На подмостках волшебства (СИ) - Джейн Анна - Страница 4

   Еще целый час Алексей Анатольевич критиковал своих студентов - то выбегал на сцену и показывал, как надо делать, то низвергал тонны критики, то орал из-за плохой работы над текстом. Впрочем, если ругают - значит, растешь, как актер. Я это давно усвоила, но все равно всегда переживала.

   С репетиции я уходила с квадратной головой и чувством беспомощности. Это первые две недели после поступления ты считаешь, что крут - ты ведь будущий актер, и все такое. Но потом тебе здорово опускают самооценку...

   Встретившись с подругами, я посидела с ними в столовой, с упоением жуя сосиску в тексте.

   - Леха нас совсем замучил, - жаловалась я. - Озверел в край. Сегодня дважды прогоны делали. На первый прогон полдня ушел. Он каждую минуту останавливал. То перекраивает все, то "интересные" идеи подает: мол, а не сделать ли тебе на этом моменте сальто? Я тут скоро ночевать буду.

   - Это потому что он завладел сегодня залом, - хмыкнула Юлька. - Слышала я, как утром с ним Оксана ругалась, - назвала она по имени еще одного мастера, - что, мол, не дает ей и ее ученикам репетировать, забирает ключи от зала и с концами.

   - Он такой, он может, - кивнула я, впиваясь зубами в булочку.

   - Хорошо, что я к нему в мастерскую не пошла, - продолжала подруга. Она, как и я, училась на актерском, на последнем курсе. А вот Дашка, сидевшая справа, была на сценарном. Отодрав взгляд от нетбука, в котором что-то старательно печатала, она сказала привычно тихим голосом:

   - Зато я недавно на "Онегина" с ним в главной роли ходила. В роли Евгения он бесподобен. И такой красавчик... - Мечтательно добавила она.

   - Это Леха тебя просто до слез не доводил, - отозвалась я. - А на эмоции выводить он мастер.

   - Особенно тебя, - хмыкнула подруга. - То "голубую" роль даст, то на сопротивление.

   - Не напоминай, - вздохнула я. - Ну что, на остановку?

   Так произошла моя вторая встреча с черноволосым типом, что умудрился присниться мне.

   Мы с девчонками спускалась по заледенелой лестнице, навстречу ветру и зимней прохладе, болтая о чем-то своем, а он стоял во дворе, под деревом - весь в черном, с невероятно прямой спиной и чуть вздернутым подбородком бледного узкого симпатичного, с правильными чертами, но до ужаса отстраненного, лица. Только темные прямые волосы его были не собраны в хвост, а развевались на февральском ветру.

   Эффектный - вот слово, наиболее подходящее этому человеку. И отчего то по рукам побежали мурашки, а по губам словно кубиком льда провели, который только что находился в стакане с виски и все еще хранил вкус алкоголя.

   Черноволосый смотрел на меня так, словно знал. И его взгляд - глубокий, пронизывающий, холодный манил меня с совершенно невообразимой силой. И хотя парень был совершенно не в моем вкусе, несколько секунд я была не в состоянии отвести от него глаз, завороженная и почти влюбленная, однако моим зарождающимся чувствам с первого взгляда помешали скользкие сапоги. Неосторожный шаг - и я упала. Хорошо еще, что девчонки подхватили меня под руки, и я не опозорилась так, как могла бы, и не пересчитала носом оставшиеся ступеньки.

   - Янка, ты что? Ты не ушиблась? - запричитали они, помогая подняться.

   Знакомство носа с лестницей быстро привело меня в чувство и я, улыбнувшись, ответила, что со мной, разумеется, все в порядке, а во всем виноваты высокие каблуки и скользкие ступени.

   - Как ты так вообще умудрилась? - покачала головой Юля.

   - Засмотрелась на одного типа, чуть не влюбилась, - со смехом отвечала я им.

   - Какого еще типа? - удивилась Дашка и принялась оглядывать двор.

   - Как какого? Вон то... - Я осеклась. Странного парня под деревом больше не наблюдалось. Я завертела головой, пытаясь понять, куда же он делся, но брюнета и след простыл.

   - Да он только что там стоят, - недоуменно произнесла я. - Смылся уже? Хм, ну и ладно.

   - Галлюцинации начались? - ехидно спросила Дашка.

   - После сегодняшней репы не только галлюцинации начнутся, но и личные оазисы посещать станут, - проворчала я.

   Подшучивая друг над другом и разговаривая о всякой ерунде, мы пошли в метро, оставив позади величественное здание нашего любимого учебного заведения, уже которое десятилетие выпускающее на свет божий не только артистов, к коим я причисляла себя, но и режиссеров, сценаристов, операторов и многих других профессионалов мира театра и кино.

   В метро, уже заходя в свой вагон вместе с толпой спешащих домой людей, я вновь почувствовала на себе чей-то взгляд, в макушке закололо, а на сердце отчего-то стало тревожно, и я обернулась, пытаясь понять, кто так пристально уставился на меня. Может быть, это была игра теней, а, быть может, игра моего разума, но среди пассажиров, остававшихся на перроне, я увидела смутно знакомую высокую фигуру черноволосого мужчины. Но был ли это тот, из-за которого я едва не упала на лестнице, или же нет, так и не поняла.

   До дома я добралась не скоро, и когда оказалась на улице, небо стало уже совсем темное, ощутимо похолодало, а ветер разбушевался сильнее и так и норовил забраться под одежду. Купив кое-что в магазине, я, ежась на ветру, поспешила к дому и застыла перед железной тяжелой дверью подъезда, пытаясь найти в бездонной, когда не надо, сумочке ключи. Пальцы замерзли, щеки горели от мороза, а я все никак не могла найти ключ, шаря по сумке и мысленно поминая всех его недобрым словом. Только вот к раздражению вдруг примешалось еще одно чувство - тревога, как и на вагоне. Только теперь она усилилась многократно, и в секунду переросла в страх, который в тот момент мне было сложно объяснить. Ощущение того, что за мной наблюдают, усилилось, и я в панике оглянулась назад. Двор, как назло, был совершенно пуст, и хотя его освещали яркие фонари, он отчего-то показался мне зловещим. Ведь где-то же стоит человек, который сверлит меня внимательным взглядом! Конечно, я могла списать это ощущение на большое воображение или нервную натуру, обладательницей которой являлась, но интуиция редко подводила меня, и потому я была уверена, что сейчас на меня вновь кто-то таращится из темноты, как бы глупо не казалось это утверждение.

   Все хорошо, Яна, строго сказала я сама себе. Ты просто внушила, что за тобой наблюдают. Кому ты нужна, дорогая? Или возомнила, что уже стала звездой? Что ж, тогда удачи, встретимся у психиатра.

   Новый порыв холодного ветра обжег лицо, и в этот же момент во всем районе отключилось электричество. И почему-то стало совсем тихо, будто бы я жила не в мегаполисе, а в сонной деревне. Шум машин, голоса людей, звонки мобильных - тысячи звуков большого города пропали, оставив вместо себя густую, как кисель, тишину. От испуга я стала искать ключ еще интенсивнее, пытаясь подсветить сумку мобильным телефоном. Происходящее изрядно нервировало.

   Раздавшиеся где-то скрипящие на снегу неспешные шаги добавили адреналина, потому что струхнула я изрядно - мало ли кто может приближаться к подъезду в темноте?

   Человек, которого я не видела, кажется, приближался все ближе - скрип снега становился громче, а мое дыхание - чаще. Однако подлый ключ все же дался моим порядком замерзшим уже пальцам, я выхватила его, уронила, нервно подобрала и все же с трудом пополам открыла подъездную дверь, не удержавшись и оглянувшись вновь. Кажется, около погасшего фонаря стоял высокий мужчина. Я плохо разглядела его, но мне вдруг опять показалось, что этот тот самый длинноволосый странный тип, который чуть не дал мне почувствовать всю прелесть любви с первого взгляда.

   Изрядно струхнув, я забежала в подъезд и побежала по ступенькам вверх, до самого своего четвертого этажа, держа наготове ключ острием вперед и освещая путь все тем же мобильником, а в себя пришла только дома, захлопнув входную дверь и со вздохом опустившись на пуфик в прихожей. В этот же момент появилось электричество, и дома за окнами засияли огнями.

   Как только стало светло, страх отступил, и я показалась сама себе полнейшей дурочкой.