господом.

Лора рассмеялась:

– И сразу же добавили бы, что именно поэтому мой брак еще не благословлен детьми. Знаю, мать мне постоянно об этом пишет! У обеих моих сестер уже по трое детей. Но я так счастлива! С детьми как-нибудь устроится. А если нет, то придется Эду и Джеймсу тоже искать себе жен и производить на свет наследников фермы, которой у нас, кстати, все еще нет. Я всегда говорю: парни, постройте мне каменный дом, а тогда поговорим о наследниках! В этом срубе, – она пренебрежительно махнула рукой в сторону своего дома, – я могу выращивать ягнят и жеребят, но уж никак не детей!

Ида же безумно завидовала Лоре, у которой был красивый деревянный дом с очень уютной террасой, большими окнами, занавешенными пестрыми гардинами, и простой удобной меблировкой. Пусть Лора и не любила женскую работу, однако она, без сомнения, пряла овечью шерсть, а затем ткала из этих нитей. В ее доме были мягкие шерстяные одеяла, разноцветные подушки и вышитые скатерти. Ида с тоской вспомнила о своем приданом, погибшем в Санкт-Паулидорфе.

– А теперь мне нужно в сыроварню, – с заметным недовольством в голосе произнесла Лора. – Мы все ее не очень любим, и в какой-то момент парни решили, что это женское дело. Хотя лично я предпочитаю стричь овец, нежели доить их.

Ида тихо рассмеялась.

– Сыр у вас тоже не очень… хороший, – негромко сказала она. – Мне очень жаль, я не хочу показаться неблагодарной, мы были рады приобрести его у вас. Но я… Из этого молока можно приготовить кое-что получше.

Лора удивленно подняла брови:

– Правда? – Она совсем не обиделась. – Тогда покажи. Как же делают сыр у вас в Мекленбурге?

С вежливыми формами обращения она тоже покончила довольно быстро.

– Самый обычный? – уточнила Ида. – Из коровьего молока! Могу приготовить немного!

Они отправились в небольшую сыроварню, устроенную в хлеву. Ида объяснила Лоре, что сырную массу нужно резать иначе, аккуратно снимать верхний слой молока и непрерывно менять салфетки на уже залитом в формы сыре.

– Столько работы! – ворчала Лора.

Но Ида только смеялась.

– Оно того стоит, если в итоге получится по-настоящему твердый сыр! – заявила она. – Вы сможете продать его подороже. Вы ведь продаете сыр, верно?

Лора кивнула, заметив, впрочем, что рынок сбыта для молочных продуктов в этой местности пока что не очень велик.

– В устье реки Отакаро вскоре построят город, – сказала она. – Но когда именно, никто не знает. Пока что мы продаем сыр и мясо в Порт-Виктории, китобоям да нескольким поселенцам, иногда – провиантмейстерам судов, которые отправляются оттуда. Но им, конечно же, нужен не свежий, а твердый сыр, который хорошо хранится. А я кое-как умею делать только свежий.