Проклятие королей - Грегори Филиппа - Страница 55

Никто из придворных мне не пишет, я в изгнании, в молчаливой опале, хотя все знают, что я ни в чем не виновна, кроме того, что ношу свое имя. Томас Говард, старый герцог Норфолк, мирно умирает в своей постели, и я заказываю мессу за упокой его души в приорате, он был верным добрым другом; но я не еду на его богатые похороны. Королева Катерина время от времени присылает мне коротенькие письма, молитвенник из своей библиотеки, подарки к Новому году. Она вновь обретает милость короля и теряет ее, когда он заключает союз сперва с Испанией, а потом против нее. Моя бывшая ученица, моя милая маленькая принцесса Мария помолвлена со своим родственником, императором Карлом, в союзе против Франции, потом ей назначают в мужья ее кузена Иакова, молодого короля Шотландии, потом даже ходят слухи, что ее отправят во Францию и выдадут замуж там. Надеюсь, кто-нибудь, занявший мое место, скажет ей, чтобы не привязывалась к мыслям об этих союзах и не думала об этих молодых людях как о возлюбленных. Надеюсь, что кто-то учит ее смотреть на все это властолюбие с неизменным скептицизмом. Для нее не было бы ничего хуже, чем влюбиться в одного из своих корыстных ухажеров, все они могут все потерять.

Я узнаю от мажордома Бишема, которому рассказали гуртовщики, гонявшие наших коров в Смитфилд, что на улицах судачат о том, что у короля новая любовница. Никто точно не знает, кто из придворных дам привлек сердце короля, но говорят, что это Мария Болейн – теперь она Мария Кэри, – что она беременна и что ребенок от короля.

Я радуюсь, когда слышу от разносчика, пришедшего в кухню продавать разные мелочи служанкам, что она родила девочку, а он подмигивает и шепчет, что, пока она рожала, король увлекся ее сестрой Анной. В тот вечер после обеда, когда мы сидим в моей комнате, Джеффри тихонько говорит, что, должно быть, все девушки Говардов пахнут для короля как дичь, вот как гончие Талботов предпочитают запах зайца всем остальным. Я хихикаю и с нежностью думаю о старом герцоге Норфолке, который любил непристойные шутки, но хмурюсь в сторону Джеффри за отсутствие почтения. В этой семье – и особенно этот мальчик – никогда не скажут ни слова против короля.

Король учредил новое герцогство, чтобы заменить моего кузена, которого убил. Мальчик Бесси, бастард Генри Фитцрой, почтен сверх всякого ожидания. Мой мажордом возвращается из Лондона и говорит, что в старом королевском дворце в Брайдуэлле была большая процессия, и шестилетнего мальчика сделали дважды герцогом: герцогом Ричмондом и герцогом Сомерсетом. Томас Мор, новый любимый слуга короля, зачитывал патентные письма.

– Я не знал, что можно быть двумя герцогами сразу, – с хитрой улыбкой замечает мой мажордом.

– Уверена, король рассудил верно, – отвечаю я.

Но в глубине души думаю о том, что моей подруге королеве это должно было причинить огромную боль: видеть, как золотоволосого мальчика Тюдора целует его венценосный отец, как этого мальчика облачают в горностаевую мантию.

Артур, сэр Артур, как я теперь все время его называю, дарит мне первого живого внука, наследника моего имени. Он называет его Генри, как должно, и я отсылаю нашу красивую золоченую колыбель Джейн в Бродхерст, для следующего поколения мальчиков Плантагенетов. Меня саму поражает моя неистовая гордость этим ребенком, могучий восторг от того, что появилось новое поколение нашей династии.

Мой сын Джеффри не подлежит призыву во Францию, и я забочусь о том, чтобы он не пошел добровольцем. Он уже юноша, ему почти двадцать один, и этому последнему сыну, моему самому дорогому ребенку, нужно найти жену. Размышляя о том, кто подойдет Джеффри, я провожу в нынешнем изгнании больше времени, чем за чем-либо еще.

Девушка должна уметь вести хозяйство, Джеффри воспитан дворянином, ему пристал хороший дом. Она, конечно, должна быть плодовитой, из хорошей семьи, хорошо образованной, но я не хочу в невестки ученую девицу – пусть знает не более чем достаточно, чтобы воспитать детей в лоне церкви. Избави меня Господь от девушек, стремящихся к новой учености и погрязающих в ереси, как теперь водится. Пусть учитывает, что мальчик он чувствительный – не спортсмен, как Артур, не придворный, как Монтегю, домашний мальчик, материнский любимец. Даже ребенком он знал, о чем я думаю, едва взглянув мне в лицо, и он по-прежнему чувствителен, это редкость, особенно в молодом дворянине. Девушка должна быть красивой, мальчиком Джеффри часто принимали за хорошенькую девочку из-за его длинных светлых кудрей; но теперь он стал мужчиной и хорош собой, как мало кто при дворе. Дети у него будут красивыми, если я найду ему подходящую пару. Девушка должна быть изящна, разумна и горда – она входит в старейшую королевскую семью Англии, в стране нет более высокородного молодого человека. Сейчас мы, возможно, почти в опале; но настроение короля меняется быстро – едва ли не за ночь, – и оно обязательно поменяется снова. Тогда королевская милость к нам вернется, и она будет представлять нас, Плантагенетов, при дворе Тюдоров; а это непростая задача.

Занимай мой сын положение, причитающееся ему по праву, при дворе, на какой-нибудь хорошей должности, будь он наследником величайшего богатства в Англии, ему было бы легко найти невесту. Но в нынешнем состоянии – наполовину изгнанные, наполовину в опале, наполовину признанные и со старым иском по поводу земель, в праве на которые мне отказывает Комптон, – мы куда менее привлекательная семья, и Джеффри – не самый желанный холостяк в стране, каким был Монтегю. Мы плодовиты – жена Монтегю Джейн родила еще одну девочку, Уинифрид, и у меня теперь трое внуков, – а плодовитость в наши беспокойные дни почитается.

В конце концов я выбираю дочь церемониймейстера королевы, сэра Эдмунда Пейкенхема. Партия не блестящая, но хорошая. У него нет сыновей: только две хорошо воспитанные дочери, и одна из них, Констанс, как раз того возраста, что подойдет Джеффри. Две девушки унаследуют состояние отца и его земли в Сассексе, прилегающие к моим, так что Джеффри никогда не будет слишком далеко от дома. Сэр Эдмунд достаточно близок к королеве, чтобы знать, что наша дружба остается нерушимой, что она вернет меня ко двору, как только позволит ее муж. Он ставит на то, что мой сын станет большим человеком при дворе, какими были его братья. Он думает, как и я сама, что Генриху дали плохой совет, что кардинал сыграл на его страхах, на страхах его отца, и что это скоро пройдет.

Молодая пара тихо венчается и переезжает ко мне в Бишем. Предполагается, что когда я вернусь ко двору, то возьму Констанс с собой, что она будет служить королеве и, несомненно, возвысится. Сэр Эдмунд верит, что снова увидит меня при дворе.

И он не ошибается. Я вижу, как медленно, подобно приходу весны в Англии, тает королевский лед. Королева посылает мне подарок, потом сам король, охотящийся неподалеку, присылает мне дичь. А потом, после четырех лет изгнания, я получаю письмо, которого ждала.

Меня снова назначают в замок Ладлоу, я буду компаньонкой и воспитательницей девятилетней принцессы, которая должна занять престол и править своими владениями. Возможно, скоро ее назовут принцессой Уэльской, как когда-то нашего возлюбленного принца. Я знала. Я знала, что любящие бережные советы Катерины помогут королю снова понять свою истинную сущность. Я знала, что, как только он заключит союз с родиной королевы, он снова обратится к жене. Знала, что кардинал не вечно будет фаворитом и что принц, которого я любила, когда он был мальчиком, станет тем, кем был рожден: справедливым, добрым, честным королем.

Я немедленно отправляюсь встречать принцессу в замок Торнбери и беру с собой новую невестку, Констанс, она будет дамой принцессы Марии. С возвращением милости Тюдоров все мы оказываемся на своем законном месте – в сердце королевского двора. Я с гордостью показываю Констанс прекрасный замок Ладлоу, где когда-то была хозяйкой, и рассказываю об Артуре и принцессе, которая была его невестой. Я не говорю, что молодая пара была влюблена, что их страсть озаряла замок цвета сливы. Но рассказываю, что дом этот был счастливым и что мы вернем в него счастье.