Обречены и одиноки - Салиева Александра - Страница 52

Знаю, он хотел бы мне помешать, если бы мог. Власть Прайма Кириниона действует даже тогда, когда его самого уже нет.

– В этот раз ты точно перегоришь, Лилит, – подметил Арх скучающим тоном. – Хотя так даже лучше. Мне же легче будет. Тебе помочь? – явно издевался он.

Арханиэлиус, как и Амит явно решил, что я буду призывать силу с помощью своей крови. Но ведь это никак не поможет. Мне нужно что-то гораздо сильней и эффективней. И способ остался только один. Единственный способ для действительно единственного важного мне мужчины… Закрыла глаза, чтобы было не так страшно.

– Если ты хочешь получить обещанное, ты придешь, отродье Сумрака, – сказала вслух в никуда. – Ba`ruch `ata Samael. Ba`ruch `ata.

Тот, к кому я обращаюсь, услышит в любом случае.

Один решительный взмах в воздухе, отводящий руку, держащую кинжал в сторону. Одно резкое движение вниз. Еще один вздох и острие серебряного кинжала вонзается мне прямо сердце… Теперь-то уж Ангел Смерти придет в любом случае.

Окружающий мир в который раз стал черно-белым. Теперь уже по моей воле. Серое туманное марево наполнило все вокруг и постепенно окружило меня. Мрак…

– САМАЭЛЬ!!!

Не отвечает, Зараза.

Серый туман клочками вился под ногами и перекатывался прямо сквозь меня. Жуткая тишина. Даже эха после моего зова нет. Как нет и границ этому миру.

Оказывается, не так страшно умирать, как то, что ждет после.

– Ну и дура же ты, Аэлин! – сказала сама себе, опускаясь на колени. – Самаэль!

Слезы наполняли глаза… С горечью осознала, что назвала себя вторым именем. Уже привыкла к нему, да и не кажется оно теперь таким ненавистным, как раньше. Соленая влага скатывалась и скатывалась с ресниц, обжигая, словно сердце самой преисподней. Ноги сами собой ослабели, и мне пришлось опуститься вниз. Закрыла лицо руками, размазывая ненавистный поток.

Зачем плакать, если легче от этого не станет?

Уж лучше бы меня отправили в Геенну Огненную – там хотя бы компания знакомая нашлась, а тут… Да, видимо это и есть мой персональный ад – то чего я боялась больше всего, то, отчего убегала всю свою жизнь и то, что настигло теперь, когда бессильна что-либо исправить. Грани и одиночество.

– Самаэль! – позвала снова вслух. – Самаэль, сумрачный сын! Покажись!

Чего уж стесняться, все равно, если все так и останется, очень скоро сойду с ума.

Десятки мыслей сновали в голове, цепляясь друг за друга, смешиваясь и поглощая здравый рассудок. Грани уже видимо начали свою работу. Погрузившись в собственные раздумья, не сразу заметила легкое тиканье часов, где-то совсем рядом, хоть и недостижимо.

– Он не придет, Аэлин, – возник в мыслях тихий вкрадчивый мужской голос.

Сердце наполнилось надеждой.

– Кир? – обернулась, но вокруг лишь пустота. – Кир! – позвала еще раз.

Больше никто не отвечал… Ну, вот, я снова плачу. И голос, видимо, мне лишь показался. Вторая стадия шизофрении, она, знаете ли, такая. Наверное.

– Кир, – уже не звала, просто произнесла вслух.

Хотелось зацепиться за что-то, что помогло бы не впасть в забвение, которое очень скоро наступит. Одинокие, обреченные, не способные ни на что, кроме бессмысленного бытия – именно за этим приговаривают к вечному существованию в гранях.

– Ну, вот когда ты признала, что тоже не очень дееспособна, теперь развода точно не будет, Аэлин, – раздалось в моем разуме вновь.

Подозрения о том, что точно спятила, уже довольно прочно укрепились, поэтому решила предварительно проверить.

– Что, брачная клятва правителя Алнаира настолько сильна и безгранична, что распространяется и на существование после смерти, да Прайм Киринион? – поинтересовалась вслух, не забывая вложить побольше сарказма, и скрестила руки на груди, чтобы казаться хоть немного достойнее, чем есть.

Встать с коленей-то я забыла.

– Аэлин, – ответил тихий вкрадчивый и очень укоризненный тон.

– Или мы уже не женаты теперь, а ты тут специально, чтобы мучилась еще больше?

Неважно, что он ответит. Только ответил бы, и я вновь услышала такой нужный мне голос. Все как всегда – чем больше его злю, тем легче становится. По крайней мере, это позволяло не думать сейчас о том, что мы оба оказались здесь по моей глупости.

– Аэлин! – укора теперь меньше, а вот возмущения через край.

И вот зачем я подумала о том, что сделала?

Чувство вины все равно охватило душу и горькой желчью разлилось по сознанию.

– Он убил тебя. Из-за меня. Я не знала что делать… Прости.

– Тебя сейчас это волнует?! – послужила ответом целая волна раздражения.

– Э-э… Да, – произнесла тихо и неуверенно.

А что меня сейчас еще должно волновать?! Из этого положения выход точно не найти!

– Ты невыносима, – ответил усталый голос. – Ты пока побудь тут пару веков, я позже вернусь. Когда ты образумишься и… станешь более покладистой.

– КИР!!!

Да он точно издевается! Даже в такой ситуации… упрямый!

– Что? – деловито поинтересовался тут же голос властелина моей души и сердца.

Хотелось выплеснуть на него побольше ядовитых реплик, чтоб не вел себя как… всегда, но не смогла. Может быть, даже уже становлюсь покладистой, как он и хотел. Частично.

– Не уходи, – только и смогла произнести единственное, что сейчас нужно было.

Туман вокруг меня сгустился, образовывая собой высокий до боли знакомый силуэт.

– Только попроси, Аэлин, – напомнил он мне уже знакомые слова.

– Вернись ко мне, прошу, – не веря уже ни чему, и даже не надеясь на то, что будет возможно после.

Туманное облако стало чуть ниже, а марево коснулось моей щеки. Коснулось еле заметно и почти не ощутимо. Я закрыла глаза, потому что даже так – это уже больше чем то, на что могла рассчитывать.

– Кир, – с ресниц снова скатились предательские слезы.

Сердце пропустило удар, потому что мокрая соленая дорожка тут же была убрана тяжелой сильной ладонью супруга. От удивления я распахнула глаза. Мое сердце бьется?! И частичка моего личного хаоса – он и, правда, здесь. Со мной. Настоящий. Теплый. Мой.

Чуть приоткрытые губы коснулись моих и замерли на мгновенье. Лишь на одно показавшееся вечностью мгновенье, чтобы после обрушился целый ураган эмоций, сжимая в крепких жестких объятиях, властвуя в своих притязаниях над моим телом и разумом. Короткие, резкие, алчные, чередующиеся с протяжными, глубокими и болезненно приятными, поцелуи осыпали мои губы, шею и вообще все лицо. Я уже было подумала, что совсем не против провести отпущенную мне вечность, если все будет именно так, но Киринион, ведь всегда умел удивлять.

– Ты не умерла, Аэлин. Ты вернешься обратно.

Как это я вернусь обратно?! Я не хочу! Я хочу остаться с ним!.. Как это я не умерла?!

– Почему? – обобщила весь поток своих вопросов.

Супруг ласково улыбнулся. Широкая ладонь прошлась тыльной стороной по моим губам.

– Я же говорил тебе, что теперь все будет по-другому. Так и вышло, Аэлин. Еще довольно долго ты останешься такой как я. Жалкий кусок серебра не может убить Паладина. Тем более, если он не падший. Хотя это не умоляет тот факт, что ты снова хотела призвать архидемона на помощь. Ты о чем думала, Аэлин?!

Бездна. Что он со мной сделал?! Невозможно стать Паладином, если не родиться им. С другой стороны – понятие невозможности давно уже следует забыть, когда рядом с тобой, такой как он.

– Думала о том, что ты умер, – оправдалась как смогла. – А ты ведь сказал, что бессмертный, между прочим, – в противовес бросила ему обвинение. – Забыл упомянуть о том, что умереть все-таки можешь, да, падший Паладин?! И вообще, ты когда мне собирался рассказать о том, что не совсем человеческого происхождения?! Да что там не совсем. Ты вообще не человек!

Ну, вот… Сказала и дождалась его самой обыкновенной реакции. Тьма в черных глазах поплыла и даже вены на его бронзовой коже вновь проступили, быстро приобретая фиолетовый оттенок. И вот кто из нас теперь склонностью к мазохизму отличается?