Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Страница 127

Ида покраснела. Она не могла произнести ни слова, и Карлу вся ситуация тоже вдруг показалась совершенно абсурдной. Он стоял перед Идой и обсуждал изобретение мистера Кольта! Карл наконец подошел к женщине, о которой мечтал всю свою жизнь.

– Ида, расскажи мне о себе! Как ты жила? Я думал, что ты в Австралии, но потом повстречал Элсбет, и она сказала мне, что вы здесь. Я сразу же приехал.

Он взял ее за руки, когда Ида отложила оружие. Карл сжал ее ладони. Они были холодными как лед. Кэрол завозилась в корзинке, а потом заплакала от испуга, увидев незнакомого мужчину. Потом залаял Охотник. Во время стычки с маори он благоразумно держался в сторонке – у этой собаки был отличный инстинкт самосохранения. Конечно, он был готов защищать свою хозяйку от одного мужчины, но не от целой армии.

Услышав его грозный лай, Приятель, который до того прятался за крупом Бренди, вышел вперед. При виде большой собаки щенок завилял хвостом. Охотник зарычал и ощетинился, не сводя с него взгляда, но Кэт отругала его за это:

– Охотник, не важничай! Он же еще малыш!

Ида и Карл не замечали этой суеты. Когда их руки соприкоснулись, словно сомкнулся разорванный круг. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, забыв об окружающем мире. А потом Ида очнулась.

– Зачем? – спросила она, медленно отнимая руки.

Карл нахмурился:

– Что зачем?

– Зачем ты приехал? То есть, я рада видеть тебя, но только из-за меня ты не стал бы утруждаться… ехать в такую даль… просто… просто ради меня…

Кэрол не унималась, и Ида вынула ее из корзинки, прежде чем она разрыдалась окончательно. Кроме того, занимаясь ею, она могла не смотреть на Карла.

– Хотел увидеть, как ты живешь, – ответил Карл. – Ты и… Оттфрид.

Ида понурилась. Оправившись от ужаса после встречи с маори, она словно вспомнила о том, как должна вести себя приличная женщина из Рабен-Штейнфельда.

– У меня все хорошо, – машинально ответила она. – У нас все хорошо. Мы… Видишь, у меня есть ре… У меня есть дети. Двойняшки.

Карл с любопытством рассматривал двух маленьких девочек. Сперва он решил, что ребенок в корзине Кэт – это ее дочь, но, присмотревшись внимательнее, заметил, что девочки действительно похожи. Обе светловолосые, они, судя по всему, были одного возраста.

– Мистер Йенш, – вмешалась Кэт, заметив неуверенность Иды и осознав, что снова не понимает подругу, – Ида наверняка расскажет вам обо всем, что произошло с тех пор, как вы расстались. Но сейчас нам нужно отнести девочек домой, их пора кормить. Кэрол вот-вот начнет кричать, а…

– Кэрол? – переспросил Карл и просиял. – Ее зовут Кэрол?

Материнская гордость Иды все же взяла верх над сдержанностью.

– Карла, – сказала она. – В честь… в честь дедушки Оттфрида.

Улыбка Карла погасла.

– А вторую зовут Линда, – поспешно добавила Ида, словно пытаясь оправдаться. Кэт тоже вынула дочь из корзины, чтобы Ида могла представить ее.

– Voce é linda, – прошептал Карл.

Он помнил. И он смотрел на Иду, не на ребенка.

– Нам действительно пора, – напомнила Кэт, но умолкла, когда Ида вновь взглянула на Карла.

Тохунга все правильно поняла: Иду и Карла Йенша сближало нечто большее, чем детские игры. Когда они смотрели друг на друга, между ними словно бы вырастал звездный мост.

– Кэт права! – произнесла Ида, прежде чем снова утонуть во взгляде Карла. – Нам пора домой. Пойдешь с нами?

– Не хочу вас утруждать, – вежливо ответил Карл.

Кэт возвела глаза к небу.

– Не собираетесь же вы разбивать тут палатку и закусывать черствым хлебом, вместо того чтобы пойти с нами в дом и отведать жаркого из крольчатины? – рассмеялась она. – Вы переплыли моря, перешли через горы, преодолели еще бог знает какие препятствия только ради того, чтобы повидать Иду. Кстати, где вы повстречали Бетти? Пойдемте, вы ведь знаете, где мы живем, это рядом.

Разумеется, Карл принял их приглашение. Для Бренди нашлось место в конюшне, а Охотник позволил Приятелю улечься рядом с ним у огня.

– Это пастушья собака, верно? – спросила Ида, гладя малыша. – У Редвудов есть похожая. Но у тебя ведь нет овец.

Карл рассмеялся.

– О, еще как есть! – заявил он и рассказал о своем новом приобретении.

Иду очень заинтересовали овцы. Она расспрашивала о них, пока Кэт возилась в кухне, при этом то и дело с тревогой поглядывая на подругу. Ида хотела помочь ей готовить ужин, однако Кэт настояла на том, чтобы она посидела и поболтала с Карлом. Но близости между ними не возникло. Ида всячески пыталась избегать скользких тем. Она предпочитала говорить об овцах, собаках, о работе землемера на Северном острове.

Карл не возражал против этого. Видимо, дом Иды и окружающая обстановка сами по себе стали ответами на его вопросы. Ида могла сколько угодно говорить о том, что у нее все хорошо, но она жила в полуразвалившемся па, в наспех отремонтированном доме для собраний маори. Кэт готовила на открытом огне, и все вокруг заволокло дымом, поскольку в камине была плохая тяга. Зимой тут, наверное, невозможно было по-настоящему согреться. Немногочисленную мебель, похоже, сколотили на скорую руку. Оттфрид, будучи столяром, мог бы и постараться, но ему, похоже, было безразлично, в какой обстановке живет его жена. Па представляло собой в лучшем случае временное пристанище, а не уютное жилище, о котором обычно мечтают жены переселенцев. Единственным предметом мебели, созданным с любовью, была колыбель, в которую Ида и Кэт уложили детей. На ее тщательно выточенном изголовье красовалась фамилия Брандманнов, выведенная аккуратными буквами.

– В ней должны расти все дети, рожденные в этой стране, – пробормотала Ида, когда Карл похвалил эту работу. – Особенно, конечно же…

Она осеклась, однако Карл услышал достаточно. Конечно же, вырезая колыбель, Оттфрид думал в первую очередь о наследнике, а девочки-близнецы, скорее всего, стали для него разочарованием.

Им не хватало домашней утвари, так же как и одежды. Ида и Кэт носили настоящие лохмотья: судя по всему, спасти приданое Иды во время гибели Санкт-Паулидорфа не удалось. Только дети были одеты в красивые вязаные вещи. Карл предположил, что Редвуды подарили Иде овечью шерсть, но Оттфрида не интересовало, каким образом его жена будет ее перерабатывать. Прялка и примитивный ткацкий станок стояли в углу, и, скорее всего, их смастерила Кэт. При этом, конечно же, сам собой возникал вопрос: что делает Кэт у Брандманнов? По словам Бетти, Оттфрид нанял ее еще в Санкт-Паулидорфе, но здесь они явно не испытывали необходимости в ее услугах.

Карл решил расспросить об этом Кэт или Иду позднее, сейчас же ему не хотелось нагнетать и без того напряженную атмосферу. Ида робела, стыдясь своего бедного жилища, но и правду о своей жизни рассказывать не хотела. «Не выносить сор из избы…» Карл прекрасно помнил, как выражались в таких случаях в Рабен-Штейнфельде. Ида выросла с этим. Хотя уже после смерти матери у нее появилось достаточно причин, чтобы жаловаться на судьбу. Женщины тогда спрашивали ее отца, не нужна ли столь юной девушке помощь по хозяйству или в воспитании братьев и сестры. Однако Якоб Ланге только отмахивался. Ида молчала, да и сейчас она наверняка не станет плохо отзываться об Оттфриде.

Но это не имело значения. Кэт, которой от напряжения, возникшего между Карлом и Идой, было не по себе, наконец поставила на кухонный стол готовое жаркое из крольчатины и бутылку виски. Она прекрасно знала, где Оттфрид хранит свои запасы, и теперь щедро разливала напиток по рюмкам. Несмотря на то что Ида по-прежнему вела себя сдержанно, алкоголь развязал языки Карлу и Кэт. Молодой человек рассказал о своей работе на Северном острове, затем о Бетти, которую встретил в Веллингтоне, об Эрике, которого тоже не преминул навестить. Он принес хорошие новости о них. Несмотря на то что Эрику приходилось нелегко, поскольку он не мог найти достойную работу, парень был смышленым и старательным. Будь он постарше, для него наверняка нашлась бы работа получше, но пока ему приходилось перебиваться с хлеба на воду, в том числе с помощью Бетти, которой очень повезло устроиться в кафе. С хозяйкой кафе, Селин, Карл тоже успел познакомиться перед отъездом и теперь описывал ее весьма красочно: