На подмостках волшебства (СИ) - Джейн Анна - Страница 5

   - Ты ненормальная, - заявила я своему отражению. Отражение, кажется, знало это, но, конечно же, промолчало.

   Иногда мне казалось, что мое отражение знает больше, чем показывает мне, но говорить об этом, разумеется, мне было некому. Уже несколько лет я жила одна в двухкомнатной квартире в престижном районе города, предоставленная сама себе. Воспитывала меня тетка, женщина отстраненная и непроницаемая, хотя отношения между нами были совершенно нейтральные, и мы никогда не ссорились и даже не спорили, я всегда чувствовала с ее стороны холодность, а потому, как только закончила школу, отпочковалась от тетушки и зажила отельной жизнью. Впрочем, в чем нельзя было упрекнуть родственницу, так в том, что каждый месяц она исправно отправляла мне достаточно крупную сумму денег, которой с лихвой хватало на все мои нужды. Она не забывала поздравлять меня на каждый праздник и несколько раз в году приезжала в гости с инспекцией, и на этом наше общение закончилось. А других родственников у меня не было. Был только дедушка - отец тетки и моего отца, воспитавший меня и сделавшей такой, какой я стала, подаривший страсть к литературе и театру, но скончался несколько лет назад, оставив в сердце приличного размера рваную дыру.

   Близких друзей у меня тоже не было, если только Даша и Яна, хотя знакомых и приятельниц было хоть пруд пруди, и я редко находилась в одиночестве, почти все свое свободное время проводя с людьми - то на учебе, то на репетициях, то на капустниках, то в походах в кафе, клубы или кино. Одиночество мне не нравилось - оно заставляло меня думать о том, о чем думать не хотелось; мне хватало и пустой квартиры каждый вечер и каждую ночь. Когда-то у меня была мысль взять к себе на постой какую-нибудь хорошую девчонку, но стоило одной однокурснице пожить у меня пару недель, как я поняла, что делить свою квартиру с кем-либо не в силах.

   Я разделась, приняла горячий душ, напилась обжигающего кофе, сидя в гостиной перед ноутбуком, пообщалась в соцсети с мальчиком, который за мной ухаживал, почитала, позволив себе засидеться допоздна, так как завтра был воскресный день, единственный, в который можно было вволю выспаться. Страх, ощущение чьего-то взгляда в спину, незнакомец - все это забылось, однако стоило мне лечь спать, как черноволосый тип пробрался в мой сон и нарушил покой.

   Глупость, конечно же, мимолетная встреча, выдумки, но все же так запало в память...

   Больше мне ничего сегодня не снилось, или же я просто не помнила снов, однако воскресенье провела дома, почему-то решив не выходить на улицу, переделала все накопившиеся домашние дела и репетировала свою роль Виолы из "Двенадцатой ночи" Шекспира.

   Я не зря сказала Алексею Анатольевичу, что это не моя роль. И комедии - не мой жанр. Куда больше меня привлекали трагедии и роли яркие, драматические, запоминающиеся.

   Я мечтала стать актрисой с самого детства, с тех пор, как дедушка, человек интеллигентный и просвещенный, начал посвящать меня, еще совсем маленькую, в чудеса мира искусства. Он читал мне книги, рассказывал о литературе, музыке, живописи, и, конечно же, водил в театр. И я, завороженная игрой актеров, смотрела на сцену во все глаза и сама представляла себя на ней. Я играла в школьном театре, ходила в драмкружок, участвовала во всех мероприятиях, в которых только могла. И после того, как я закончила школу, сомнений, куда поступать, у меня не было. Театральный, театральный и только театральный. Честно говоря, в подростковом возрасте мне казалось, что я талантлива сверх меры и крайне необычна, правда, вскоре я поняла - так считаю не я одна, а большинство моих сверстниц.

   И только уже не без труда поступив в театральный, я поняла, что действительно талантливых очень мало. Да и на одном только таланте далеко не уедешь. Поэтому я решила, что буду напирать на трудолюбие. Я не пропускала занятия, репетировала до изнеможения, заучивая текст даже в автобусе или на остановке, не замечая, как жестикулирую и играю мимикой, усердно занималась вокалом, танцевала, мучилась с акробатикой, участвовала в самых разных мероприятиях. Наблюдала за людьми, пытаясь запомнить их поведение и эмоции. Училась быть пунктуальной и никогда не опаздывать на репетиции. И даже постепенно начала постигать таинственную науку выживания в мире театральных подмостков, где царил не только дух творчества и свободы, но и душок от сплетен, закулисных интриг и кокетливого лукавства.

   Да, я мечтала играть с детства и самая первая роль, о которой мне вдруг вздумалось грезить - роль Снежной Королевы из известной сказки Андерсона. Величественная, таинственная, прекрасная королева льдов, холода и снегов так заворожила меня, что я, глядя на экран, отчетливо поняла - я хочу быть такой, как она, хочу понять и сыграть ее, хочу показать, что она чувствовала...

   Я всегда хотела играть характерные роли, яркие, запоминающиеся, быть может, даже злодейские. Мне не нужна была роль чудовищно влюбленной Джульетты, не прельщали интеллигентные героини Чехова, претила толстовская идеальная женщина Наташа Ростова. Мне не хотелось быть "лучом света в темном царстве" или перевоплотиться в цветочницу Элизу Дуллитл, роль которой прославила многих актрис.

   Я мечтала сыграть королеву Марго, Марию Антуанету, Анну Болейн, Марию Стюарт... Возможно, кому-то это показалось бы глупым, но мне хотелось играть царственных особ, королев, наделенных не просто властью, но и умением добиваться своего и гордо смотреть на мир. Среди ролей, о которых я грезила, была и роль Маргариты из бессмертного романа Булгакова - она ведь тоже была королевой на балу Воланда... Ведь Маргарита тоже была королевой...

   Однако те роли, которые я хотела, мне не доставались, и не то, что Снежную Королеву, даже Герду мне не позволили сыграть, на первом курсе дав роль Снегурочки, вечной плаксы и дурочки. Честно говоря, для меня сначала это было некоторым шоком - роль на сопротивление, потому как роли, достававшиеся мне, дисгармонировали с моими желаниями, но ничего поделать я не могла и покорялась воле преподавателей и режиссеров, считающих, что актер должен быть универсальным.

   Заучить наизусть слова Виолы, а заодно и ее партнеров, мне было не слишком трудно. Но вот вжиться - вжиться так, как этого хотел Алексей Анатольевич, было трудно, но я не сдавалась. И полдня кружила по квартире с листками в руках, разучивая роль. От этого занятия меня отвлек звонок в дверь.

   - Кто там еще? - проговорила я раздраженно, поскольку у меня только-только получился контакт с этой дурацкой Виолой, переодевшейся в парня. Почему я не играю леди Макбет, как Яна? Несправедливо! Ведь у нее тоже роль на сопротивление! Вот какая, какая из нее леди Макбет? Ей бы как раз эту Виолу и играть.

   За дверью никого не было, по крайней мере, в глазок никого не было видно. Пожав плечами и подумав, что, должно быть, ошиблись, я вновь принялась за роль, но через пять минут меня вновь отвлек звонок в дверь, настойчивый и долгий. И опять никого на лестничной площадке не оказалось.

   - Мальчишки прикалываются, что ли? - сама у себя спросила я. Такое уже однажды было - соседские отпрыски, два малолетних брата-акробата веселились весь день, трезвоня в соседские двери, в том числе и в мою. Меня, правда, дома не было - почти все время я проводила в универе, но скандал вышел знатный. Наверняка, детишки опять решили поиграть. Ну, они у меня сейчас пошалят.

   Когда раздался третий звонок, я, притаившаяся около двери, тотчас распахнула ее и тигрицей выпрыгнула в коридор. Выглядела я впечатляюще - на лице у меня была спешно натянутая маска японского театра но, подаренная мне кем-то из приятелей, штука довольно-таки устрашающая. Я рассчитывала выглянуть и напугать малолетних нарушителей спокойствия, но... за дверью никого не было. Только в конце коридора мелькнула тень. Кажется, по лестнице вниз сбегал какой-то щуплый мужчина в кепке. Я с недоумением посмотрела по сторонам, и взгляд мой случайно скользнул вниз. На полу, прямо перед моей дверью, лежал белый конверт. Я, кончено же, тотчас схватила его, до ужаса заинтригованная, а в тот момент, когда выпрямилась, дверь напротив открылась, и в коридор вышла старушка-соседка с маленьким вечно плачущим внуком.