Волчья дорога (СИ) - Зарубин Александр - Страница 21

— Пойду-ка я прогуляюсь, парни, — сказал рядовой и шагнул к выходу, прихватив по пути брошенную перевязь с широкой солдатской шпагой.

С полутьмы улица ударила рядового по глазам ослепительным солнечным светом. Майер моргнул, привыкая. Улица была пуста. За спиной хлопнула дверь — за Майером увязалась подавальщица. Та самая кареглазая девчонка.

— Чего тебе, — бросил было солдат, но та замерла вдруг. Расширенные до предела карие глаза уставились куда-то вдаль, мимо плеча. Солдат развернулся — и похолодел. Из-за угла вышла процессия — странная, чтобы не сказать больше.

Впереди шла бесформенная фигура, закутанная с ног до головы в волочащийся по земле темный балахон. Мужик или женщина, человек или нет — не поймёшь, лишь складки чёрной бесформенной ткани. Случайные прохожие сворачивали в переулки — лишь бы уйти подальше. Кто не успевал — вжимался в стены, давая дорогу. Фигура шла вперёд, шатаясь, медленно, приволакивающей походкой На миг она повернулась к солдату лицом. Взвизгнула, прячась Майеру за спину, трактирная девчонка. У рядового отвисла челюсть. У фигуры не было лица — лишь ткань спадала складками там, где должно быть глазам у человека.

За нею шли, так же медленно, поглядывая по сторонам, десяток человек в форме городской стражи. Майер заметил натянутые веревки. «Словно собака на привязи» — пробежала непрошеная мысль. Солдат смигнул и перевёл взгляд в конец странной процессии. И челюсть у него отпала опять. Замыкал ряд всадник на белом коне. Высокий, с непокрытой, несмотря на мороз, головой. Тёплая куртка с меховым воротником, перчатки с отворотами. На поясе, плечах и рукавах куртки— там, где у рядового был нашит ряд простых пуговиц — сверкал тусклый блеск, пробегали блики. До Майера донесся хорошо знакомый звон — серебро. Настоящее серебро, нашитое вместо пуговиц и амулетов. Еще был крест у седла — нет, на солнце блеснула сталь, и Майер увидел меч — старинный клинок с яблоком и широкой прямой крестовиной. «Таких сто лет как не делают». Они поравнялись. Всадник чуть повернул голову — солдат мельком успел подивиться холодным глазам и вытянутому аристократическому лицу со стриженными по-простонародному коротко волосами. Их взгляды встретились. Солдат нервно сглотнул — бесцветные глаза измерили его с ног до головы. Измерили, взвесили и нашли лёгким. Рядовой Майер был не сопляк и не новобранец. Он стоял в линии, отбивая атаку французских рейтар. Тогда пика в его руках не дрожала. Тогда. Но сейчас, под взглядом холодных, оценивающих глаз, он забыл, что солдат, что на поясе шпага и друзья-приятели за спиной. Зубы отбили частую дробь, спина покрылась холодным потом. Всадник чуть усмехнулся — чуть-чуть, уголки губ едва дрогнули, и послал коня вперёд. Процессия скрылась за углом. Улица опустела.

— Что это было? — прохрипел Майер в пустоту, дивясь звукам собственного голоса. Кудрявая подавальщица вдруг прижалась к нему, обняла, зашептала на ухо... такое, что тяжёлой челюсти Майера пришлось отвалиться ещё раз. Золотые кресты сверкнули им сверху вниз с церковного шпиля.

3-4

Встреча

А процессия шла и шла по улицам застывшего города. Горожане замирали и прятались, стража косила по сторонам. Всадник не глядел вокруг, закутанная в балахон фигура двигалась мерно, подволакивая ноги. Стражники толпились вокруг без порядка — похоже, они тоже побаивались встречаться со всадником глазами. Так они и тащились, гуськом, пока не вышли на площадь — каменный, сжатый со всех сторон стенами и арками галерей мощёный квадрат с замёрзшим фонтаном, статуей рыцаря с мечом в руках, лотками да палатками торговцев. Всадник, не повернув головы, бросил пару слов в пространство. Стражники вздрогнули, самый шустрый толкнул древком копья фигуру в балахоне. Та пошатнулась. Подняла руку. По толпе словно пробежала рябь. Указующий палец провёл в воздухе полукруг — и застыл, указывая на высокую светловолосую женщину в солдатском плаще, увлечённо перебирающую товар на лотке зеленщика. Стражники кинулись вперёд.

Магда, солдатская жена ничего не поняла поначалу. Вот только удалось разговорить лоточника, как вдруг этот хмырь побелел и упал под стол, прервав увлечённую женщину на самом интересном. Потом чьи-то руки схватили её за рукав. Первый стражник, впрочем, легко отделался — солдатская жена отмахнулась мешком не глядя, попала в лоб, сбив незадачливого на землю. Второму повезло меньше — схватить Магду за плечи он успел. И даже мешок вырвал. На свою беду. От угла, с галереи ударил выстрел. Взвился облаком чёрный пороховой дым. Стражник взвыл. Горожане кинулись, кто куда — лишь бы от стрельбы подальше. Охрана застыла, оторопело уставившись на то, как корчится и баюкает простреленную руку их товарищ.

— Это моя жена, — предупредил их высокий, горбоносый солдат, шагнув навстречу из облака дыма, — кыш, отсюда.

Разряженный ствол в его руке ещё курился — тонкой струйкой вверх, в синее небо.

— Ты что, солдат? Сейчас же мир, — стуча зубами проговорил один. Солдат молча шагнул вперёд, одним движением сорвал заряд с перевязи. Стражники намёк поняли, кинулись врассыпную. Стрелок лишь усмехнулся им вслед и шагнул к жене. И замер, развернувшись на голос всадника на белом коне:

— Отойди, — сказал тот коротко. Спрыгнул на землю— легко, одним движением, лишь мелодично зазвенели нашитые на куртку монеты.

— Твоя жена — ведьма и я её забираю, — проговорил он мерно под звон монет.

— С какой стати? — усмехнулся стрелок и опуская мушкет к ноге. Положение «заряжай». Обвешанный серебром шагнул вперёд, замер на мгновение. Мужчины смерили друг друга глазами — синие против серых. Опытная Магда сделала шаг назад, очистив мужу линию огня, и тоже замерла, переводя взгляд с одного из бойцов на другого. Десять шагов мостовой отделяли их друг от друга.

— Я, Конрад Флашвольф, лицениат права и дознаватель, — размеренно проговорил «серебряный», делая шаг вперёд. Серебро на поясе и рукавах мерно звякнуло. Качнулся меч на плече. Солнечный зайчик пробежал по яблоку на рукояти.

Ганс скусил патрон крепкими зубами.

— Призван в этот город, — ещё один шаг, мерный звяк серебра. Девять шагов.

С сухим шелестом ссыпался из заряда в ствол чёрный зернистый порох.

— и уполномочен властями его, как светскими, так и духовными, — теперь восемь.

Свинцовый шар пули скользнул в ствол вслед за зарядом.

— Очистить город от колдовства и скверны, — семь шагов.

Удар шомпола обрушился на пулю, плюща и вминая в стенки мягкий свинец.

— Имею право на розыск, арест и дознание ведьм, колдунов и пособников, — теперь шесть шагов. Ствол взлетел вверх, прижался к плечу мушкетёра.

С лёгким звяком откинулась медная полка в пазах. Дознаватель, так же мерно сделал ещё шаг. Опять серебристый звон. Осталось пять. Глухо лязгнул орлёный курок, взводясь в боевое.

Приклад прижался к щеке, в лицо дознавателю уставился холодный глаз мушкетного дула. «Серебряному» осталось четыре шага до стрелка.

— Рискни, — прошептал стрелок одними губами.

— Ты проклят, солдат, — также размеренно проговорил дознаватель. Смерил глазом расстояние — четыре шага. Можно рискнуть. Его рука потянула клинок. Медленно, по долям дюйма.

— Мне говорили, — палец Ганса начал выбирать слабину на курке. Тоже медленно. Удар сердца. Ещё один. Потом лицо дознавателя чуть дёрнулось — не улыбкой, а её тенью. Рука в перчатке замерла. Еле заметно кивнул, как бы отдавая дань уважения равному противнику, повернулся на каблуках и пошёл прочь, проговорив на прощание:

— Твой выбор, солдат. Приходи, когда ад возьмёт тебя за горло.

Стрелок Ганс, опустив к ноге ствол, задумчиво проводил его взглядом. Потом внезапно присвистнул:

— Эй, палач?

— Чего тебе? — отозвался дознаватель не оборачиваясь и не сбавляя шага.

— Хорошая у тебя железка.

— Волшебный меч. Убивает чудовищ, — бросил он, вскочил на коня и ускакал. Лишь монеты прозвенели ещё раз, на прощание.

Стоявшие всю схватку тише воды стражники заторопились за ним. Самый шустрый из них, высокий с изрытым, оспенным лицом дёрнул было за собой фигуру в балахоне. Магда решила, что пора бы и ей вмешаться и придержала балахон за рукав, а её муж качнул стволом в сторону стражника — торопыги. Тот намёк понял правильно, бросил верёвку и побежал, оставив Магде её добычу.