Как Иисус стал богом - Эрман Барт Д. - Страница 30

В более поздние времена христиане вели по этому поводу длительные и жаркие споры с иудеями, причем христиане утверждали, будто в Еврейской Библии в действительности предсказано, что будущий Мессия должен умереть и затем быть воскрешен из мертвых. При этом они указывали на пассажи в Библии, где говорилось о невинном страдальце, оправданном Богом, – пассажи вроде Ис 53 и Пс 21/22. Однако у иудеев имелся на это готовый ответ: в данных пассажах говорится не о Мессии. И действительно, как вы сами можете убедиться, прочитав эти тексты самостоятельно, слово «Мессия» в них ни разу не появляется.

Склонны ли вы сами понимать эти пассажи как имеющие отношение к Мессии, хотя прямо они нигде на него не ссылаются, в данном случае не имеет значения. Важно то, что до появления христианства ни один иудей никогда не интерпретировал данные тексты как мессианские. Мессия должен был являться могущественной личностью, которая поразит врагов и установит царство Бога, однако Иисус сам был раздавлен врагом. В глазах большинства иудеев это было решающим доводом: Иисус по определению не мог являться Мессией.

Однако это подводит нас к проблеме. Если верование в то, что Иисус умер за грехи мира и был воскрешен из мертвых, само по себе не могло заставить любого иудея признать его Мессией, то как мы объясним то обстоятельство, что сразу же после его смерти – и не несмотря на нее, а именно из-за нее – христиане начали провозглашать его Мессией? Единственное правдоподобное объяснение тому, что они стали называть так Иисуса после его смерти, заключается в том, что они называли его так еще при жизни.

Вот сценарий, который большинством библеистов считается наиболее вероятным. При жизни Иисуса он вызвал надежды и ожидания, что он, возможно, и есть Мессия. Его ученики ожидали от него великих деяний. Может быть, он соберет армию или навлечет гнев Божий на врагов. Но что-то он наверняка предпримет и станет будущим правителем Израиля. Распятие полностью опровергло эту мысль, показав ученикам, как сильно они ошибались. Иисус был убит врагами и, таким образом, никак не мог быть Мессией. Но затем они уверовали в то, что Иисус был воскрешен из мертвых, что заново укрепило их в их прежнем, как будто бы опровергнутом, убеждении. Он действительно Мессия – но совсем не в том смысле, в каком мы думали!

Я рассмотрю подробнее этот ход размышлений в последующих двух главах, анализируя веру в воскресение Иисуса. На данном этапе я просто хочу подчеркнуть главное. Последователи Иисуса, очевидно, считали его в некотором смысле Мессией до его смерти, поскольку ничто в его распятии и воскресении не могло заставить их выдвинуть эту идею позже. От Мессии не ожидалось, что он умрет или воскреснет снова.

Мессианское самосознание Иисуса

В свете данной дискуссии что мы можем сказать относительно того, как, по всей вероятности, воспринимал себя сам Иисус? Называл ли он себя Мессией? Если да, что он под этим подразумевал? И называл ли он себя Богом? Здесь я должен четко обозначить свою позицию: Мессией – да; Богом – нет.

По моему мнению, есть более чем достаточные причины думать, что Иисус представлял себя Мессией, причем в очень узком и специфическом смысле слова. Мессия, как предполагалось, станет будущим правителем народа Израиля. Но, будучи апокалиптиком, Иисус не думал, что это будущее царство может быть установлено путем политической борьбы или военных действий как таковых. Его должен был принести Сын Человеческий, грядущий, чтобы судить все и вся, противящееся Богу. Тогда и настанет царство Бога, и, судя по всему, Иисус верил, что он сам станет в этом царстве царем.

У меня есть несколько причин для подобного суждения. Во-первых, позвольте мне вернуться к моему доводу выше относительно учеников. Они, очевидно, думали и говорили об Иисусе как о Мессии еще во время его земной жизни. Однако по сути он не сделал ничего, чтобы навести кого бы то ни было на мысль, что он и есть Мессия. Иисус, вполне вероятно, был пацифистом («любите врагов ваших», «кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую», «блаженны миротворцы» и т. д.), что вряд ли делало его подходящей кандидатурой на роль командующего иудейской армией. Он не проповедовал насилие против римских оккупантов. И он говорил о ком-то другом, а не о себе как о грядущем Сыне Человеческом.

Итак, если ни одно из активных действий Иисуса не могло вызвать ни у кого подозрений относительно его мессианских притязаний, почему его последователи почти наверняка считали и называли его Мессией во время его общественного служения? Самое простое объяснение – это то, что Иисус сам сказал им, что он – Мессия.

Но что именно он подразумевал под словом «Мессия», следует понимать в более широком контексте его апокалиптического провозвестия. Именно здесь вступает в действие речение, которое, как я показал выше, почти несомненно аутентичное. Как мы уже видели. Иисус сказал своим ученикам – и в том числе Иуде Искариоту – что в будущем царстве они сядут на двенадцати престолах, чтобы судить двенадцать колен Израилевых. Допустим. Но кто же будет царем над ними? Иисус был их наставником (= господином) сейчас. Не останется ли он их наставником (= Господом) и тогда? Именно он призвал их, учил их, поручил им миссию и обещал им престолы в будущем царстве. Кажется почти немыслимым, чтобы в его воображении ему самому не предстояло сыграть в этом царстве определенную роль, и если он был лидером группы учеников здесь и сейчас, то, безусловно, останется их лидером и в будущем. Иисус, должно быть, полагал, что сделается царем в грядущем царстве Бога, которое скоро принесет с собой Сын человеческий. А какое определение было самым типичным для будущего правителя Израиля? Мессия. Очевидно, именно в этом смысле Иисус говорил ученикам, что он – Мессия.

Два других соображения делают этот вывод еще более правдоподобным. Первое из них, опять-таки, связано с Иудой Искариотом, еврейским «плохим парнем» евангельской истории, а второе – с Понтием Пилатом, римским «плохим парнем». Начнем с Иуды. Имели место бесконечные домыслы относительно того, кем был Иуда Искариот – вплоть до того, что означает само прозвище Искариот — и что заставило его предать Иисуса^[46]. Как я отмечал, то, что Иуда действительно предал Иисуса, сомнений не вызывает (история с предательством отвечает всем перечисленным нами критериям), но вот почему он это сделал? На этот счет выдвигалось множество теорий, но, поскольку они не связаны с сутью моих рассуждений здесь, я предпочитаю остановиться на том, что именно предал Иуда.

Согласно евангелиям, дело обстояло очень просто. Когда в последнюю неделю своей жизни Иисус пришел в Иерусалим, чтобы совершить в столице ежегодную пасхальную трапезу, он произвел беспорядки в Храме, предсказывая в чисто апокалиптической манере его разрушение во время грядущего суда. Это привлекло к Иисусу внимание местных властей. Еврейские лидеры, отвечавшие как за Храм, так и за светскую жизнь в Иерусалиме, как известно, принадлежали к партии саддукеев. Это были богатые еврейские аристократы, по большей части священники, совершавшие жертвоприношения в Храме, во главе которых стоял первосвященник. Священники имели свой интерес в поддержании порядка в Храме, не в последнюю очередь потому, что римляне, которым принадлежала власть в стране, позволяли местным аристократам самим вести дела и поступать как им угодно до тех пор, пока это не приводило к локальным мятежам.

Во время Пасхи страсти обычно вспыхивали с особой силой, поскольку сам по себе праздник пробуждал националистические чувства и мысли об отмщении. Дело в том, что праздник Пасхи был установлен в честь того эпизода из Еврейской Библии, когда Бог вывел народ Израиля из египетского рабства под предводительством Моисея. Каждый год событие исхода широко отмечалось евреями всего мира, вспоминавшими о том, как сам Бог вступился за них, чтобы избавить от иноземных угнетателей. Этот праздник, кульминацией которого была особая ритуальная трапеза – позднее получившая название пасхального седера – отмечался не только из интереса к событиям древности. Многие евреи надеялись и даже предчувствовали: то, что Бог содеял для них однажды, в дни Моисея, он сделает снова, в свое время, под предводительством одного из их собственных лидеров. Всем было известно, что когда националистические страсти достигали наибольшего накала, это нередко могло привести к восстанию. Поэтому Пасха была единственным временем в году, когда римский правитель Иудеи (обычно живший в Кесарии Приморской) прибывал в Иерусалим в сопровождении войска, чтобы подавить в зародыше любые возможные выступления. Саддукеи, охотно сотрудничавшие с римлянами в обмен на дозволение совершать богослужения в соответствии с указаниями Бога, данными в Торе, также были заинтересованы в поддержании мира.