Римская карусель (СИ) - Дельта Марк - Страница 80

   - Кто ты? - изумленно спросила Кассия.

   У нее было совершенно непостижимое чувство, будто она видит себя маленькой девочкой, какой была в том возрасте, когда ее увезли из родного дома и бросили в подземелье преторианцы Сеяна. Сейчас перед ней стояла маленькая Кассия - такая же белая, зеленоглазая и рыжая.

   - Я Кассия Секунда, - ответила девочка, увеличив изумление Кассии еще больше. - А ты?

   - Я Кассия Младшая, - женщине казалось, что это ей снится.

   - Младшая? - обрадовалась Секунда. - Я тоже младшая!

   Полог ветвей намок, отяжелел, он совсем не справлялся с задачей защиты маленькой Секунды. На девочку сверху лились потоки воды. Кассия привлекла ребенка к себе, прикрыв ее складкой своей паллы и удивляясь собственным действиям. Никогда за двести с лишним лет своей взрослой жизни она не брала под покровительство детей и вообще не интересовалась ими.

   - Ты заблудилась? - спросила Кассия. Ей казалось, что эта встреча не случайна, что боги свели ее с ее вторым "я", руководствуясь неким тайным умыслом. Кассия чувствовала, будто стала Луциллой, которая получила бесценную возможность дать своей дочери материнское тепло.

   Девочка, немного путаясь, объяснила, что убежала от няньки, потому что та вела ее в гости, где ее постоянно обижают старшие дети. Кассия после непростых расспросов сумела выяснить, что дом, где живет маленькая Секунда, находится где-то в районе взвоза Капсариев, у подножия Авентина.

   - Так далеко?! - ахнула Кассия. - Как же ты сюда дошла?!

   Девочка ничего вразумительного ответить не смогла. Взяв ее на руки, закутав, как следует, Кассия решительно направилась на юго-восток.

   По дороге Секунда жаловалась на задиравших ее детей.

   - Ничего, Кассия, ты еще научишься держать людей в страхе, - бормотала в ответ женщина, и ей казалось, что она обращается к самой себе через века. - Уж это-то я точно знаю.

   Промелькнула непрошеная мысль: "Может быть, я сама тебя научу, как не давать себя в обиду".

   Секунда еще какое-то время что-то лепетала, затем положила головку на плечо Кассии и замолкла.

   Когда показались знакомые ей места, девочка встрепенулась и показала небольшое одноэтажное строение.

   Так Кассия Луцилла впервые увидела дом, где ей предстояло провести более ста лет.

   В атрии встревоженные родители девочки бросились горячо благодарить гостью. Пожилая рабыня-нянька, по лицу которой было видно, что она недавно получила изрядную взбучку, взяла на руки Секунду и отнесла ее в другую комнату, чтобы переодеть в сухую одежду.

   Кроме няньки, в доме никаких слуг не было видно. Это обстоятельство, вкупе со скудостью убранства, указывало на то, что семья не могла похвастаться достатком.

   - Вы из рода Кассиев? - с удивлением спросила гостья.

   - Что вы, нет, конечно! - с несколько виноватым видом откликнулся мужчина. - У девочки просто разгулялось воображение. Она однажды играла в парке с детьми из Кассиев и с тех пор возомнила, что ее тоже так зовут.

   - И каково же ее настоящее имя? - обескуражено спросила аристократка.

   - Мелия, - ответила мать.

   - Что ж, я рада, что ваша дочь нашлась, - произнесла посетительница и направилась к двери. Теперь, когда ее маленькая копия вдруг превратилась в Мелию, она уже не имела к Кассии никакого отношения.

   - Подожди, госпожа моя! - воскликнул мужчина. - Разреши мне тебя угостить!

   Он поднес ей кубок с жидкостью рубинового цвета, от которой шел приятный травяной запах.

   - Домашний настой, - пояснила женщина, заметив вопросительный взгляд гостьи.

   - Благодарю, - произнесла Кассия и пригубила жидкость. Настойка оказалась приятной на вкус, сладковато-терпкой. Кассия вдруг поняла, как сильно хотела пить. Она осушила кубок наполовину, когда ее сознание затуманилось, а ноги и руки отяжелели и вдруг перестали повиноваться. Это произошло так быстро, что, если бы ее не поддержал мужчина и не опустил на скамью, Кассия упала бы на пол.

   Девочка, войдя в комнату, поинтересовалась, что произошло с ее взрослой подругой.

   - Она заснула, - пояснила женщина, которая вовсе не была ее матерью.

   - Позовите меня, когда Кассия проснется, - потребовала девочка. - Она обещала, что будет играть со мной.

   - Пора отвести Мелию домой, - озабоченно произнесла нянька.

   - Теперь меня зовут Кассией! - воскликнула Мелия, топнув ножкой.

***

   Тит Ульпий с ранней юности интересовался свойствами растений и их таинственным воздействием на тело и ум человека. Целебные сочетания, снотворные, яды - все это будоражило его воображение. В последние годы круг знакомств Тита составляли люди, разделявшие эту его страсть. Кто-то из них однажды познакомился с Лаис.

   Тит приходил к ней, никогда заранее не сговариваясь, но точно зная время дня, когда девушка готова уделить ему немного времени. Ее каморка располагалась в пристройке к небольшому храму на Палатине. Он был посвящен богине по имени Luna Noctiluca, что означала Сияющую-в-ночи Луну, чьей жрицей и была Лаис.

   Впрочем, в разговорах с Титом эта странная молодая девушка называла свою богиню греческим именем Селена.

   - Мы, римляне, считаем, что луной управляет охотница Диана, - говорил Тит, глядя на картину над небольшим алтарем, где была изображена крылатая женщина с венцом в форме полумесяца. Облаченная в серебряную тунику, она сидела верхом на буйволе, мчась по звездному небу.

   - Это народное поверье, - поясняла глухим тихим голосом Лаис. - Людям с детства рассказывают истории о том, как боги Олимпа одержали верх над титанами, и им легче верить в могущество олимпийской богини Артемиды, а не Селены, происходящий из рода древних титанов. Однако Луна, которую ты видишь на небе, и есть Селена. Подчиняется она одному Юпитеру.

   - Значит, Селена это сверкающий диск, а не прекрасная девушка, - замечал Тит Ульпий.

   - Она и диск, и девушка, - поправляла Лаис.

   Сама она едва ли могла быть названа прекрасной. Титу не очень нравился такой восточный тип лица. Слишком черные волосы и глаза, слишком густые, сходящиеся над переносицей брови, слишком крупный нос, слишком смуглая кожа. Возможно, Лаис понравилась бы знатокам женской красоты в Армении или в Сирии, но Тит больше тяготел к германкам и не слишком многочисленным белокурым римлянкам.

   На молодой жрице всегда был длинный темно-синий хитон, скрывавший ее телосложение, но что-то в движениях девушки подсказывало Титу, что тело у нее столь же безупречно, как и у ее богини. Вероятно, если бы он увидел ее обнаженной, он изменил бы свое мнение и ее лице.

   - Ты гречанка, Лаис? - спросил он однажды.

   - Мои предки были карфагеняне и греки в Иберии, - ответила жрица.

   Позже, в случайном разговоре, выяснилось, что, кроме греческого и латыни, девушка знала пунический язык, бывший разновидностью финикийского, и понимала очень близкий к нему еврейский и менее близкий арамейский, на котором говорила вся Сирия.

   Когда Тит обратился к жрице Селены с просьбой о самом быстродействующем снотворном, она сначала долго гадала по теням, отбрасываемым на стену языками огня и дымом от факела. Затем спросила, почему так важно быстродействие.

   - Мне и моим друзьям необходимо обезвредить опасную ведьму, - объяснил Тит. - Если она успеет понять, что ей дали снотворное, она сможет помешать нам и всех нас уничтожить. Тебе, возможно, покажется, что я разделяю глупые суеверия, но эта женщина действительно очень опасна. Не спрашивай, дорогая Лаис, откуда мне это известно, ибо я не вправе разглашать чужую тайну. Пожалуйста, просто поверь мне.

   Лаис пристально взглянула на собеседника. От этого взгляда Титу стало не по себе, и он подумал, что жрица луны и сама, возможно, не новичок в магическом искусстве.

   - Ее надо усыпить так же, как Селена усыпила Эндимиона, - молвила Лаис.