Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Страница 149

А Линда тем временем обнимала собаку, после чего обе девочки бросились к Кэт и одновременно залезли ей на руки. Кэт целовала и щекотала их, смеясь, а затем обняла Иду, радуясь встрече.

– Видишь, я вернулась! – сказала она, когда подруги наконец разжали объятия. – И у меня для тебя даже есть подарок.

Ида нахмурилась.

– Ты ведь не собираешься подарить мне сотню овец? – спросила она.

Кэт рассмеялась и покачала головой:

– Нет. Я их никому не подарю, оставлю себе. Миссис Хемплмен говорила, что я должна открыть свое дело на полученные в наследство деньги. И я подумала, что овечья ферма ничем не хуже любого другого занятия.

Ида побледнела:

– Ты хочешь иметь собственную ферму? Хочешь уехать? Не останешься на станции Фенрой?

Кэт опустила руку в карман, вынула оттуда покрытый драгоценными камнями крест и вручила его Иде:

– Вот, это мой подарок. Твой личный христианский хей-тики. Пусть твой Бог защищает тебя от тревог. Конечно же, никуда я не уйду. Но поздоровайся для начала с Эммой и Элисон. И иди греться, ты же совсем промокла.

Ида не заставила себя упрашивать. Она обняла жен Динсов, восхищавшихся ее девочками, и села пить чай с пирогами. Вскоре к женщинам присоединился и Карл. Прежде чем братья Динс уведут его в кабинет, единственную комнату в доме, где жены разрешали им сколько угодно пить и курить, он хотел выслушать историю Кэт, хотя бы в общих чертах.

И Кэт подробно рассказала о Карпентере, Надин и овцах «старого доброго Пьерро».

– Я сумела убедить ее в том, что животные окажутся в надежных руках, что я буду любить их, холить и лелеять, причем каждую звать по имени. Правда-правда, она дала им имена, всем девяноста восьми овцам! Она вручила мне список. К сожалению, ни одна из них на имя не откликается. Ну, как бы там ни было, Надин получила за них хорошую цену, и теперь они принадлежат мне. Изначально из Франции прибыло пятьдесят животных, однако некоторые были беременны и принесли ягнят. Среди них бегает и барашек, который уже снова покрыл овцематок, – закончила свой рассказ Кэт. О своих дальнейших планах по поводу животных она ничего не сказала.

– И мы за это выпьем! – заявил Уильям Динс и подмигнул Карлу. – Пойдем, пусть женщины побеседуют о детях, кухне и церкви.

Эмма, его жена, женщина очень решительная и смелая, бросила в него клубок. Когда он ушел, Ида, Кэт и жены Динсов стали говорили об овцах, производстве шерсти и сыроварнях, причем Динсы свою собирались закрывать.

– С тех пор как этим стала заниматься ты, Ида, нам уже нет смысла варить сыр, – сказала Эмма, и в голосе ее не было упрека. – Работы море, а прибыли немного. Теперь Риккартон полностью перейдет на производство шерсти. В самом широком смысле: будем летом выгонять животных в горы и выпасать их там. Мы даже подумываем о том, чтобы переехать поближе к высокогорьям. Редвуды твердо намерены сделать то же самое, уже ищут покупателя для своей фермы. Тогда ты сможешь обеспечивать сыром весь Порт-Купер, Ида. И будущее поселение – Крайстчерч. Ну, если ты, конечно, будешь продолжать заниматься молочным хозяйством.

Ида вопросительно посмотрела на Кэт, однако та лишь пожала плечами.

– Мои рамбулье славятся в первую очередь шерстью, – заявила она. – Я думаю, что поговорю по этому поводу с Те Хайтарой и женщинами маори. Если они захотят делать сыр…

Перспективы казались не слишком радужными. Племя Те Хайтары и без того было занято производством медикаментов и хей-тики для Джейн, так что вряд ли маори захотят открыть еще одно предприятие, ведь уже сейчас у них было больше денег, чем нужно.

– Ты хочешь остаться у маори? – удивленно спросила Ида. – И стать конкурентом Криса и Карла?

Кэт подняла руки, возражая:

– Ах, Ида, кто же говорит о конкуренции? Насколько я знаю, лондонские фабриканты скупают всю шерсть, которую им привозят. В накладе не останется никто. Я скорее думала о том, чтобы сотрудничать со станцией Фенрой. Например, что касается стрижки овец, то скоро понадобятся профессиональные стригали, которые обучат наших людей. И их очень мало, все заводчики на Южном острове охотятся за людьми, которые по-настоящему разбираются в стрижке овец. Сам собой напрашивается вывод: нам нужно нанять их всем вместе – Редвудам, Динсам, станции Фенрой, нгаи таху и мне.

Прежде чем Ида успела ей ответить, раздался звонкий голосок Линды:

– Мама, пи-пи!

Ида тут же вскочила. Она как раз начала отучать детей от подгузников, и иногда они сами сообщали, что хотят в туалет. Впрочем, обычно бывало уже поздно.

– Я сейчас вернусь, – извинилась Ида. – Пойдем, Линда. И ты тоже, Кэрол.

Ида бросилась бежать к туалету, неся на руках детей. Ее путь лежал мимо полуоткрытой двери, ведущей в кабинет – довольно мрачную задымленную комнату, где братья Динс сидели на потрепанных кожаных диванах у камина и попивали виски. В ногах у них лежали колли. Карл, который составил им компанию, приветливо махнул рукой Иде, когда она мчалась мимо вместе с детьми. Мужчины были заняты разговором, но Ида слишком спешила, чтобы их слушать. Через несколько минут она уже возвращалась назад, причем девочки обогнали ее, чтобы рассказать Кэт об успешно выполненном задании. Ида вновь услышала голоса Карла и Уильяма и замерла в коридоре.

– И что теперь будет с Кэт и ее овцами? – поинтересовался Джон Динс.

– Не знаю, – ответил Карл. – Она ничего не сказала. Крис, конечно, полагает, что она соединит свое стадо с нашим.

– Еще один компаньон? – скептически поинтересовался Уильям. – А не будет ли это слишком, если каждый захочет иметь право голоса? Если дело так пойдет и дальше, вам скоро придется устраивать заседание парламента, прежде чем решить, стоит ли покрывать овцу.

И братья громко расхохотались.

– Раз уж мы заговорили об этом… – произнес Джон и сразу же посерьезнел. – Есть еще кое-что, о чем мне хотелось поговорить. Нас, конечно, это не касается, но Ида… Она такая милая женщина. И дети очаровательные… Просто не годится…

Ида была уверена, что Карл после этих слов выпрямился в кресле.

– Что с Идой? – спросил он.

Она услышала бульканье: видимо, кто-то из Динсов долил виски в бокалы.

– Ее муж Отти уже не первый день сидит в пабе Джефферсона в Порт-Купере. Проигрывает и пропивает доходы. Уже это само по себе нехорошо. Но самое главное… он ведет очень скверные разговоры, Карл. Хвастается всякими приключениями. Двумя… двумя женщинами, с которыми приехал на равнины. – Уильям умолк, видимо, чтобы хлебнуть виски.

– Пойми нас правильно, Карл, – заговорил Джон. – Мы не верим в его болтовню, а ребятам в Порт-Купере, китобоям, шкиперам и охотникам на тюленей, абсолютно все равно, скольких женщин обрюхатил ваш Отти. Однако поселение растет, и эти новые люди, которые строят город в устье Эйвона, довольно религиозны. Он ведь даже будет называться Крайстчерч[70], а это говорит о многом. Англиканцы, если не ошибаюсь. В общем, они сейчас строят церкви, где скоро будут крестить Линди и Кэрри, чтобы они затем стали уважаемыми членами общины. Если эти слухи разойдутся… Такое не отмывается…

Ида уже не слышала, что ответил Карл. Она отпрянула от двери, словно ее ударили, и впервые поняла, что люди имеют в виду, когда говорят, что в глазах у них все потемнело от гнева. Чувство, поднявшееся из глубины ее души, было бурным и разрушительным. Пожалуй, его можно было сравнить с тем ощущением, которое она испытала, когда убила крысу, но теперь оно было еще более жгучим и всепоглощающим. Ида дрожала от ярости сильнее, чем когда бы то ни было в своей жизни. Наверное, сейчас она вообще впервые испытывала ярость. То, что она прежде принимала за ярость, было глухим раздражением, разочарованием и возмущением. Теперь же ей не терпелось что-то сделать с ней, в душе не осталось ничего, кроме желания накричать на Оттфрида, побить его, исцарапать и искусать. Как он мог выдать ее тайну, как мог, напившись, хвастаться своей плодовитостью? Он разрушил жизнь своей жены, а в некотором смысле и Кэт. Как он может разрушать еще и будущее девочек, своих собственных дочерей?