Обречены и одиноки - Салиева Александра - Страница 17

А взгляд так и остался в моем направлении. Не знаю, чего я не выдержала в первую очередь, то ли взгляда Прайма, то ли обильного дипломатического потока Тимура.

– Отдай нашего кесаря, – перебила изумрудного дракона. – И мы уйдем. Тихо и мирно. Без вариантов, – мой голос звучал холодно, как самое непригодное для жизни место в Арктике.

Всем своим видом старалась сохранять уверенность в сказанном. Не помогло.

– Без вариантов?! – словно самый жуткий вопль самого жуткого кошмара всех времен и измерений во всех Вселенных прозвучали тихие и вкрадчивые слова Прайма Кириниона.

– Это наш кесарь, – продолжила спокойно. – Верни его.

Сама не поняла, когда успела перейти в обращении к нему на «ты».

Оглянувшись на перекрывавший нам путь назад отряд алнаирийцев, я ясно увидела в их глазах трепетный страх. Даже не страх. Ужас. Чувство, подтверждающее, что нам конец. Но ведь мне все равно наплевать на то, что они там выражают и думают. Это МОЙ личный кесарь и делить его я ни с кем не собиралась.

Пусть катятся в Бездну. Судя по глазам Прайма, он как раз оттуда и знает дорогу.

Быстро резюмировав про себя итог, развернулась обратно, в ожидании ответа.

Прайм Киринион наконец перевел взгляд черных глаз с моей груди на мое лицо.

– Вы правы, архимаг стихии воздух измерения Альтерра, Лилит Аэлин Камелия Де Алькарро, – медленно и с расстановкой произнес мужчина. – Я знаю дорогу. Могу и Вам показать. Лично, – лицо правителя озарила еще одна ласковая улыбка и он добавил уж очень заинтересованно. – Хотите?

«Какого?.. Еще один… читающий мысли. Эмпатова мать его… женщина», – пронеслась мысль в моем разуме в то время, как на довольно красивом и ни сколько не старом лице Прайма на мгновение отразилось непонимание. Поскольку до меня, наконец, дошло в чем тут подвох, то злорадно добавила про себя: «Адепт некромант – недоучка тебе в помощь после смерти, и подданные твои чтоб были все такие же, как у тебя в Гондурасе».

Кажется, Прайм задумался конкретно, потому что секундная пауза затянулась до минуты.

Пока он размышлял о моих мыслях, подумала, что зачастила я с упоминанием про Гондурас. Когда волнуюсь, на разнообразие не способна… проклясть что ли тут… всех?

– Нет, – наконец изрек односложно Прайм.

Правитель слегка поморщился, глядя на меня как на надоевшую мошку. Вероника и Тимур переглянулись, не понимая, что происходит.

– Катись в Бездну, Киринион. Один, – ответила спокойно, накидывая защиту. – Мы уходим. И забираем кесаря с собой.

Одиннадцать личных децернентов правителя Алнаира приняли боевую стойку, и даже щиты выставили. Но ведь они в отличие от меня не заключали сделку с Ангелом Смерти и не брали у него благословение на некоторые обряды, а потому битва была недолгой, легкой и весьма результативной. Для меня. Единственная неприятность – Ашерро снова без сознания лежал на полу. Прайма не тронула. Он даже с места не двинулся, и я осталась взаимна. Вероника так и стояла, замерев в полном ступоре. Все, что я применила являлось запрещенным и каралось на Альтерре смертной казнью, поэтому и не изучалось. Еще раз окинула взглядом павших в неравном бою магов и развернулась к почему-то начинающей расступаться толпе алнаирийских воинов до сих пор находившихся у дверей. Только подумала, что придется еще и расплетать защиту от перемещений в пространстве самостоятельно, как планы снова поменялись.

– Я буду называть тебя Аэлин, – раздался совсем рядом голос Прайма Кириниона. – Сейида Аэлин, – он словно пробовал на вкус каждый звук моего второго имени. – Мне нравится.

Стылое дыхание мужчины задело мое плечо.

Странно. Даже архивампиры не так холодны в своей анатомии… кто он?

– Отойди от нее, – наконец утратил дипломатичность Тимур.

Невольно обернулась. Прайм стоял так близко. Слишком. Черные глаза и, правда, были словно сама Бездна. Великая, бескрайняя, поглощающая все мое сознание, заставляющая забываться и бесконечно тонуть внутри этой тьмы… Кажется, не о том думаю сейчас, а с учетом того, что надменный правитель и так все мои мысли читает, так и вообще думать не стоило бы. Уж тем более в таком эквиваленте.

– У меня к вам предложение, – заговорил мужчина как и прежде ласковым тоном.

Спросить какое именно предложение, я не успела. Да и он объяснять не стал. Я и сама почувствовала все на себе. Обжигающая словно сама преисподняя боль пронзила мою грудь. Но это была не моя боль. Чужая. Он вырвет Арху сердце!

«Слишком близко… Да, катись в Бездну все. Справлюсь», – пронеслась последняя мысль прежде чем, задыхаясь, я сплела боевое проклятие, которое как-то уже использовали на мне самой. Поцелуй Марены – всепожирающее прикосновение самой богини смерти Изначального Хаоса, против которого устоять мог лишь обладающий очень сильным артефактом маг. Энергетический поток был готов очень быстро и я без малейшего промедления тут же отправила его в Прайма, ничуть не промахнувшись. Отдача получилась существенная, но мои ониксы не подвели, и я смогла устоять на ногах, оставаясь в сознании. Боль в груди мгновенно утихла. На Прайме Киринионе не было не единого артефакта, не считая обруча, который был скорее символом власти, чем магическим предметом, ведь от него не исходило никого магического фона.

Не смогла сдержать победной улыбки. Прайм, правящий Алнаиром более трех тысяч лет, упал на одно колено. Его лицо побелело. Мгновенно ставшие фиолетовыми вены вздулись, и как мне показалось, даже зашевелились. Киринион закрыл глаза. Картина была более чем прекрасной и грела душу, бальзамом разливаясь по моим еще не остывшим в душе ранам… И чего это он не падает уже окончательно?!

– Еще никто не ставил меня на колени, женщина, – тихим вкрадчивым, жутким до глубины сознания голосом заговорил этот… по всей видимости, бессмертный.

Создатель! Ну почему никогда не бывает просто?!

– Ты связана с Арханиэлиусом. Он связан со мной. Поэтому, и только, – выделил он, – в этот раз, я поглощу все сам и не допущу последующей отдачи на твою смелую, пусть и плохо соображающую прекрасную головку, Аэлин, – Прайм встал с колена, вновь выпрямился, открыв полностью черные, как сама часть Изначального Хаоса глаза. – И я в последний раз предложу тебе мирные условия разрешения спора, – добавил он.

Я очень испугалась. Мне было страшно до жути. Он только что просто на просто поглотил проклятие, после которого лично сама едва выжила, пробыв в гранях двое суток! Но я не отступила. Потерять Арха было для меня еще страшнее.

– Все еще жду твоего предложения, Прайм, – отозвалась равнодушно.

Специально сказала «твоего» чисто из упрямства, потому что Прайма это явно бесило.

Прайм снова сглотнул. На секунду прикрыл глаза. Выдохнул. Даже умилилась ненадолго. Он, похоже, применял такую же технику аутотренинга, как и я. С дыханием. А мы похожи в чем-то… только вот я не убиваю направо и налево как некоторые… бессмертные.

– Ашерро не может быть одновременно твоим кесарем и моим децернентом, поэтому я предлагаю обмен. Ты останешься здесь в качестве моего личного децернента, со всеми вытекающими отсюда обязанностями, – снова заговорил Прайм Киринион.

Меня передернуло от его слов. Быть равнодушной машиной для убийств далеко не предел моих мечтаний. С другой стороны – похоже, выбора нет было.

– Тогда Арханиэлиус может вернуться на Альтерру в качестве вашего кесаря, – закончил он.

– Ни за что!

– Будь по-твоему…

Почти одновременно прокричала Вероника и тихо прошептала я.

Но почему тогда мой шепот показался гораздо громче ее крика?

– Да. Еще одно из условий, – победно улыбнулся Прайм. – Прежде Арханиэлиус женится на одной из женщин Алнаира… Во-избежание дальнейших возможных недоразумений, которые определенно возникнут в противоположном случае, – еще одна ласковая улыбка.

По щеке скатилась слеза. Он так и стоял совсем рядом со мной.

«Не плачь», – сказал внутренний голос единственную за много лет разумную вещь. – «Не плачь, Камелия. Не плачь». Ладонь Прайма коснулась моего лица, убирая следы предательства слабых эмоций.