Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ) - Мостовский Евгений - Страница 9

— Ну что ж, дорогой профессор, — говорил под ухом Вилхо, — похоже официоз закончен, наступила пора вас удивлять, приглашаю в поездку «в будущее», завтра официальное открытие и пообщаться решительно не хватит времени.

К удивлению Нильса, недалеко от дворца их ждал не автомобиль, как ожидалось, а дуобус, зелено-желтой раскраски.

— Мы решили соединить Хельсинки и «Городок физиков» троллейбусным маршрутом, исходя из того, что энергии будет с избытком, но так как в самом городе нет двухпроводной линии, пришлось на первых порах использовать гибриды.

— Мой дорогой друг, вы действительно начинаете меня удивлять, в первую очередь тем, что действительно ВЕРИТЕ, что буквально завтра сможете получать электрическую энергию от того, что и названия сегодня не имеет. Нет, конечно такая уверенность делает вам честь, как футурологу, но ведь с реальностью это ни как не сочетается.

Вяйсяля Вилхо как-то странно замялся, а потом видимо на что-то решившись, заговорил.

— История действительно странноватая. Все началось в конце 35-го года, меня пригласили в администрацию еще прошлого президента — Свинхувуда и предложили возглавить проект Института по исследованию атома, или если подходить шире — Института физических исследований. Кто-то их убедил, что при делении ядра должно выделяться огромное количество энергии, которую можно использовать. Я конечно попытался объяснить, что даже теоретически такая возможность не доказана, но на меня посмотрели как на недоразвитого ребенка и с величайшим апломбом заявили, что я ничего не понимаю и любому здравомыслящему человеку понятно, что это почти что факт. Что мне оставалось делать? Если правительству пришла в голову такая блажь, то это редкий случай, когда «свиньи посмотрели на звезды». В скором времени я съездил к вам в гости и вы не отвергли такой возможности, я серьезно задумался.

Дуобус остановился и вагоноважатый побежал устанавливать токоприемники.

— За разговорами мы не заметили, как проехали весь город, — удивился Бор.

— Хельсинки не так и велик. Смотрите, отсюда начинается пятикилометровый участок прекрасного шоссе, который приведет нас в «Городок». Уже через 15 минут мы будем на месте. Сами все увидите своими глазами. Если где и возможно делать великие открытия, то это у нас. Электричество мы пока получаем от обыкновенной тепловой станции, которая построена с большим резервом мощности, существует мнение, что будущие эксперименты будут весьма энергозатратны.

— Мы несколько сбились с предыдущей темы разговора, вы остановились на том, что вы задумались. О чем?

— Да собственно о том, что наши политики не так уж и неправы, деление вещества действительно может протекать в виде реакции с выделением энергии отличной от единицы, а кто им подал такую мысль, собственно не важно. Нам ли не знать, что вселенная полна парадоксов. Мне действительно стало интересно и я со всем прилежанием окунулся в реализацию проекта. Ну вот мы и приехали.

На протяжении трехчасовой экскурсии Нильс Бор много раз был озадачен нетривиальностью подхода финнов к созданию своего исследовательского института. Само главное здание — симпатичный трехэтажный особняк, оказывается недавно принадлежал какому-то газетному магнату и как пояснил Вилхо, является его подарком. Совсем также, как у них в Дании поступил пивоваренный «Карлсберг». Мощная теплоэлектростанция была построена на деньги еврейской диаспоры Финляндии. Грандиозное, полуутопленное в грунт здание «лаборатории реакции» строят на деньги, которые были выделены на реконструкцию президентского дворца и еще одного неназванного источника. Удивило присутствие отдельного здания «Лаборатории графита» с 50 тн прессом, помещенным в цех, где возможно понижение парциального давления. На удивленный вопрос: — «зачем такой большой зал центрифуг?», его «Вергилий», только повел рукой и ответствовал, что мол: — «для экспериментов понадобится большое количество чистого материала». Все это было странно, но отторжения не вызывало, наоборот, великому физику все больше хотелось поучаствовать в тех экспериментах которые здесь намечались. В конце концов, какие бы мотивы не двигали финнами, цель была благая — поставить на службу человечеству новый вид энергии. Его решимость максимально широко участвовать в проекте стала окончательной, когда финн, слегка стесняясь, спросил не будет ли он возражать, если в Финляндии откроют филиал Датского «Общества помощи ученым-беженцам»?

В конце экскурсии Нильс Бор, пожимая руку Вяйсяля Вилхо, с пафосом произнес: — Дорогой друг, все что вы мне сегодня показали, действительно какая-то удивительная «частица будущего», вместе с вами я готов работать над тем, что бы наука служила прогрессу!

14 апреля 1938 года в город Хельсинки приехал Боря Рыбкин. Ну то что его так зовут знали не многие и в основном на Лубянке. Еще в 1937 году нарком НКВД товарищ Ежов предложил Бориса Аркадьевича назначить уполномоченным по урегулированию отношений с финнами. Так возникло «Дело 7 апреля».

Советское руководство исходило из того, что финское правительство не является германофильским и существуют реальные условия для того что бы нейтрализовать немецкое влияние в Финляндии. Задача поставленная перед Б.Н. Ярцевым, а именно под такой фамилией агент прибыл в Хельсинки, была вовлечь ее в орбиту воздействия СССР (с). Необходимо было поставить перед руководством Финской республики вопрос о заключении пакта о взаимопомощи с условием неприкосновенности границ. (с). На фоне уже существующего военно — технического сотрудничества предполагалось гарантировать финнам новые поставки вооружения и техники. Для более успешной работы Ярцеву были переданы 10 миллионов финских марок наличными это могло помочь создать почву для мер воздействия на внешнюю и внутреннюю политику Финляндии.

В течении последующих пяти месяцев Борис Ярцев, находясь на должности второго секретаря посольства, ведет активные переговоры с первыми лицами государства. Результаты были впечатляющими. Финны упредили Советскую сторону и предложили в долгосрочную ареду четыре острова — Гогланд, Лавансаари, Сейскаари и Тютерс — сроком на 30 лет. «Эти острова с военной точки зрения для Финляндии не представляют никакой ценности. У нас нет никакой возможности защитить их, так как они демилитаризованы. Я думаю, престиж Финляндии не пострадает, если мы согласимся на аренду.» — таково было компетентное мнение Маннергейма. Была названа цена — 40 тысяч тонн зерна урожая 1938 г. Так же были предоставлены гарантии в том, что Финляндия не позволит нарушить свою территориальную неприкосновенность и вторгнуться в СССР третьим странам через ее территорию. Требования о участии Советского Союза в обороне финляндского побережья и строительстве укреплений на Аландских островах были отклонены. Как бы издеваясь над потугами советской дипломатии в июле было объявлено о поставках немецких самолетов. Действительно 3 августа над Хельсинки несколько кругов совершили восемь машин. Военный атташе определил, что пять из них германские «Хейнкели 112», истребители уже применяемые в Испании, а три «Хейнкель 118», новейший пикирующий бомбардировщик который немцы начали поставлять Японии.

Информация о всех событиях практически сразу же ложилась на стол к Сталину. Было о чем подумать, с одной стороны острова в Финском заливе нужно занять, тем самым серьезно усилить оборону Ленинграда, с другой финские гарантии не стоили той бумаги на которой были написаны. Военное сближение с Германией было видно не вооруженным глазом.

Решение принималось после возвращения Рыбкина в Москву, где он в беседе со Сталиным, Молотовым и Ворошиловым выразил сомнение в том, что финны пойдут на секретное соглашение о совместной обороне. На фоне Чехословацкого кризиса и явного неуспеха в Испании, после недолгих раздумий острова взяли в аренду, а переговоры решили продолжить в будущем году на других условиях.

Еще один неожиданный дипломатический шаг был сделан правительством Финляндии в 1938 году. Под давлением Маннергейма принято решение о выдаче въездных виз без всяких ограничений европейским евреям и так называемым «русским белоэмигрантам». С притоком евреев рассчитывали привлечь в страну инвестиции от американских финансовых кругов, а русских использовать в возможном военном столкновении как военных специалистов.