Две грани нейробука (СИ) - Парамохин Максим - Страница 55

   В 21-й век США вступили самой могущественной, самой влиятельной и богатой страной на планете. С наиболее продвинутой наукой, и первые вживленные компьютеры появились именно в Америке.

   Еще очень слабые и примитивные, они уже обеспечивали наиболее ценимую пользователями функцию - удовольствие. Ярче секса, притягательнее наркотиков, сильнее любого другого доступного ощущения, ибо нейробук отправлял импульсы наслаждения напрямую в мозг. Нулевой риск, никаких последствий для здоровья, наконец - бесконечно долго.

   Очень быстро многие владельцы вживленных компьютеров пристрастились к удовольствию настолько, что предпочитали его всему остальному. Забывали прежние хобби, работу, семью и друзей. Наконец, собственные биологические потребности.

   После серии смертей в результате голода и обезвоживания власти обязали разработчиков операционной системы нейробука встраивать ограничения на длительность нейрокайфа. Почти сразу в суды были поданы иски, требующие признать закон противоречащим Конституции. Истцы утверждали, что вживленный компьютер является неотъемлемой частью человека, используемой как для бизнеса, так и частной жизни. А потому всякое вторжение, ограничение или контроль его извне является нарушением базовых прав личности.

   С обеих сторон выступали первоклассные юристы, тяжба затянулась на годы. Но будущее вживленных компьютеров решалось не в судах.

   Ограничения на использование нейрокайфа породили нейкеров - хакеров, создававших утилиты для обхода запретов. Сначала для себя, потом начали распространять среди других владельцев нейробуков.

   Вскоре появились программы еще более опасные. Совмещая импульсы удовольствия с образом конкретного человека, вживленный компьютер порождал у своего владельца невероятно сильную, фанатичную любовь и преданность. Тайно используя такие программы, нейкеры окружали себя толпой обожающих, готовых выполнить любой приказ людей, обладая абсолютной властью.

   В ответ полиция создала подразделения нейрокопов, боровшихся против нелегального использования вживленных компьютеров. По аналогии с наркоманами попавших в нейкерские сети стали именовать кайфоманами. Но нейробук давал гораздо больше, чем просто удовольствие. Это наглядно показала "мясорубка в Брайнет-Хилс".

   Чарли Хокс работал на Министерство обороны, военные использовали уникальные способности нейробука для подготовки более совершенных солдат. А еще Чарли был нейкером.

   Он первый соединил удовольствие с боевой подготовкой. Все приезжавшие в Брайнет-Хилс любители нейрокайфа несколько часов в день обучались единоборствам, стрельбе, тактике. Все занятия подкреплялись импульсами наслаждения, побуждая людей тренироваться с запредельной самоотдачей. К тому времени, когда агенты ФБР раскрыли деятельность Хокса, у него имелось четыре тысячи отлично подготовленных и фанатично преданных бойцов.

   Первая попытка арестовать его, задействовав более сотни полицейских, провалилась. Вторая, для которой собрали почти все полицейские силы штата, закончилась еще большей кровью. И даже брошенная на Брайнет-Хилс дивизия Национальной гвардии потерпела неудачу.

   Нейропрограммы Хокса подавляли страх и боль, внушали кайфоманам фанатичную преданность и столь же безграничную ненависть к чужакам. Каждый мужчина и женщина сражались до последней капли крови. Даже тяжелораненые, с оторванными руками и ногами, они до последнего вздоха стремились нанести атакующим максимальный ущерб.

   Пришлось отправить в бой регулярную армию, бронетехнику и авиацию.

   Итоги заставили Америку ужаснуться. Тяжело ранеными и покалеченными удалось захватить менее тысячи кайфоманов, остальные погибли. Армия и полиция потеряли свыше трех тысяч убитыми, вдвое больше раненых.

   Власти решились на крайние меры, потребовав от разработчиков полностью отключить способность посылать импульсы в зоны удовольствия.

   Но в результате столкнулись с единодушным сопротивлением нейросообщества, формальные запреты оказались бессильны перед притягательной силой нейробука. У Хокса нашлись последователи. Завлекая людей бесконечным нейрокайфом, они использовали вирусные программы, против воли внушавшие жертве любовь и преданность к определенному человеку. Каждый нейкер стремился набрать себе личную армию побольше.

   Подобные Брайнет-Хилс общины появлялись по всей стране, и всякий штурм оканчивался колоссальными жертвами. Очень скоро все попытки решить дело силой власти прекратили. Теперь они стремились изолировать сообщества кайфоманов от остальной страны.

   Но это даже в сочетании с разработкой более совершенных систем защиты позволило лишь замедлить распространение нейрокайфомании.

   А потом появился Морган Килмор. Блестящий ученый и программист, он разработал новый метод вживления в мозг электродов, сократив и удешевив процесс почти втрое. Основанный им в Лос-Анджелесе центр нейротехнологий ежегодно вживлял более 10 тысяч нейробуков.

   И каждая операционная система в нарушение закона содержала тайные программы воздействия. Плюс Килмор действовал как нейкер, распространяя их другими способами. К тому времени, когда его деятельность стала известна, он имел в своем распоряжении более 100 тысяч человек.

   Слишком много, чтобы подавить силой, или хотя бы изолировать.

   Но Килмор не просто создавал очередное скопление любителей кайфа. Он увидел в нейробуке идеальное средство для коррекции психики. И хотел не личной власти, но создать новый мир. Мир без алчности, мир без злобы, без лжи, зависти, печали.

   Все эти и другие нежелательные чувства подавлялись специальными программами нейробука. И наоборот, занятия общественно полезные, такие, как учеба, труд, спорт, поощрялись положительными эмоциями.

   В районах Лос-Анджелеса, где сторонники Килмора составляли большинство, отсутствовала преступность, дискриминация по расовым, половым, любым другим признакам. Ушли в прошлое алкоголь, наркотики, насилие. Благосостояние и благоустроенность росли фантастическими темпами.

   Все это привлекало к нему новых людей. Не только обладателей нейробуков, но и тех, кто надеялся их получить. Новое общество - ФИОМС, неудержимо наступало.

   Ему удалось убедить в правильности своего пути ряд других нейкеров, вовлекая их людей в единую структуру, насчитывавшую уже миллионы.

   Вскоре популярность Килмора возросла настолько, что он выиграл выборы губернатора Калифорнии. Власть в Вашингтоне отреагировала отказом финансировать все федеральные программы по вживлению в штате нейробуков.

   В ответ Килмор объявил, что отныне вживление компьютера в подконтрольных ему центрах бесплатно. От столичных денег он уже давно не зависел, эффективность и прибыльность фиомсянских компаний на порядок превышала среднюю по стране, огромные доходы обеспечивали достаточно средств для строительства новых центров нейротехнологий.

   Причем не только в Калифорнии, но и соседних штатах. Чаще всего базой становилась одно из нейкерских сообществ, глава которого поверил в лучшее будущее.

   Все попытки остановить наступление ФИОМСа путем административных препон провалились. Влияние Килмора ширилось, люди потоком ехали к нему.

   Впрочем, был и другой поток. Тех, кто, боясь кайфоманства и программ влияния, наотрез от нейробука отказывался. Движение против вживленных компьютеров возглавил Эдвард Брант. Он провозгласил, что единственной защитой от порабощающих разум программ является запрет нейробуков.

   Частично он был прав. Далеко не все нейкеры хотели, по примеру Килмора, строить общество будущего, многие жаждали исключительно личной власти.

   Акцентируясь на таких случаях и получая щедрое финансирование от фирм, проигрывающих конкуренцию фиомсянам, Брант развернул масштабную пропагандистскую компанию, заразив неприязнью к владельцам вживленных компьютеров огромное число обычных людей. Опираясь на свой многочисленный электорат, в 2072-м году он выиграл выборы президента США. Один за другим стали приниматься законы, направленные против обладателей нейробуков, которых прозвали киберами. Все исследовательские программы по совершенствованию нейробуков свернули, была запрещена иммиграция в страну киберов. Сначала для госструктур, потом для образовательных учреждений и частных компаний ввели квоты на людей без нейробуков.