Любимый по судьбе (СИ) - Мезенцева Екатерина Юрьевна "Тринити" - Страница 81

Уроки пролетали мимо меня, я все писал, что-то решал, но делал это на автомате, совершенно ничего не понимая и даже не снимая наушников.

После уроков, я отправился домой пешком, хотелось прогуляться, но меня кто-то дернул за локоть. Кристина… Ее губы шевелились, что-то говоря, пришлось снимать наушники.

- Что? – безразлично спросил я.

- Я тебя несколько раз звала! – возмутилась она.

- Не видишь, я в наушниках? – хмыкнул я, снова возобновляя свое великое шествие.

- Ты весь день в них, – фыркнула она. – Я поговорить с тобой хотела…

- Говори, – разрешил я.

Кристина помолчала немного, видимо, подбирая слова.

- Петь, я все знаю… – наконец, вымучено проговорила она. – Мне Кум рассказал… Он волнуется…

- Я знаю, – бросил я, отвечая сразу на все ее реплики.

Кристина закусила губу, с жалостью смотря на меня.

- Петь, это пройдет, слышишь? – прошептала она, беря меня за руку. – Ты отпустишь его рано или поздно, сам отпустишь, слышишь?

- Как это сделала ты? – рыкнул я. Какого черта ей от меня нужно?! Пусть проваливает! Она удивленно посмотрела на меня.

- А что я? – спросила она.

- Ты предпочла верить в то, что твой человек хотел изнасиловать тебя только, чтобы не страдать по его кончине! – воскликнул я. – Не тебе меня судить, – фыркнул я, снова одевая наушники. – Отвалите от меня все!

Да, пусть так, пусть она ненавидит меня, но не подходит… Не хочу… Не могу…

Вернувшись домой, я наткнулся на одевающуюся маму.

- Ты чего так долго? – недовольно спросила она.

- Трахался с прохожим мужиком, – фыркнул я, злясь из-за ее тона. – Что, по мне не видно?

Мама замахнулась на меня, но потом опустила руку, поджимая губы.

- Собирайся, мы едем к психологу, – бросила она.

- Да, я как бы уже одет, – усмехнулся я.

Мама удивленно посмотрела на меня. Что? Удивлена, что я могу улыбаться? Как я то удивлен! Это скорее всего защита, такая же маска, как и у Ромки. Боже… Я уже не я…

Мама осталась сидеть в коридоре, только переговорив о чем-то с врачом наедине, а потом запихнула меня к нему в кабинет. Врач оказался старым дедом, едва сумевшим заполнить мою анкету. Мда, понятно, мама искала врача не по профессионализму, а по отношению врача к гомосексуальности.

Он о чем-то спрашивал. Что-то говорил. Несколько его вопросов повергли меня в шок. «Тебе нравятся все мужчины, или только твой брат?», «Чувствуешь ли ты возбуждение в мужской раздевалке?», «Возбуждает ли тебя женская грудь?». Все вопросы были в этом духе. Я только что по полу не катался от этого, старик недовольно хмурился и злился, когда я игнорировал его. А потом у него кончилось терпение.

- Молодой человек! Если вы хотите вылечиться, то не стоит так себя вести! Вы должны помогать мне, чтобы я смог помочь вам! – воскликнул он.

- Вылечиться? – хмыкнул я. – Вы считаете, что я болен?

- Вам нравятся особи вашего пола, это не нормально, – фыркнул он.

- А мне плевать, что вы считаете нормальным, или нет, – бросил я. – До свиданья!

Я встал из-за стола и вышел из кабинета, не обращая внимание на крики матери. Я молча вышел из клиники и сел в машину. Мать появилась минут через 15.

- Петь, почему ты ушел? – возмутилась она.

- Сама разговаривала с ним? – хмыкнул я, улыбаясь. – Как он тебе?

Мама недовольно поджала губы.

- Может он и не самый лучший психиатр, но у него самый высокий процент того, что его пациенты возвращаются к нормальной жизни… – чуть виновато проговорила она.

Я громко рассмеялся.

- Боже, – простонал я. – «К нормальной жизни», да, мама?! Неужели так сложно понять, что не гей я?! – заорал я. – Не гей!

- А кто?! – точно так же закричала мама. – Кто ты если спишь с парнями?!

- Я не сплю с парнями, – упрямо проговорил я.

- Петь, ты что из меня дуру сейчас делаешь?! – взвизгнула она.

- Я не сплю с парнями, мам, – спокойно проговорил я. – Я спал с Ромкой…

- А он кто?! – возмутилась она.

- Тот, кого я люблю, – проговорил я, опуская взгляд. – Или любил… – мама замолчала, слушая меня. Неужели?? – Ты не задалась вопросом, что я просто мог полюбить его? Он спас меня… Он был сильным тогда, когда я был на грани истерики… Ты понимаешь, что если бы не он, то я бы умер в том лесу? – я поднял на нее влажные глаза. – Он был рядом, помогал мне, спасал и веселил, заставляя забыть, что мы совсем одни. Что не факт, что нас спасут, что умерли люди!!! – воскликнул я. – Я полюбил его мам, – всхлипнул я. – Я не хотел этого, я понимал, что это не правильно, я знал, что он мой брат! Я бежал от этого… Как ты думаешь, сколько? – она молчала, только слезы катились по ее щекам. – Почему я не жаловался на него? Почему не отвечал тем же? Почему не просился в другую школу, подальше от него?? Я уже тогда любил его, понимаешь?! Наверное с самого первого дня… Когда увидел этого потерянного и одинокого ребенка, которого все бросили! 12 лет, мама! – закричал я, сжимая кулаки. – 12 лет я молчал, терпел, сдерживал себя, потому что знал, что вы не примете меня такого, что еще больше возненавидите Ромку! Но там… – я покачал головой. – Мы остались совсем одни.

- Петь… – мама заторможено отвела взгляд, раздумывая над моими словами. – Я не знала… Родной… Так нельзя… Это кровосмешение!

- Правила… – фыркнул я. – Я люблю его! Разве не ты учила меня, что любовь создана не по правилам?!

- Но я не это же имела в виду! – воскликнул она.

- А разве могут быть еще и варианты? – усмехнулся я. – Ты понимаешь, что я жил лишь им? – мама в ужасе посмотрела на меня. – Нет, – усмехнулся я. – Я не собираюсь убивать себя… Но разве это жизнь? То, как я сейчас живу… Разве я живу, мама?! – заорал я.

- Это пройдет, – уверенно проговорила она. – Это в тебе сейчас говорит обида. Помнишь, как в детстве, когда ты шалил, я забирала твою любимую игрушку…

- Ромка не игрушка, – прорычал я так, что она даже вздрогнула. – И я сейчас не пытаюсь разжалобить тебя, чтобы ты вернула мне ее! Я пытаюсь донести до тебя, рассказать как мне плохо и больно! Внутри дыра без него, понимаешь?! И через нее постоянно что-то проходит, увеличивая ее: воспоминания, вещи, напоминающие его!

- Я убрала все его вещи, – хмуро буркнула она.

- Я знаю, – усмехнулся я, но получилось как-то ядовито. – Но мою память? Тоже сотрешь?? А его друзей? Просто знакомых, которых он знает?! Передача по телевизору о боксе начнется?! Что сделаешь, выключишь?! – она молчала. – Говоришь вот «забудь». А ты знаешь, как сложно забыть?! – взвился я. – И я ведь прекрасно понимаю, что никогда его не забуду! Возможно, отойду, охладею, но не забуду! Вот ты бы смогла забыть отца?! – мама закусила губу. – Мы только делаем вид, что забываем… – прошептал я, снова отгораживаясь от нее наушниками. – Просто притворяемся…

Мама больше не стала меня трогать. Мы приехали домой, и я снова заперся у себя.

Я так устал… Плакать, думать, вспоминать… Это тоже очень страшно. Когда хочется плакать – но уже нечем. Хочется сказать – но нечего, некому или понимаешь, что тебя не поймут. Хочется уйти – но некуда. Можно и остаться – но незачем. Очень страшно.

Я встал с кровати и сел за комп. Снова полистал наши фотки, понимая, что делаю сам себе еще больнее. Закрыл их. Зашел в «вконтакт» и открыл Ромкину страничку. Надо же… Мы вместе на фотке. Нас сфотали в школе, я висел на Ромкиной спине, он что-то орал в этот момент, но смотрел в камеру, а я замахнулся, будто собирался его ударить. Я рассмеялся, а потом глаза снова увлажнились. В статусе: влюблен.

Полистав ленту его новостей, я вдруг замер и вернулся на начало. Да! Так и есть! Он в онлайне!!! Боже… Ромка…

Я тут же нажал на значок сообщений.

«Ты тут?».

Ответом мне было молчание, хоть сообщение и прочли.

«Ром, ответь, пожалуйста! Я умираю, задыхаюсь! Прошу…».

Но снова только холодное молчание и игнор. Достал телефон, позвонил ему: «Абонент вне зоны доступа сети, попробуйте…», и я сбросил. Что же это? Он в сети, но телефон не доступен…