Как музыка стала свободной. Конец индустрии звукозаписи, технологический переворот и «нулевой пацие - Уитт Стивен - Страница 11

Моррис был уже, конечно, не молод — 56 лет. Но жесты у него были как у подростка. Широколицый, гладко выбритый. Ночной жизнью он не увлекался и каждое утро ходил в спортивный зал. Много лет назад он облысел, и теперь, когда удивлялся, брови ею поднимались к отметинке на гладком черепе, где некогда были залысины. Он всё время изображал страшное удивление, но глаза выдавали его проницательный ум, и вообще — личностью он был притягательной.

Приятный еврейский мальчик из Лонг-Айленда, Моррис вырос в тихом приличном Вудмере — это один из первых пригородов Америки. Оттуда он вынес акцент: говорил «коуфи» вместо «coffee», а Лонг-Айленд называл «Лоунг». Отец Морриса был адвокатом, но из-за болезни не смог сделать карьеру, так что семью тащила на себе мама, учитель танцев. Ещё в детстве путь Дага был предопределён, как и у его брата, который стал онкологом. Это, конечно, крайне уважаемая профессия, но Моррис с ранних лет чувствовал, что его судьба — это шоу-бизнес.

Он учился в Колумбийском университете на тройки. Почти не занимался, играл на фортепиано и собирался стать музыкантом. И это не были какие-то досужие фантазии: он и в выпускных классах школы, и в колледже давал концерты, более того — у него был недолгий контракт с Epic Records, и этот лейбл выпустил его единственный сингл, который, правда, не попал в чарты. В 1960 году Моррис закончил университет, получил степень бакалавра социологии, и тут его забрали в армию. Следующие два года он провёл на военной базе во Франции, а в 1962 году вернулся в Нью-Йорк, как раз когда в Гринвич-Виллидж вовсю шло фолк-возрождение. Но этот стиль — не моррисовский, он был, скорее, Бобби Дарином, а не Бобом Диланом. так что как у артиста у него ничего не вышло[20]. Он решил сочинять песни. Этому ремеслу он обучался в Laurie Records в качестве ассистента хитмейкера Берта Бернса («Hang On Sloopy», «Twist and Shout»). Это оказалось очень сложной задачей, хотя на первый взгляд так и не скажешь: большинство поп-хитов — не более чем пара засахаренных строчек и вариации аккордов до, фа, соль (позже Моррис часто утверждал, что любая песня, за последние полвека занявшая верхнюю строчку в хит-параде, это всего лишь переделанная «La Bamba»). Несколько лет спустя, в 1966 году, ему, наконец, удалось написать песню, которую взяли на радио, где она обрела недолгую популярность. Это была песня «Sweet Talkin' Guy», которую исполнили The Chiffons, группа девушек из Бронкса.

Ему понравилось слышать своё творение по радио, и Моррис не жалел сил, пытаясь повторить успех. Среди авторов песен, сонграйтеров, существовала огромная конкуренция, а произведениями Морриса никто по большому счёту не интересовался. К тому же в 1967 году его сильно огорчила внезапная смерть 38-летнего Бернса от сердечного приступа. Моррис решил сменить направление деятельности и ушёл в менеджмент. Хотя он помогал в студии и иногда указывался как сопродюсер, но отныне был бизнесменом и только.

В 1970 году он стал работать на себя, основав собственный независимый лейбл Big Tree Records, вложив в него 50 тысяч долларов. В следующие несколько лет лейбл выпустил несколько не слишком громких хитов, самый знаменитый из которых, наверное, «Smokin' in the Boy's Room» группы Brownsville Station, которую Моррис также спродюсировал (в 1985 году эту песню перепела группа Motley Crtie, — прим. пер.) Как многие песни, выпускавшиеся Big Trее Records, она была коммерчески успешной, но с точки зрения искусства — ничего выдающегося. Однако, хорошие продажи — вещь упрямая, и со временем Морриса заметили крупные игроки рынка, в частности Ахмет Эртегюн, основатель Atlantic Records. Эртегюн в 1974 году одобрил дистрибьюторскую сделку с Big Tree, а в 1978-м вообще купил весь лейбл целиком.

Эртегюн уже тогда был легендой[21]. «Золотой мальчик», мажор, сын турецкого посла. Он сделал бизнес и имя на том, что ходил по афроамериканским барам и там находил артистов вроде Рэя Чарльза и Ареты Франклин. Когда на смену ритм-н-блюзу пришел хард-рок, Эртегюн собрал супергруппу Crosby, Stills, Nash and Young и подписал контракт с Led Zeppelin, только услышав их демо-запись. Позже Эртегюн с большой выгодой продал Atlantic компании Warner Music Group, сохранив за собой весь контроль над издательской политикой.

В начале 1970-х он сделал ещё одну ставку на чемпионов классического рока, создав для Rolling Stones их собственный рекорд-лейбл и заключив с группой самый крупный дистрибьюторский контракт в истории. Они вернули ему долг альбомом «Exile on Main Street». Эртегюн продолжал искать молодые таланты и свежую кровь, и Моррис ему показался именно таковым, несмотря на скромность каталога артистов лейбла Big Tree. Морриса поставили управлять АТСО — подразделением Atlantic, где он отвечал и за Swan Song, лейбл Led Zeppelin, и за Rolling Stones Records. Хотя и там, и там творили великие таланты, у обеих групп пик творческой активности был уже позади, так что и здесь Моррис занимался просто очередными хитами, не самыми выдающимися. Но человек он был крайне приятный и очаровательный, с ним лейбл хорошо зарабатывал, так что со временем Эртегюн его возлюбил как родного сына. В 1980 году Морриса повысили до президента Atlantic Records — его кабинет был теперь близ Эртегюна, а по итогам года он премировал Морриса миллионом долларов[22].

Тем временем музыкальная индустрия становилась корпоративной. Принципы контркультуры, существовавшие в 60-70-х, уступили место более коммерческому подходу, то есть «продаться» уже не считалось смертным грехом.Возникновение телеканала MTV в 1981 году обозначило конецальбомногорока и возрождение поп-музыки, ориентированной на синглы. Культурные изменения повлияли и на менеджмент. Ушли в прошлое наличные в коричневых бумажных пакетах, появились реальные финансовые отчёты, проверенныенезависимыми аудиторами, и длительная связь индустрии с организованной преступностью была, наконец, разорвана[23].

Моррис быстро приспособился к новым условиям: сбрил бороду, стал носить спортивный пиджак с галстуком. А Эртегюн, человек прошлой эпохи — нет. В 1989 году Warner Communications объявил о слиянии с Time, Inc. — так появился самый крупный и разветвленный конгломерат индустрии развлечений в стране. До слияния Эртегюна попросили подготовить стратегический план работы Atlantic для «пиджаков» из Warner и представить его на собрании ранним утром. Моррис пришел вовремя и со всеми остальными руководителями дожидался своего босса. С опозданием на двадцать минут в комнату ввалился пьяный Эртегюн в рубашке, залитой вином. «План у нас такой, — заявил он. — Мы будем выпускать больше хитов!» И, сказав это, покинул помещение[24].

К 1990 году стало окончательно ясно, что время Эртегюна прошло. Atlantic — легендарный лейбл, о котором были написаны книги, но эпоха восьмидесятых к нему была неласкова. К концу десятилетия список артистов лейбла напоминал каталог палеонтологического музея. В 1989 году Atlantic заработал $300 млн. — чуть больше десятой части дохода всей империи Warner Music, главным образом, за счёт переизданий на ком-пакт-дисках полузабытого классического рока. За спиной у Эртегюна Time Warner решила поставить на его место Морриса. Моррис был очень предан своему наставнику, так что сразу ему об этом решении доложил. К его немалому удивлению Эртегюн был не против, правда, с оговоркой, что они оба будут генеральными директорами с таким разделением обязанностей: повседневная рутина — на Моррисе, Эртегюн — главный «мозг».

В то время Моррису шел 51 год. По обычным меркам он добился больших успехов в жизни: Эртегюн ему очень хорошо платил, но нельзя сказать, что за тридцать лет в шоу-бизнесе Моррис оставил какой-то глубокий след. Его карьера сонграйтера — это так, сноска, а его лейбл так и не выпустил ни одного долгоиграющею хита. На лейбле Atlantic он занимался релизами великих артистов, но они тоже уже были на излёте карьеры. Он успел выжать из Стиви Нике единственный великолепный альбом, а потом она крепко подсела на кокаин. Он занимался выпуском двух последних альбомов Led Zeppelin, которые все считают худшими в их дискографии (имеется в виду, в частности, альбом «Coda» 1982 года, который состоял из ауттейков и демоверсий и имел очень слабый коммерческий успех — прим. пер.). Почти всю свою карьеру Моррис провёл в густой тени Эртегюна. К Моррису все относились хорошо, но не сказать, чтобы уважали как некого гуру, так что к его назначению многие отнеслись с понятным скептицизмом[25].