Скверные девчонки. Книга 1 - Томас Рози - Страница 26

Мэтти дала себе обещание, что будет записывать все, что делает и видит, что-то вроде дневника, и посылать потом Джулии. Джулия сама попросила ее об этом. Но к концу дня Мэтти так уставала, что не могла думать ни о чем, кроме сна.

Джулия прислала ей два или три письма с короткими новостями о Джесси и Феликсе и ни слова о себе или Джоше.

После понедельника все облегченно вздыхали. Даже Мэтти позволяла себе поваляться в постели, прежде чем позавтракать и идти в театр. Она проделывала огромную работу: руководила установкой декораций, следила за тем, чтобы костюмы были вовремя постираны, поглажены, сама штопала дырки на занавесах. Развивая в себе уже имеющиеся способности, Мэтти незаметно для себя приобретала опыт. Она не пропускала ни одного спектакля. Когда она слышала высокий музыкальный голос Шейлы, то думала, что у нее могло бы получиться не хуже.

В театре Мэтти воспринимали как застенчивого, скромного человека. К концу первого месяца она прочно заняла свое место в труппе. Вера относилась к ней как к дочери, а Ленни был ее верным помощником во всех делах. Ей нравилось, что он больше от нее ничего не требовал. Мэтти любила общаться с Эланом и Фергасом, с ними было легко и весело, а те, конечно же, предпочитали больше ее компанию, чем мисс Эдж.

Актеры практически не обращали на Мэтти никакого внимания. Они только приходили к ней жаловаться друг на друга. Шейлу девушка почему-то невзлюбила, но старалась перенять ее шикарный ораторский акцент.

— Что с тобой? — как-то спросил ее Дуглас. — У тебя флюс? Почему ты так разговариваешь?..

Мэтти не выпускала из виду и Дугласа. Она наблюдала за ним и его работой. Ей казалось, что Джон великолепно справляется с обязанностями директора театра. Никогда не спрашивая актеров, он сам решал, какую пьесу ставить. Он считал, что все обязаны соглашаться с его решением. Джон как будто чувствовал, что нужно публике, поэтому почти никогда не ошибался. В театре его не любили и боялись. Вера находилась в постоянном страхе. Мэтти никогда не интересовалась, что она думает о нем. Это было видно по ее поведению.

Мэтти тоже доставалось от Дугласа, особенно в первое время. Однажды она забыла подготовить поднос со стаканами, который горничная должна выносить на сцену. Актер вынужден был провозгласить тост без стакана, делая вид, что тот у него в руках. Во время антракта Дуглас набросился на нее:

— Я не выношу безалаберщины! У тебя есть сценарий, в котором ясно сказано, что и когда делать. Так что будь добра, постарайся, чтобы подобные казусы не повторялись.

— Хорошо, я постараюсь, — тихо ответила Мэтти.

— Не говори это таким голосом, как будто делаешь мне одолжение. Запомни мои слова, и все! — крикнул он.

«Как я могу забыть?» — звучало в голове у Мэтти. После этого случая Мэтти научилась ничего не слышать и не видеть, как это делала Шейла Фирс. Когда Мэтти стала справляться со своими обязанностями, Джон перестал дергать ее.

В пятницу вечером перед спектаклем Дуглас и Вера сидели в кабинете и подсчитывали их заработки. Денег едва хватало, чтобы выплатить зарплату актерам. В случае, когда дела не ладились, он брался за телефон и звонил Фрэнсису Виллоубаю. Если они засиживались дольше обычного, то Мэтти должна была приготовить чай для Веры и виски для Джона.

В этот вечер Мэтти пришлось готовить чай. Она стояла на кухне, которая находилась рядом с кабинетом Джона, когда услышала чьи-то шаги. Это была Шейла. Она подошла к двери кабинета и толкнула ее. Мэтти отчетливо услышала ее слова:

— Я не могу выйти на сцену сегодня, — заявила Шейла.

Дверь осталась открытой, и Мэтти слышала все, о чем они говорили.

— Почему? — удивленно спросил Джон.

— Джон, ты ведь ничего не смыслишь в любви, правда? — продолжала она.

Не в силах сдержать свое любопытство, Мэтти подошла поближе. В театре все знали о романе Шейлы и ведущего актера второго театра Фрэнсиса. По всей видимости, как поняла Мэтти, он бросил Шейлу и ушел к другой, тридцатипятилетней, актрисе.

— Я играла с ней в «Питере Пэне». Она полная бездарность.

Мэтти с трудом сдерживала смех. Шейлу обскакала какая-то актрисуля, которая играет служанок или — еще лучше — участвует в массовках.

— Я оскорблена, Джон. Меня растоптали, уничтожили. Я не могу работать в таком состоянии. Не могу!

Мэтти с нетерпением ждала реакции Дугласа.

— Бедняжка, — начал он. — Я понимаю тебя.

Мэтти была ошеломлена этими словами. Неужели он действительно пожалел ее? Она подкралась к приоткрытой двери и заглянула в щелочку. Джон стоял возле Шейлы, взяв ее лицо руками и всматриваясь в глаза.

— Я вижу, что ты страдаешь. Сейчас ты просто должна цепляться за театр. Только так ты сможешь забыть обо всем. Ты не должна из-за этого негодяя бросать искусство.

Шейла уткнулась головой в его плечо.

«Чертов хитрец! Ты умеешь убеждать людей», — подумала Мэтти. Она тихо вернулась на кухню. Когда чай был готов, поставила на поднос чашки, чайник и понесла его в офис. Шейла взяла чашку. Мэтти положила руку на ее плечо и слегка сжала, давая понять, что она тоже сочувствует ей.

— О, Мэтти! Только в таких ситуациях и понимаешь, что значат для тебя друзья.

— Я знаю, знаю. Дверь была открыта, и я все слышала. Будь уверена, что мы любим тебя и восхищаемся.

Уже через десять минут Шейла направлялась в гримерную. Мэтти вернулась за подносом. Увидев ее, Джон улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Ты молодец. Спасибо. — От него редко можно было услышать похвалу или слова благодарности, поэтому Мэтти не знала, что ответить. — Я хочу выпить. Не присоединишься ко мне? — Он протянул ей стакан с виски. Они чокнулись и выпили все до дна.

— Что вы здесь делаете? — вдруг спросила Мэтти.

— Делаю? — рассмеялся он. — Разве это не заметно? Зарабатываю на жизнь. Благодаря твоему другу Фрэнсису не могу похвастаться хорошим заработком. К тому же я помогаю своей жене.

— Вы женаты?

— Конечно, я женат. Мне пятьдесят пять.

— Где она живет?

— Ты любопытная маленькая девчонка. Елена живет в Оксфордшире. У нас там домик. Предвидя твой следующий вопрос, отвечаю, что она не имеет ничего общего с театром и предпочитает жить своей собственной жизнью, в то время как я делаю свою карьеру. Нас обоих устраивает такая вольная жизнь. Я возвращаюсь домой, к жене, когда могу. А вот что ты здесь делаешь, малютка?

— Я хочу быть актрисой.

— Ну конечно, актрисой. Как же я сразу-то не понял? У тебя есть в этой области какой-нибудь опыт?

— Любительский. Но у меня хорошо выходит.

— Скажи мне, ты наверняка подумала, что сегодня тебе выпал удачный шанс? Разбитое сердце Шейлы и все такое… Могу поклясться, что ты знаешь все слова.

Мэтти пожала плечами. Она была слишком уязвлена, чтобы достойно ответить ему. Он подождал немного и сказал:

— В любом случае, спасибо.

Потом, посмотрев на недопитую бутылку, добавил:

— Кстати, у тебя что, нет никаких дел?

Она направилась к двери.

— Мэтти?

— Да?

— Мэтти, ты отлично справляешься с работой.

За две недели до Рождества театр прибыл в Ярмут. Погода выдалась на редкость солнечной и теплой. Иногда по утрам Мэтти выходила на прогулку вдоль берега моря, чтобы подышать чистым соленым воздухом.

В один из обычных вечеров, когда на сцене шла пьеса Шоу, Мэтти заметила, что Дуглас наблюдал за спектаклем более внимательно, чем обычно. В последние дни Шейла снова стала плохо себя чувствовать, вероятно, на нее нахлынули воспоминания. В конце первого акта она убежала со сцены и бросилась в объятия Джона.

— Я не могу, — шептала она, но ее шепота было достаточно, чтобы его могли услышать все стоящие за кулисами. — Я не могу играть. Почему так тяжело? За какие грехи я так страдаю?

— Ты не можешь? — Джон едва сдерживал себя. — Моя дорогая. Сделай это для меня, если не можешь для себя. Это очень важно.

— Неужели? Если это так необходимо тебе, я постараюсь.