Империя Раздолья 1: Огненное сердце (СИ) - Смолина Екатерина - Страница 30

Владыка на мгновение задумался, перебирая что–то в памяти:

— Можно по–разному. Но давай для начала ты освоишь работу ладонью?..

Домой я вернулась сильно за полночь. Нэл проводил меня до калитки, попрощался и ушёл. Стоило зайти в дом, как в дверь следом юркнул Тишка, тут же направившись к миске. Я так соскучилась по нему, что сгребла пушистого белоснежного кота в охапку и прижала к себе, зарываясь носом в его шерсть. Коту мои фамильярности были явно не по душе, но он терпел, едва сдерживая когти и активно обивая меня раздражённо махающим хвостом.

Ну и пусть. Желание прижаться хоть к какому–то живому и родному существу после уроков Владыки было сильнее раздражённого кота. Тишка всё же получил свою увесистую порцию мяса — моего ужина. Есть всё равно не хотелось. Только пить и спать. Я лежала на кровати и вертела в руках браслет. Если во сне учитель ругался по поводу его присутствия, то у озера он ему совершенно не мешал. И рисунок пламени… Словно стал чуть ярче. А может, просто кажется…

Глава 11. Лессканцы идут!

Леса, поля, деревни, посёлки… Дорога, как и всегда, казалось бесконечной. Восемь суток в пути, ночёвки в лесу — привычное дело. Хотя и подзабытое. Погода менялась с завидным постоянством: то весь день пекло солнце, то небо затягивало за считанные минуты грозовыми тучами. Но дружина не останавливалась. Жан взял с собой своих верных друзей — Лунь догнал их недавно с пятью лучшими воинами гарнизона, оставив вместо себя смышлёного парнишку–помощника, Маверик поджидал Воеводу ещё с утра.

Два раза они натыкались на засады разбойников. Нельзя сказать, что победа далась им легко. Разбойники были умелыми воинами, с хорошим оружием и бронёй. И у каждого из них было на шее небольшое клеймо с буквой «S». Это последнее веяние во владениях безумного короля Ягава было скорее данью его властности, чем желанием остановить перебежничество в рядах собственной армии.

— Остановиться бы в какой–нибудь деревеньке да отоспаться как следует… — мечтательно протянул Россель. Он неплохо владел мечом и активно проявил себя в предыдущих двух стычках, чем вызвал одобрение старших коллег по оружию.

— Остановимся, когда доедем до границы. Времени мало, — Воевода мерно покачивался в седле, погружённый в свои мысли.

Лунь на своей гнедой замыкал строй. Он обогнал впереди идущих по дуге, чтобы поравняться с Воеводой.

— Что–то не так? — Лунь ехал совсем рядом и старался говорить тихо.

— Всё не так. Я ожидал деревенских мужиков с топорами в качестве разбойников, а не беглых воинов. Сдаётся мне, на границе будет тяжело.

— Не кипешуй, высочество. Первый раз что ли?

— В том–то и дело, что не первый. Надо попытаться их переманить…

— Дак, единожды предавший, — предаст и дважды… — Лунь качнул седой головой.

— Убивать всех — тоже не велика заслуга. Посмотрим. Мне нужна информация.

Деревня показалась на горизонте уже к вечеру. Не заметить её было невозможно — выли собаки, орали женщины, был слышен звук лязгающей стали. В двух местах горели дома. Задремавшие было в седле, друзья переглянулись и, мгновенно оценив ситуацию, пришпорили лошадей.

В деревне царил разгром. Удар, взмах, колющее движение обоюдоострой секирой с острым навершием — Воевода сцепился с тремя мечниками. Четвёртый прижал к себе симпатичную девушку, приставив кривой длинный нож к горлу. Ещё несколько воинов Воеводы столкнулись на мечах с вооружёнными разбойниками в разных местах. Жан развернулся, уводя за собой всем корпусом тяжёлое оружие, крутанул вокруг себя — противники отскочили. Но одного всё–таки достал. Увернулся от одного меча, от другого…

Второй мечник по инерции пролетел мимо, не достав мечом цели. Воевода добавил ему скорости остриём секиры. Повернулся к другому, отбивая в повороте удар… Тот снова размахнулся, открывая корпус и ноги, и тут же рухнул на землю, как подкошенный. Окровавленная секира со всего размаха прошлась по ногам. Оставался четвёртый. Отвлечь, нужно его отвлечь…

— Отпусти женщину.

— Ещё шаг и я перережу ей глотку! — взревел разбойник

— Отпусти. Она тебе ничего не сделала.

— И что, убьёшь меня, да? Да кто ты такой, чтобы вмешиваться?!

Жан краем глаза заметил движение вдалеке за спиной противника.

— Сколько в деревне твоих дружков? — он не сводил взгляда с нервного лица.

Разбойник, перехватив покрепче нож, попятился с жертвой назад, в сторону ворот.

— Так сколько?

— Нас много, громила! Тебе и не снилось!.. Даже если вы здесь всех перережете — это ничего не изменит!

Воевода едва заметно кивнул. Тренькнула тетива. Четвёртый разбойник взмахнул руками, запрокидывая голову назад, а Жан рванул девушку на себя, уводя из–под ножа.

— Этого не добивать. Разговор есть, — приказал он двоим подоспевшим мечникам.

Раненого оттащили в сторону, где, пообщавшись с бледным мужиком сильно потрёпанного вида, с проседью в тёмных волосах, унесли в указанный двор.

Нападение было быстро подавлено. Всего мёртвыми насчитали восемнадцать разбойников и двоих местных — стражи у ворот пострадали первыми. Пожар тушили всей деревней. Как–то так незаметно вышло, что и несколько гарнизонных мечников были втянуты в процесс переноски вёдер с водой. Воевода тоже хотел было поучаствовать, но…

— Да куда ты! Без тебя управятся, ну!.. — Лунь мёртвой хваткой вцепился в рукав Воеводы.

Жан стряхнул руку бывшего наставника и остался стоять на месте. Собственно, спасать уже было нечего, разве что было тревожно за соседние дома. Но потихоньку слаженный муравейник из людей с вёдрами и бадьями одолевал огонь. Раздававшиеся громкие щелчки и потрескивания не утихали, зато вместо огня оба дома заволокло удушливым едким дымом. На них было жалко смотреть — за короткое время они превратились в два сиротливых безглазых чёрных остова.

К вечеру, когда все немного оклемались после пожара и захоронения разбойников за околицей в лесу, Воеводу с дружиной пригласили на благодарственный пир. Истопили баню, натаскали воды. И у них наконец была возможность по–человечески отдохнуть и помыться. В огромном доме старосты деревни накрыли столы, повсюду витали запахи копчёного мяса, свежего хлеба и сыра.

Старостой оказался тот самый черноволосый с проседью мужик. И теперь он, любовно потирая бутыль со смородиновкой, приглашал к столу вошедшего дорогого гостя — это по его же словам. Дружине накрыли отдельный стол в сенях, но Воеводу пригласили за общий. В сенях было тесно, да и отказываться неудобно.

Сели, выпили, поели. Староста Шодан налегал на смородиновку, не забывая обновлять чарку и «дорогому гостю».

Бабы запели что–то грустное, протягивая зычным голосом мелодию. Сидящий по другую руку Лунь тихонько толкнул друга, указывая улыбающимися глазами куда–то по другую сторону стола. А там сидела розовощёкая девушка, влюблёнными глазами рассматривающая рослого черноволосого спасителя. Староста хотел было налить ещё, но Воевода накрыл ладонью свою чарку, давая понять, что пить больше не намерен.

Захорошевший Шодан довольно вздохнул, приобняв Жана.

— Хороший ты мужик! Такой — ууух!.. И пьёшь в меру. Оставайся у нас, а? Я тебе Орсешу в жены отдам, — он кивнул в сторону спасённой девицы.

— Не могу, — и ведь крепкая настойка!..

— А ты через "не могу"!

Воевода хлопнул старосту по плечу:

— Не обижайся. Орсеша твоя хороша…

— А тооо…

— Но невеста у меня уже есть.

Шодан нахмурился. Но затем повеселел вдруг.

— От… Уважаю!.. Как есть — уважаю! Но ты если передумаешь — мы тебе завсегда рады!

Жан кивнул, улыбнувшись слегка нетрезвой улыбкой.

— Нам бы лучше переночевать где. Восемь дней в дороге.

— Да без проблем! Мажута, размести гостей с удобствами, — староста обратился к пожилой женщине, подмигнув при этом. Мажута вскочила из–за стола и переваливающейся походкой потопала в сени.

— Ты уж не обессудь, гость дорогой… Но домов свободных у нас нет. Погорельцы по соседям разбрелись, куда там теперь… Оставайся на ночлег у меня. Комнату отдельную выделю, и друзьям твоим место у печки на лавках найдём. А дружина твоя на сеновале отоспится. Чисто там… одеяла да шкуры есть.