Римская карусель (СИ) - Дельта Марк - Страница 81

   - Эндимион - юноша неземной красоты, - произнес Тит, морща лоб и пытаясь припомнить продолжение этого старинного греческого предания. - Он влюбился в Геру, и Зевс усыпил его, верно?

   - Опять народные поверья, - Лаис плавным жестом руки указала на изображение над алтарем. - Нет, все не так. Он и Селена питали друг к другу огромную любовь, но оба знали, что он, будучи смертным, подвержен разрушающему влиянию времени, что скоро от его красоты не останется и следа. Поэтому он попросил богиню усыпить ее, ибо хотел навсегда остаться юным и прекрасным в ее глазах. Она так и поступила. С тех пор Эндимион спит вечным сном в глубокой пещере, а Селена приходит к нему и покрывает поцелуями его холодное и вечно юное тело.

   - Почему оно холодное? - спросил Тит, невольно подавшись грустному очарованию этой истории.

   - Ты никогда не видел лягушек зимой? Они, засыпая, становятся неподвижными и холодными, как обледеневший камень. В них останавливаются все силы жизни, вся работа времени. Им не нужны еда и питье, не надо избавляться от телесных отходов. С приходом весны лед в теле начинает оттаивать, и лягушка возвращается к жизни, не постарев ни на мгновение.

   - Такой лягушке после спячки, вероятно, трудно двигаться, ведь ее мышцы должны были онеметь и ослабнуть от долгой неподвижности, - предположил Тит.

   - Нет, мышцы ее нисколько не страдают, это ведь не обычная неподвижность, а сон Эндимиона. Просто она отвыкает от движения, но на то, чтобы снова привыкнуть, ей нужно совсем немного времени.

   Сделав паузу, Лаис добавила наконец то, что интересовало Тита:

   - Да, мы, служительницы Селены, знаем некоторые ее тайны. Я могу дать тебе снадобье, которое погружает человека в сон Эндимиона.

   - И ведьма не успеет даже задуматься, когда выпьет его? - с сомнением и надеждой спросил Тит.

   - Даже если успеет, она уже не будет владеть своими мыслями, - успокоила его Лаис. - Но я хочу тебя предупредить: в полнолуние, ровно в полночь, она проснется, ибо это снадобье связано с Селеной, а в такие ночи сила богини обращена к живущим на земле. Как только твоя ведьма пробудится, кому-то придется дать ей выпить настойку.

   - А как же Эндимион? - удивился Тит. - Он тоже просыпается раз в месяц в своей пещере?

   - На Эндимиона воздействует не снадобье, а сама сила богини, - не очень понятно ответила Лаис.

   В назначенный срок, через три дня после этого разговора, Тит снова пришел в храм Луны на Палатине и получил от Лаис порошок, который девушка велела развести водой в указанной пропорции.

   Спустя еще несколько дней Тит с благодарностью сообщил жрице, что приготовленное из ее порошка снадобье действительно подействовало.

   - Ведьма спит, не просыпаясь, - сообщил он.

   - Это женщина молода? - спросила Лаис, удивив Тита несвойственным ей проявлением любопытства.

   - Можно сказать и так, - Тит и покраснел от того, как нелепо прозвучал его ответ.

   - Значит, теперь она стала вечно юной.

   Тит подумал о том, что Кассия Луцилла и без снадобья Эндимиона была вечно юной.

   - Что делать, когда закончится порошок? - спросил он.

   - Надо, чтобы к весне сохранился небольшой остаток. Его количество можно увеличивать. Для этого потребуется собрать в апреле вот эти травы, - Лаис протянула Титу пергаментный листок со списком, который тот принял со словами благодарности.

   - Травы необходимо высушить, истолочь и перемешать с порошком, - продолжала девушка. - В результате получится большое количество такого же порошка.

   - Как быстро после пробуждения ведьмы надо дать ей выпить настойку, чтобы она не успела понять, что происходит?

   - Ей с каждым разом понадобится все больше времени, чтобы восстанавливать свои воспоминания и начинать управлять мыслями. Сначала нужны будут мгновения, потом часы, может быть, даже дни. Я ведь не знаю, как долго вы собираетесь держать ее в состоянии Эндимиона. В первое время давайте ей настойку сразу после пробуждения.

   - Как я могу тебе заплатить? - спросил Тит.

   - Рассказать мне все, что ты знаешь об этой ведьме, - просто сказала Лаис.

   Тит замялся. Он опасался чего-то в этом роде.

   - Я должен посоветоваться с друзьями, - сказал он после раздумья.

   - Хорошо, я подожду, - согласилась Лаис.

   Уходя, Тит обернулся и спросил:

   - Почему ты уверена, что порошок сохранит свои свойства, если смешать его с травами? Ведь часть, составленная этим порошком в получившейся смеси, станет очень маленькой.

   Одарив Тита одним из своих таинственных взглядов, Лаис ответила:

   - К сожалению, я не вправе разглашать эту тайну. Просто поверь мне на слово.

***

   Слуг, которые опоили Кассию зельем Эндимиона, Тит Ульпий перевел в поместье в Аквилее, подальше от Рима. В доме возле взвоза Капсариев, где находилась Кассия, Тит поселил своего клиента Порфирия с его женой Приской, строго-настрого запретив им кому-либо рассказывать о спящей женщине. Супружеская пара, жившая до того в крайней нужде, очень страшилась лишиться новых условий жизни и чрезвычайно тщательно выполняла все наставления патрона. В их обязанности входило ухаживать за Кассией, следить за тем, чтобы ее постель и одежда содержались в чистоте, чтобы всегда была готова порция настойки, и в назначенное время, в полночь, вовремя давать Кассии пить.

   Тит из осторожности не открыл Порфирию и Приске имени оставленной на их попечение женщины, наказав называть ее просто Спящей. Если они все же проболтаются, пусть лучше не произносят имени внезапно исчезнувшей аристократки, которую, возможно, разыскивают родственники, друзья и городские когорты.

   В первое же полнолуние Александр и трое "кентавров" посетили Кассию, сказав хозяевам дома, что в этот раз они сами дадут Спящей настойку.

   Проснувшись, Кассия увидела столпившихся вокруг нее людей, глядящих на нее с напряженным ожиданием, и узнала в одном из них Александра. Она изменилась в лице, попыталась вскочить, но не смогла. Тело с трудом подчинялось. Мысли текли медленно, вяло. Очень хотелось пить, и это тоже мешало думать.

   - Значит, орбинавта все-таки нельзя убить, - вымолвила она с трудом. - Что ж, я рада за тебя. И за себя тоже.

   - Орбинавта убить можно, - проговорил Александр. - Ты лишила жизни не меня, а моего брата Алкиноя. Мы с ним близнецы.

   Кассия откинулась на подушках. Она с горечью подумала, что рассказывала все о себе этому актеру, а он даже не поведал ей, что у него был брат-близнец. Хотя имя Алкиноя он, кажется, при ней упоминал.

   Вдруг Кассия поняла, что стоящие рядом с Александром люди это "кентавры", ее враги, и что сейчас ее будут убивать. Она попыталась погрузиться в пространство волокон в отчаянной надежде найти какой-нибудь менее зловещий виток яви, но никак не могла сосредоточиться.

   - Ты хочешь пить, - сказал Александр, и голос его звучал на удивление мягко.

   Но Кассия не подалась на эту уловку. Она знала, что сейчас лишится жизни, что наступил конец всем ее державным планам, что Тайное Божество покинуло ее. Страх был ледяным, мертвящим, всепроникающим. И в то же время, он как будто жил какой-то своей отдельной жизнью. Кассия знала о присутствии в своей душе невыносимого страха, но, из-за этой странной ленивой неповоротливости мыслей, не могла прочувствовать его по-настоящему.

   - Вот, выпей, - Александр приподнял Кассии голову. Она попыталась оттолкнуть его руку, но движения ее были настолько медленными, что никто этой ее попытки даже не заметил.

   Пить хотелось очень сильно. Кассия, понимая, что сейчас ее отравят, тем не менее не смогла противостоять искушению. "Будь что будет", - подумала она и стала пить - с трудом, медленными глотками.

   Потом ее сморил сон.

   ...Через несколько дней Марк и Ювентий уехали в Бетику. Александр остался в Риме. Продемонстрировав свои способности этолога, он без труда нашел работу в одной из актерских трупп Вечного города.