Птице нужно небо. Часть I и II (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна - Страница 38

— Скорее, это противоречило этическим нормам, когда традиция была еще распространена. Да, наложение защиты на мага моего уровня опасно для жизни и здоровья, но если вы заглянете в своды законов по магическому праву, вы нигде не найдете ни одного упоминания о наказании, предусмотренном за неправомерно наложенную защиту. Это всегда считалось внутрисемейным делом. Я специально интересовалась.

— Как же вы выживаете? — сочувственно спросил магистр.

— Постоянные тренировки, работа с каналами. Этого достаточно, чтобы выжить, но мне тесно в установленных рамках.

— И вы?..

— И я хочу найти способ избавиться от плетения, которое сковывает мою силу.

Магистр задумался и умолк почти на минуту. Я терпеливо ожидала того, что он может мне сказать. Было… страшно. Как в ожидании приговора.

— Видите ли, — начал наконец Локах, — плетение защиты напоминает структуру плетения артефакта.

Издалека начал.

— И? — поторопила я магистра.

— По сути, это оно и есть. То есть, вы представляете собой некий артефакт, замкнутый на самом себе — то есть, в отличие от обычных амулетов и артефактов, вы оплетены структурой, которая поддерживает и защищает только вас и не нуждается в подпитке извне — она запитывается от вас.

— Ну, что эта дрянь жрет мою собственную энергию, я и так знаю.

— А вы знаете способ, каким можно прекратить действие артефакта?

— М-м-м… Догадываюсь, — мне стало по-настоящему не по себе.

— По вашей реакции я вижу, что вы правильно догадались. Если амулет может разрядиться — и таким образом его структура становится уязвимой для негативного внешнего воздействия — или просто выйти из строя, то артефакты — и в этом их уникальность — утрачивают свои магические свойства, только если их уничтожить физически.

— Прия-а-атная перспектива, — мрачно протянула я.

— Что ж, ваш случай предусматривает еще один способ — ритуал освобождения.

— Угу, полную потерю способностей, с которыми я как-то успела сжиться. Вы ведь понимаете, что это может значить для мага, пусть даже такого слабого, как я?

— Понимаю. И потому советую принять сегодняшнюю ситуацию, жить с защитой.

— Жить в клетке, вы хотите сказать, — перевела я его высказывание, — смириться с тем, что мой дар скован… и с тем, что я не имею права на личную жизнь. Об этом вы не задумывались?

— Признаться, нет, — магистр Локах болезненно поморщился, — но ведь науке все равно неизвестен способ снятия защиты.

— Это не значит, что его не существует, магистр! — горячо возразила я. — Просто у тех, кто его искал, не было личного интереса. Знаете, для человека, который сам не заперт в такой клетке, все эти изыскания имеют скорее умозрительный характер. Тем более, что никакой практической пользы для магической науки они принести не могут.

— Пожалуй, в этой вашей мысли что-то есть, — задумался магистр.

— Еще бы, — отозвалась я, — личный интерес очень подстегивает… развитие науки. Наверняка ведь тот, кто придумал извратить ритуал освобождения, смешав его с ритуалом изъятия, был оч-ч-чень заинтересован в приумножении собственной силы.

— Что вам известно об этом ритуале? — теперь в голосе мага сквозило уже не сочувствие, в нем звучал неподдельный интерес.

— Только тот факт, что он существует. И что именно через него меня собирался провести мой так называемый жених.

— Это… просто чудовищно… — выдохнул магистр.

— Тем не менее, это факт. Я бежала за два дня до черной луны и очень надеюсь, что меня считают умершей.

— Даже и не надейтесь, — магистр взял мою руку в свою и развернул ладонью кверху. — Я так понимаю, что знак помолвки вы свели?

— Да. — коротко ответила я.

— Так вот, на самом деле он никуда не делся, это не просто татуировка на коже, это знак магической связи, которая существует между вами и вашим женихом. Когда один из связанных умирает, у второго татуировка бледнеет и исчезает за считанные дни.

— Вот как… — внезапно мне стало нечем дышать, и я оттянула пальцами давящий ворот рубахи. — Почему же он до сих пор не нашел меня?

— Вероятно, он не очень сильный маг и способен применять магический поиск лишь на ограниченной территории. Похоже, вы просто находитесь слишком далеко от него. Не бойтесь.

Но я уже взяла себя в руки.

— Собственно, я рассказала вам о своем чудовищном женихе не для того, чтобы вы мне посочувствовали. Просто я считаю, что если кем-то был придуман способ снять защиту, отличный от изначально предусмотренного ритуалом, значит, можно придумать и другой. И я намерена работать над этим.

— И я этому рад, знаете ли, — ответил магистр, — обещаю вам свою полную поддержку в исследованиях. Конечно, я не обитаю здесь постоянно, меня приглашают лишь ради этих факультативов, но вы всегда можете меня найти, если что, через руководство школы. Так что с моей стороны — обеспечение допуска в архивы и в закрытые хранилища любых библиотек Ниревии.

— Спасибо, магистр. Но для начала я все-таки прослушаю ваш курс. Без базовых знаний — никуда.

Магистр Локах удовлетворенно улыбнулся.

— Я сказал, обжигающий холод, а не жар, — магистр боевой магии Анхор Стайрог рубанул воздух ребром ладони, останавливая тренировку. — студент Войстро, вы что, не чувствуете разницы? Или вам недостает воображения?

Студент Войстро виновато втянул голову в плечи.

— Маг без воображения — ничто. Если вы не можете представить себе то, что собираетесь воплотить, то вам лучше вообще в бой не вступать! — продолжал бушевать магистр. — Студентка Май, вас это тоже касается. У вас какое было задание? Какую форму вы должны отрабатывать?

— Огненная пчела, — вздохнула я.

— И это, по вашему, пчелы?!

— Я их просто слегка модернизировала, теперь они требуют меньше энергетических затрат и быстрее летят к цели и эффективнее ее поражают.

Ага, кто поспорит с тем, что разрывные пули куда эффективнее? Во-первых, действительно быстрее благодаря своей форме, во-вторых, не горят в пути, а активируются лишь тогда, когда при соприкосновении с целью разрывается внешняя оболочка. Соответственно, и сил меньше жрут. А для меня это, как ни крути, актуально. В остальном — те же пчелы, ужалят — мало не покажется.

— Фантазировать можно, если вы уже усвоили базовую форму.

— Так я ее уже усвоила, магистр, — улыбнулась примирительно, — просто у меня не так много сил, чтобы на протяжении целого урока пчелок стряпать. Пришлось попробовать… проявить фантазию.

— Ну-ка, покажите еще раз.

Я показала: сформировать ядро, покрыть оболочкой, коротким импульсом придать скорость… Магистр какое-то время одобрительно наблюдал за моими действиями, потом развернулся спиной и снова начал покрикивать на других студентов. Ну что поделаешь, скуп наш боевик на похвалы. А может, неловко ему нахваливать хилую пятерочку в группе мощных боевых магов.

Но разве я ждала каких-то слов? Честно говоря, как только магистр утратил интерес к моим занятиям, я незаметно отступила в сторону и прислонилась к стене. Обессилела. В первом семестре я вместе с боевиками отрабатывала защиту, во втором перешли к атакующей магии, но основным условием оставалось удерживание защиты в любой ситуации, при любых действиях. Здесь-то и пряталось мое слабое место — на защиту уходила значительная часть моего резерва, потому атаки получались слабыми, силы быстро истощались. Не всегда удавалось адекватно модернизировать атакующие формы, поэтому без сил я оставалась значительно раньше, чем мне хотелось бы.

Конечно, у меня не было необходимости удерживать щиты — моя защита, куда более мощная, чем я могла бы состряпать сама — была постоянно при мне, но… во-первых, я не теряла надежды когда-нибудь от нее избавиться, а значит, следовало заранее учиться жить так, будто у меня ее нет. А во-вторых, я вовсе не собиралась светить ее наличие. Как мне объяснил магистр Локах, такие тонкие структуры, как плетение храмовой защиты, были доступны далеко не всякому магическому зрению, это умение годами развивали в себе артефакторы и ритуалисты, а у остальных магов чаще всего не было в этом нужды. Таким образом, я могла вполне успешно скрывать защиту от большинства студентов и преподавателей. Почему? Просто у меня и без того имелось немало поводов привлечь к себе излишнее внимание, а мне оно было совсем не по душе. И еще я стыдилась… не столько своей ущербности, сколько положения жертвы. Кроме того, это был вопрос безопасности — чем меньше народу знает о моей уникальности, тем меньше шансов, что слухи когда-нибудь дойдут до герцога.