Волчья дорога (СИ) - Зарубин Александр - Страница 19

— А я молодец, — подумала было девушка. И только потом догадалась, что молодец здесь совсем не она. Просто к её силе добавилась другая. Рейнеке НеЛис зашёл. И как она его не заметила?

— Привет, — сказала она, выпрямляясь — быстро, так, что кровь прилила к лицу. Руки её опустились, забегали, расправляя несуществующие складки на юбке.

— Привет, — ответил он и запнулся. Ладонь его левой руки прошлась по рукаву правой, размазывая пыль. Раз, другой.

— Ты... — начал он, так и не подняв глаз, и опять замялся на середине фразы. Почему-то Анне показалось это смешным. Она и улыбнулась, невольно. Вдруг парень улыбнулся в ответ и — неожиданно — продолжил:

— А ты что здесь делаешь?

— Как что? Убираюсь. Порядок навожу, — на этих словах Анна машинально огляделась, приглашая парня оценить проделанную работу.

Рейнеке огляделся и увиденное его впечатлило. Явно. Аж до открытого в изумлении рта.

— На размещении комнату выделили, вот и убираюсь, — продолжала Анна меж тем, — спасибо Магде, подсуетилась, а то бы я прохлопала бы все, конечно. Не знаешь, сколько здесь простоим?

— Неделю, наверное, — машинально ответил Рейнеке, — как выбила?

— Да так. Обыкновенно, как у неё водится. Поймала меня на дворе, за плечо ухватила, иди — говорит — твоя комната тебя дожидается. Да спасибо скажи, что выбила. Пришлось, говорит, зубами выгрызать. Надо будет и впрямь спасибо сказать, а то так бы и слонялась по двору. Хотя возиться ещё изрядно, тот, кто до меня здесь стоял — ой и свинья был, прости господи, — прощебетала Анна, не догадываясь что совершает предусмотренное артикулами воинскими преступление. Офицерское, как-никак крыло. Но Рейнеке невольно улыбнулся — широко, простодушно.

Анна сообразила, что несёт что-то не то и вообще — зачем офицеру слушать такие подробности? И спросила:

— А ты зачем зашёл-то?

На этих словах парень сморщил лоб, будто задумался — а зачем же он, собственно, сюда пришёл. Потом лоб разгладился, парень усмехнулся, словно вспомнил таки, и сказал:

— Тебе одеяло лишнее не нужно? А то холод на дворе …

— Спасибо, — а что ещё тут ответить? Тем более и впрямь холод на дворе, и жаровня в углу самая на вид ненадёжная. Тут во дворе закричали. Раз, другой. Анна вздрогнула было, потом разобралась — не тревога, просто ищут кого-то. То есть юнкера — как всегда.

— Я пойду, — сказал парень, поворачиваясь к двери.

— Подожди, — остановила она его. Кричал не капитан, можно было не торопиться. А извазюкался парень, будто по дороге сюда трубочистом где-то поработал. Весь в пыли. Но пара взмахов тряпкой быстро исправили это дело. И, напоследок, хлопнула ладонью по рукаву — пылинку смахнуть. Приведенный в божеский вид юнкер скрылся за дверью, затихли крики на дворе. Анна огляделась. Кровать мирно стояла на месте. А вот пол...

«Я вообще-то здесь убиралась», — вздохнула девушка, взяла швабру и пошла стирать следы сапог с мокрого пола.

** **

На мрачный казарменный двор Рейнеке — юнкер выкатился в настроении самом мечтательном. Задрав в синее небо глаза и рассеянно поглаживая рукав камзола ладонью. И сразу же нарвался на столько раз слышанный вопрос:

— И где тебя носит?

На этот раз, в исполнении прапорщика Лоренцо. Маленький итальянец внезапно обнаружил себя старшим по роте и теперь пытался успеть везде. Судя по сбитой на бок перевязи, потерянной шляпе и дикому взгляду чёрных глаз — получалось у него плохо.

— И где тебя носит? — повторил свой вопрос итальянец, — давай быстрее, ты нужен...

Рейнеке невольно зарычал. Ладно бы капитан или сержант, но этот итальянец явно много себе позволяет. Но тут от угла раздалось wenn die Landsknecht trinken в исполнении порядком весёлого голоса, и юнкер отложил гнев на потом. Похоже, он действительно нужен. Капитан огорчится, найдя по возвращении роту в непотребном виде. Спустя пару часов они с итальянцем таки вспомнили, как расставляются посты, разогнали по казармам буйных. Одним словом, роту в божеский вид привели. Даже пару самовольщиков сумели поймать и вернуть в расположение.

«Слишком тупых или слишком невезучих, чтобы попасться», — проворчал под нос юнкер, переводя дыхание. Ладонь машинально прошлась по рукаву. Опять белому от пыли. «Анна могла и не стараться. Всё равно, пока бегал, сумел измазаться. Жаль,» — подумал он и огляделся.

Взгляд рассеянно пробежал по неприветливым тёмным зданиям, колючим зарослям, городским башням и шпилям вдали. И упёрся в стоящего рядом Лоренцо. Итальянец уже успел оправить перевязь, нацепить шляпу с пёстрым пером, вытряхнуть плащ. «Даже сапоги успел надраить до блеска, шут гороховый». В городе зазвонили колокола. Итальянец просвистел под нос пару рулад, вторя их песне. Ладонь юнкера ещё раз машинально прошлась по рукаву. Парень шагнул вперёд

— По моему, у нас с Вами осталось незаконченное дело, сударь...

На этих словах итальянец развернулся — мгновенно, с кошачьей грацией, лишь хлопнул тканью отброшенный плащ. Руки легли на пояс, поближе к оружию. Сверкнули на солнце витые эфесы рапиры и даги.

Рейнеке сделал вперёд ещё шаг. Итальянец чуть поклонился — как показалось Рейнеке с лёгкой издёвкой

— Извольте, юноша. Хотя, хотел бы я знать, чем я Вам так насолил …

— А вы не догадываетесь? — Почти прорычал юнкер. Правила обязывали быть вежливым, но так хотелось послать их к чёрту.

— А я должен? — ответил итальянец с улыбкой, Рейнеке чуть его на месте не загрыз. К счастью за углом кто-то из самых тупых нашёл время допеть пьяную песню:

«...Когда пехота любит, не тратит время зря..»

— Заткнись, собака! — Рейнке с итальянцем проорали это хором, на два голоса. Аж сами удивились, до чего слитно это прозвучало.

«.. alles for Kaizer Ferdinand wohl» — то ли пьяный издевался, то ли просто припев допел. Голос затих. Надо было сходить и дать дураку по шее, но, судя по звукам, капралы управились и без них. Рейнеке с итальянцем обернулись и посмотрели опять друг на друга.

— Так чем же я Вам, милостивый государь, так насолил? — спросил итальянец не скрывая издевки.

— Брезахская тюрьма...

— Ах, вот оно что, — итальянец присвистнул, выдав ужасно фальшивую руладу, — наговорили значит. Право же юноша, вас следовало бы прибить только за Ваш щенячий энтузиазм — глядя на вас чувствуешь себя старым. Но есть одна беда: про Вас тоже много чего говорят, — тут итальянец сделал театральную паузу, оглянулся вокруг и продолжил, понизив голос:

— Например, что куриц вам таскает сам дьявол, которому вы продали душу за наш рыжий трофей.

— Это же неправда... — проговорил юнкер. Ошеломленно — значит ничего не сказать.

— Насчёт князя тьмы, таскающего куриц — разумеется. Но это мне наболтали рядовой Майер и его дружок Донахью. Судя по Вашему удивлённому лицу, это те же типы, что вам про меня байки рассказывали. Судите сами, сколько здесь правды.

— Почему я должен вам верить? — спросил юнкер, ошеломлённый вконец. Просто так сдаваться он не хотел но… Но тут по ушам ударил треск в кустах ежевики.

— Потом договорим, юноша, — проговорил итальянец, поворачиваясь на звук, — сюда кто-то идет.

— И не наш, — добавил юнкер, раздувая ноздри и кладя ладонь на эфес. Поймал вопросительный взгляд, опустил глаза и добавил, — наши знают тропинки.

Незнакомец же явно ломился через кусты напрямик, без дороги. Трещали ветви, трещал валежник под бегущими ногами. Трещал, оставляя лоскуты на шипах, потрепанный плащ. Человеческая фигура вышла, нет вывалилась на свет и упала прямо на руки итальянцу. Лоренцо осторожно придержал незнакомца — незнакомку, Рейнеке увидел, как выпала из-под капюшона длинная прядь. Лоренцо что-то спросил. Бешеный, захлёбывающийся поток слов в ответ. Слов, от которых кровь стыла в жилах.

— Все будет хорошо. — проговорил итальянец, бережно приглаживая рукой растрёпанные волосы, — все будет хорошо.

— Вот только, что мы капитану скажем?

— Придумаем, что-нибудь, — проговорил юнкер в ответ — медленно, прокатывая желваки на скулах.