Я вернусь за тобой (ЛП) - Хасс Дж. Э. - Страница 12

Он открывает рот, затем разворачивается и заходит в дом. Я быстро следую за ним, но он уже в конце коридора, полностью скрылся из поля зрения, пару секунд спустя я слышу, как с силой хлопает дверь. Я смотрю на девочку, которая стоит в другом конце комнаты, она пожимает плечами.

— Он был в плохом настроении весь день. Это не ты виновата.

Я оборачиваюсь и смотрю в коридор. Это я. Или же его так вывело упоминание имени Эмбер.

— Ну, по крайней мере, он не угрожал, что убьет тебя. Он угрожал мне весь день. Но я простила его. И тебе советую так сделать.

Я опять смотрю на нее.

— Почему?

Она ложится на диван и прикрывает веки, складывая ладошки вместе и засовывая их между ног, как будто кондиционер заставляет ее мерзнуть.

— Потому что, — говорит она, сладко зевая, — он все, что у нас есть.

Джеймс

Я захлопываю дверь в ванную позади себя и разворачиваюсь.

— Гребаный ад. — Я прижимаюсь лицом к зеркалу. Впервые за месяц я смотрю на себя в зеркало. И теперь мне жаль, что я выбрал этот момент, чтобы посмотреть на себя, потому что каждый сантиметр моего тела кричит о том, что я истинный убийца.

Глаза выглядят дикими, темные волосы намного длиннее, чем обычно, и смотрятся неряшливыми. Так, будто я оказывал сопротивление ветру, пыли и расстоянию в тысячи миль, которые, и правда, мне пришлось преодолеть.

И мой рот — тот самый рот, который приникал к губам Харпер в нежном и ласковом поцелуе, кажется таким чужим для меня — выглядит жестко. На лбу пролегла хмурая и напряженная складка и кожу вокруг глаз испещряют крошечные морщинки.

Я ударяю зеркало, и оно разбивается посредине. Кровь стекает по моим рукам.

И за последние двенадцать лет не было еще момента, когда бы мои руки не были испачканы кровью. И никакое количество обжигающего воздуха пустыни не сможет высушить их, избавить от въевшейся крови.

Именно таким меня видела Саша целый день? Сумасшедшим? Именно потому они и отправили меня на пляж: «Развейся, Джеймс. Отдохни», — сказал по-отечески Адмирал. И затем на пляже появилась его гребаная дочка. И это… это не входило в мой план.

По крайней мере, мне не кажется, что это было частью плана. Меня это очень тревожит, потому что я помню сам приказ пойти на пляж, но затем... больше ничего, провал в памяти, пока я не увидел Харпер. Я уверен, провал в памяти исчисляется часами, не днями. Но у меня нет доказательств. Моя жизнь стала жалким подобием после смерти Тони...

«Смирись, — шепчет мне Тет, — смирись, Джеймс».

Какого хрена я написал это письмо Эмбер?

Какого долбаного хрена я написал его?!

Зачем я вообще писал все то дерьмо?

— Бл*дь! — я ударяю по зеркалу еще раз, и на этот раз осколки осыпаются и падают вниз в раковину.

Я смотрю на свое отражение в осколках.

Парень, которому уже скоро будет за тридцать, тащившийся по Дикому Западу с маленькой девчонкой, пытавшийся вернуть обратно свою маленькую невесту — даже несмотря на то, что она подросла сейчас. Это извращение. И теперь Харпер не только понимает, что была отдана в свой шестой день рождения, но она понимает и то, что я отказался принимать этот дар. Даже если бы мне удалось убедить ее, что мой отказ был продиктован всеми возможными бескорыстными причинами — она была ребенком, которого предлагали, как взятку — больше ничего из этого не имеет смысла. Потому что я написал то гребаное письмо в дневнике, что было адресовано Эмбер. И Харпер прочла его.

Раздается легкий стук в дверь.

— Джеймс?

Это Саша, к моему разочарованию. Я ждал Харпер.

— Что? — издаю рык я.

— Все в порядке?

— Уходи, — рычу я.

После того, как она уходит, я скидываю одежду, принимаю душ и пытаюсь смыть с себя весь этот дерьмовый день.

Эмбер.

Я не хочу идти туда и все объяснять. Я больше никогда не хочу мысленно возвращаться в тот момент. В то воспоминание. Растерянность. Тони.

Гребаный Тони.

И Форд. Каким образом этому мудаку удается все еще вмешиваться в мою жизнь? Как я могу говорить об Эмбер, не вспоминая о Тони? И, естественно, я не смогу говорить об этом всем, не вспоминая гребаного Форда.

Я заканчиваю принимать душ и к этому времени набираюсь смелости. Двум девчонкам удалось запереть меня в ванной, точнее сделать все возможное, чтобы я тут укрылся. Но как бы жалко это не смотрелось со стороны, определенно, это заставляет меня улыбнуться и немного остужает мой пыл. Дает мне весьма необходимую перспективу. «Черт, Джеймс, — говорит Тет в моей голове, просто будь увереннее, ты — слабак. Не бойся ничего, пора действовать, если еще хочешь вернуть Харпер». Я могу рассказать Харпер все, что она хочет знать — это, как отчитаться о выполнении задания. Это то, что я лучше всего умею, что делал на протяжении всей жизни.

Я рассказал все в деталях после смерти Тони и Эмбер, и именно тогда это помогло мне немного собраться.

«Нет, придурок, — отрицает мои размышления Тет, тебе ничего из этого не помогло собраться, ты превратился в гребаного психа, и у тебя случился провал в памяти от чрезмерного напряжения». А, может, это было спровоцировано, возможно, мне промыли мозги так, что я не понял этого.

Когда я рассказывал о Тони и Эмбер, я просто отключил свои эмоции. Ну, как чаще всего и бывает. Я вспомнил каждую гребаную деталь. Я рассказал во всех подробностях, как это все произошло.

Я не смогу пройти через это еще раз.

Я оборачиваю полотенце вокруг бедер, беру свою пушку и направляюсь через коридор в свою спальню. Во всех моих домах имеются все необходимые вещи. Основная одежда. Определенный запас одежды, чтобы мне хватило хотя бы на пару дней. Мой внедорожник заполнен необходимым оружием и всякими нужными вещами. Поэтому я натягиваю джинсы, засовываю пушку за пояс и провожу рукой по волосам.

Я смогу сделать это. Смогу просто отрешенно все рассказать. У меня нет костюма, за которым я могу спрятаться, — я снова надеваю на глаза очки — все должно получиться.

Никакого визуального контакта, Джеймс.

Правильно. Никаких лишних деталей. Просто расскажи эту историю.

Я выхожу из спальни, но девушек нет в доме. Я осматриваю крыльцо, но там их тоже нет. Прохожу через кухню и проверяю другой вход, и вижу их там. Дверь гаража открыта, и они сидят на капоте. Харпер держит розовый дневник, будто он принадлежит ей.

А он и принадлежит ей, не так ли? Я подарил ей его, когда нам исполнилось по шесть. И затем я его украл.

Она хочет знать, почему ты забрал его обратно, Джеймс.

Правильно. Мне нужно столкнуться с этим, если я намереваюсь выйти туда. Двенадцать лет ожидания, наконец, подошли к концу… Сейчас именно тот самый момент.

Я подхожу к холодильнику, открываю его и беру себе бутылку пива. Если вы собираетесь посетить свою конспиративную квартиру, то наличие пива там — это главный пункт. Я откручиваю крышку и смотрю в окно на то, что там происходит. Я могу видеть их отсюда. Харпер время от времени бросает взгляды на дом, будто ожидает моего прихода.

Тет продолжает твердить в моей голове: «Ты сможешь справиться с этим». Именно этот голос сопровождает меня всегда, когда я делаю свою грязную работу. Он помогает мне сохранять спокойствие. Помогает сосредоточиться. Быть начеку.

Я ставлю пиво на стол, открываю дверь — и немного сомневаюсь.

Но Тет всегда со мной в трудный момент. Он говорит: «У меня все под контролем, Джеймс». Затем я выхожу, открывая дверь с проволочной сеткой, которая ведет на заднее крыльцо, и сажусь на нижнюю ступеньку. Они обе смотрят на меня. Я чувствую, что гнев горячими волнами исходит от Харпер, не заметить его просто невозможно.

Она напряженно сглатывает и отворачивается, смотря на вечернее солнце, которое ласкает ее тело, придавая ему золотистый оттенок загара, и слегка отбрасывает золотистые отблески на ее светлые волосы и красивые глаза.