Потрясти сахарное дерево (ЛП) - Вилгус Ник - Страница 60

— Идѐм, — сказал я Джексону, чувствуя себя безрассудным, счастливым,

смелым.

— Ты уверен? — спросил он, его глаза расширились, пока он оглядывался на

присутствующих, что на нас пялились.

— Конечно, — ответил я.

Я взял его за руки, и мы станцевали жалкий, но исполненный благих намерений

тустеп*. Слышалось много смеха от наблюдающих за нами гостей, но ровно до того

момента, пока к нам не присоединился Ной, держа нас за руки и подражая нашим

движениям. Все замолкли.

* англ. Two-step, буквально — «двойной шаг» — американский бытовой танец двухдольного

размера, быстрого темпа. Предшественник уанстепа и фокстрота. В начале XX века получил

распространение в Европе.

— Они смотрят на нас, — прошептал Джексон.

Я улыбнулся.

Затем внезапно многие поднялись на ноги и присоединились к нам.

Кики увела Ноя, и они танцевали так, как могут танцевать только глухие дети.

К действию присоединились дед и миссис Хамфрис.

Когда из динамиков донеслась "Милый дом Алабама", происходящее стало еще

чуточку безумнее.

Я обнаружил, что танцую в объятьях Джексона, глупо ему улыбаясь.

— Должно быть, для тебя это полный ад, — сказал я. Без сомнений, он привык к

более элитным, утончѐнным видам развлечений.

— Думаю, это замечательно, — ответил он. — Я годами так не веселился.

Появилось нечто другое в глазах, которые смотрели на нас. Впервые там было

принятие и, что достаточно странно, равнодушие, будто я наконец достиг того этапа

166

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

своей жизни, когда мои особенности стали таким обычным явлением, что больше не

стоили того, чтобы их замечали.

"К этому я мог бы привыкнуть", — подумал я.

Глава 65

Фейерверки для Ноя

Вечером, после того, как все гости ушли, мы расселись по своим машинам и

караваном поехали в центр Нью-Олбани, чтобы посмотреть на фейерверки, как делали

каждый год.

Я уселся на край тротуара, в то время как Ной сел у меня между ног. В конце

концов, как я всегда ему говорил, это были "его" фейерверки, запускаемые только в

честь его дня рождения. Джексон сидел слева от меня, Билл — справа, его сын Эли

сидел у него между ног. По большому счѐту мы были тремя отцами,

наслаждающимися фейерверками.

— Хорошая получилась вечеринка, — сказал я Биллу. — Спасибо.

— Он того стоит, — сказал Билл, бросая взгляд на Ноя.

— Если бы ты не любил его, то не лез бы вон из кожи, — отметил я.

— Он хороший ребѐнок, — сказал он, ловко обходя мою точку зрения, которой я

хотел дать ему знать, что понимаю, что в сердце он действительно желал моему

ребѐнку лучшего, несмотря на всю его высокопарность и религиозную чушь.

— Почему ты меня ненавидишь? — спросил я.

— Я не ненавижу тебя, Вилли, — сказал он, глядя на меня.

— Иногда так не кажется, Билли.

Он ничего не сказал.

Как раз когда я подумал, что отвечать брат не собирается, он прочистил горло.

— Меня это пугает, — тихо произнѐс он. — Я не знаю, почему ты пошѐл по

этому пути. Я не понимаю этого, Вилли. Действительно не понимаю. Зачем тебе

выбирать такое?

— Это не выбор, — отметил я.

— Выбор, — сказал он.

— Ты выбирал, чтобы тебе нравились девочки, когда рос?

— Это просто произошло.

— Так, может быть, со мной это тоже просто произошло, но произошло немного

иначе?

— Это не просто произошло, — сказал он. — Ты выбрал это, Вилли.

— Но я не выбирал. Я просто решил быть честным.

— Тебя не влечѐт к женщинам?

Я покачал головой.

Выражение его лица говорило, что это не может быть правдой.

— А тебя влечѐт к мужчинам? — спросил я.

— Конечно, нет.

— Если это выбор, как ты говоришь, почему ты не можешь просто выбрать,

чтобы тебя влекло к мужчинам, как меня?

— Не неси чушь.

167

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Ты несѐшь чушь. Всѐ не так сложно. Большинству парней нравятся девушки,

но некоторым из нас нравятся другие парни. Просто такова жизнь. Разве мы обязаны

все быть одинаковыми?

— Нет.

— В чѐм проблема?

— Это мерзко, Вилли.

— Что мерзкого в том, что два человека любят друг друга?

— Не знаю, — признался он. — Просто это так.

— А я знаю, — немного настойчиво произнѐс я. — Ты фанатик, Билли. Тебе не

нравятся гомосексуальные люди. Это нормально. Но это твоя проблема, не моя. Я не

могу ходить и притворяться, что мне нравятся девушки, потому что ты считаешь

мерзким мою честность. Если бы ты хоть немного уважал меня, то не просил бы меня

этого делать. Ты бы позволил мне быть тем, кто я есть, и переступил бы через себя.

— Я пытаюсь понять, — сказал он. — Тебе придѐтся дать мне время.

— Я по-прежнему твой младший брат. Всѐ тот же человек, которым был всегда.

— Мой маленький кусок дерьма, — сказал он, но не со злостью.

— А ты мой большой кусок дерьма, — с улыбкой добавил я.

Внезапно в воздух полетел первый залп фейерверков, и Ной загудел.

Глава 66

История любви

В воскресенье утром, после вечеринки, Ной прошѐл на кухню, пока я сидел за

столом в одних боксерах, с открытым ноутбуком, а мои пальцы летали по клавиатуре,

потея от жары.

По «КУДЗУ» играла "И вот ты снова здесь" Долли Партон*.

* До́лли Ребе́кка Па́ртон

(англ. Dolly Rebecca Parton, род. 19 января 1946 года,

Севьервилл, Теннесси, США) — американская кантри- певица и киноактриса, которая написала

более шестисот песен и двадцать пять раз поднималась на верхнюю позицию кантри-чартов

журнала «Биллборд». У себя на родине признана одной из самых успешных певиц в своѐм жанре, получив при этом титул «Королева кантри».

Ной подошѐл ко мне, проверяя, опираясь рукой на мою спину и прижимаясь

лицом к плечу. Затем он отстранился и повернулся ко мне, чтобы я мог его видеть.

Ты снова работаешь? — спросил он.

Я радостно кивнул.

О чѐм ты пишешь? — спросил он.

Я пишу о маленьком глухом мальчике, — сказал я.

Почему?

Потому что он удивительный, и я хочу, чтобы весь мир знал, какой он умный, и

как сильно я его люблю.

Он улыбнулся.

Ты и о Джее тоже напишешь? — спросил он.

Да.

И о бабушке?

Да.

И о дяде Б.?

168

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Да.

И о К.?

Конечно.

Думаю, тебе следует сделать К. вампиром. Ей бы это понравилось.

Понравилось бы, — согласился я.

Ной подошѐл к холодильнику, чтобы взять «Поп-Тарт». Он положил один в

тостер, нажал на кнопку и стал терпеливо ждать.

Я не спал с трѐх утра. Проснулся с мыслью в голове, которая хотела, чтобы еѐ

написали, которая наставила на том, чтобы еѐ написали, и прямо сейчас.

Воспоминание, как я впервые увидел Джексона Ледбеттера в очереди, покупающим

два ящика Dos Equis, сильно засело у меня в разуме. Это было началом моей истории,

началом совершенно новой главы моей жизни, возможно, началом остатка моей

жизни.

Или, по крайней мере, так будет в моѐм новом романе.