Магия страсти - Чарова Анна - Страница 38

— А мне нравится! — Я выпила половину, развернулась к зеркалу, желая насмотреться на себя перед тем, как снять платье сказочной красоты, поставила бокал на пол, к стене — он не гармонировал с одеянием. — Давай не будем звать служанок, сами переоденемся, ты мне поможешь?

Отраженная зеркалом Саяни сняла пластину Незваного, положила на ладонь, пытаясь разобрать иероглифы, и вдруг побледнела, выронила ее и бокал, приложила руку к груди и начала хватать воздух открытым ртом. Сначала подумалось, что она поперхнулась, и я бросилась помогать ей, но так сильно получила по щеке, что отлетела в сторону.

Саяни сползла на пол. Ее голова моталась из стороны в сторону, руки судорожно шлепали по полу, на губах пузырилась розовая пена. Платье задралось, и по-девичьи тонкие ноги дергались.

Что с ней? Она страдает эпилепсией? Надо сунуть ей в зубы палку, чтобы она не откусила себе язык! Пока озиралась в поисках подходящего предмета, судороги у Саяни прекратились, она обмякла, но в сознание не приходила и, похоже, не дышала.

Я схватила пластину Незваного, склонилась над Саяни, попыталась нащупать пульс на шее. В этот момент распахнулась дверь, в спальню ворвались Ратон, Леон и Амиль.

— Что случилось? — спросил Ратон, отшвырнул меня в сторону, поднял на руки бывшую жену, положил на кровать, похлопал по щекам. — Саяни… Саяни?!

Он приложил ухо к ее груди, вскочил, испепелил меня взглядом:

— Она мертва! Леон, зови Арлито!

Незаметно для них я сунула пластину Незваного в кармашек свадебного платья, где звенели золотые.

Не прошло и минуты, как Арлито подбежал к Саяни, лежащей без движения, сделал несколько па над ее головой, грудью, животом, опустил руки, вздыхая:

— Нити оборваны. Она отправилась в Вечный путь.

На пару минут произошедшее выбило меня из колеи, и я ничего не соображала. Слова Арлито будто включили рубильник в голове, и до меня дошло, в какой я ситуации: с синяком на щеке и свежим трупом в одной комнате…

Вряд ли это сердечный приступ, Саяни хлебнула нектар из моего бокала и… И я пила из него! О господи!

— Арлито! — вскрикнула я, схватила его за руку и рухнула на колени прямо в свадебном платье. — Она выпила из моего бокала, вон он, у стены, и упала, а потом из него пила я! Помоги!

— О, пожри их пекло! — Он положил ладони мне на голову, зажмурился и ответил спустя полминуты: — Тебе ничего не угрожает.

Он отступил на шаг, к Ратону. Они оба смотрели на меня: муж — с ненавистью, Арлито — с интересом. Ратон вынул меч из ножен и шагнул ко мне, я вскочила и попятилась, прижимая руки к груди. Арлито схватил князя за кафтан, дернул на себя:

— Остановись! Ты уверен, что виновата — она?

Ратон развернулся к магу всем корпусом, как волк. На его щеках катались желваки, глаза сощурились в две щели.

— Посмотри, Саяни защищалась и ударила ее! — он указал на меня мечом.

Постепенно просыпались чувства. Мне следовало рыдать над умершей тетушкой, ведь я успела к ней привязаться, но жалость глушил страх.

— Зачем мне убивать ее? — проговорила я и ненадолго смолкла, потому что горло свели спазмы. — Она была добра ко мне. Зачем? Да и как? Взглядом?

Ратон был непреклонен, ведь он любил Саяни, теперь это видно. Но почему он напустился на меня? Если бы не Арлито, он заколол бы меня без суда и следствия. Я подошла поближе к магу, посмотрела на Леона, который встал в дверях и старался сохранять хладнокровие.

— Леон, ну хоть ты мне веришь? Я любила ее!

Начальник стражи крякнул и отвел взгляд. А я продолжала бросать горошины слов в их стены, стараясь достучаться:

— У Саяни был шар, который узнает ложь! Леон, ты его видел! Принеси его, и вы поймете, что я не лгу.

Я закрыла лицо рукой, села на кровать рядом с Саяни. Ее губы посинели, как у моей бабушки, умершей от инфаркта. Но ведь Саяни так молода!

Ратон так и стоял с мечом на изготовку, Арлито поднял разбитый бокал, где еще осталось вино, взял мой, понюхал один и другой. Выхватил из кармана что-то типа мела и принялся чертить знаки на полу. Соединив их линией, он положил в середину нарисованного круга разбитый бокал, молча удалился, и я съежилась под взглядом Ратона. Если он убьет меня, ему ничего не будет, скажут, что князь был вне себя от горя.

Понимание жаром прокатилось по телу. Я написала завещание и попросила Арлито намекнуть Ратону, что в случае моей смерти все унаследует Саяни. Значит, смерть Саяни ему выгодна, заодно он отомстил ей за измену, в том, что этот человек с двойным дном способен на подлое убийство, я не сомневалась. Осталось одно: повесить всех собак на меня, хотя бы на время меня изолировать, убить и свалить все на неведомого недоброжелателя!

— Помогите! — закричала я что было сил, вскакивая с кровати и бросаясь к выходу. — На помощь! Пожар!

Пусть слышат гости, пусть слышит как можно больше людей, тогда он не посмеет! На выходе Леон сгреб меня в объятия и прижал к стене:

— Извините, бэрри Вианта, но я не могу позволить вам уйти.

— Амиль! — взмолилась я, но стражник потупился, и я снова заголосила: — Ларсо! Помоги! Кто-нибудь!

Я не видела Ратона, воображение рисовало, как он приближается ко мне, вот он вскидывает руку, блестит сталь меча, опускается…

— Ты чего кричишь? — это пришел Арлито. — Отпусти ее, Леон.

Стражник подчинился, и я забилась в угол. Ратон сказал:

— Она пыталась сбежать.

— От тебя, — всхлипнув, проговорила я. — Это ты все устроил, сволочь бесчувственная! Ее убил, а меня подставил! Чтобы убить и… и… заполучить! А она… потому что тебе изменяла. За то что. Раз, а два — завещание-то на нее!

Ратон удивленно вскинул бровь, я продолжила уличать:

— Арлито, ты говорил про завещание?

— Говорил. — Маг покосился на Ратона с подозрением.

— Я не придал этому значения, — отмахнулся новоиспеченный муж.

— Почему вы не хотите принести шар? Вам не нужна правда? Я не убивала ее, мне это незачем!

Арлито смотрел то на меня, то на Ратона. Когда я закончила, дернул плечом:

— Шар пропал. То ли украли, то ли сама Саяни его надежно спрятала.

— У Дарьеля спроси, — настаивала я. — Когда кого-то убивают, нужно искать, кому это выгодно. — Я спряталась за спину Арлито. — Не оставляй меня наедине с ним, я его боюсь! Пусть уезжает из моего дома!

Ратон улыбнулся так, что мороз продрал по спине:

— Вынужден тебя расстроить, дорогая. У тебя очень странно пропала память: муж становится опекуном жены и обязан оберегать и ее, и принадлежавшие ей владения. — Он чуть наклонил голову. — Прошу меня простить, я дал волю чувствам, больше такого не повторится. Но клянусь, что после расследования собственноручно приведу приговор в исполнение. — Он сунул меч в ножны.

В коридоре гомонили, доносились возгласы удивления — хорошо, чем больше народа узнает, что случилось, тем у меня больше шансов дожить до расследования.

— Присядь на кровать. — Арлито извлек из кармана пузырек с зеленоватым порошком. — Мне нужно знать, было ли вино отравлено.

Ратон скрестил руки на груди и сказал:

— Ты отлично знаешь, что есть яды, которые распадаются мгновенно. Есть проклятия, которые тоже очень сложно опознать.

— Вот интересно, как мне все это удалось провернуть? — проворчала я, села в ногах Саяни.

Еще десять минут назад она порхала счастливая, танцевала, как молодая, и вот лежит бездыханная. Я искренне завидовала ей и Дарьелю… А ведь он еще не знает, а когда…

Только я подумала, как дверь распахнулась, и в комнату ворвался он. Арлито, колдующий над своими иероглифами, выпрямил спину и открыл рот. Дарьель широким шагом направился к кровати, и столько в его движениях было обреченности, что от греха подальше я опять забилась в угол комнаты, но граф не стал вымещать зло на мне, он замер у изголовья, погладил любимую по волосам, а потом рухнул на нее. Так бросается вниз хищная птица.

Обнял, подмял под себя. Потом поднял и принялся баюкать в объятиях, что-то шептать, гладить по носу, лбу, щекам, будто любовь могла оживить ее. Меня он виновной не считал. Все это время Ратон равнодушно смотрел на Дарьеля и ничем не выдавал своей ревности.