Орел пустыни - Хайт Джек - Страница 15

Джон и Рейнальд вышли из густых зарослей яблоневых деревьев на поляну, которую почти полностью занимала громадная палатка. Изнутри доносились громкие возбужденные голоса; судя по всему, там собралось очень много народа. У входа Рейнальд остановился и приблизился к Джону.

– Ты очень храбрый воин, сакс, и с моей помощью многого добьешься. Но, если ты пойдешь против меня, ты об этом горько пожалеешь. Ты понял?

Джон колебался, не зная, что ответить. А что он видел на самом деле? Он кивнул, и Рейнальд хлопнул его по плечу.

– Молодец!

Они вошли в палатку, и Рейнальд протиснулся сквозь толпу к королю Людовику, стоявшему рядом с королем германцев Конрадом и Балдуином, королем Иерусалима. Джон остался у входа.

– Они появились с вашей стороны лагеря! – орал Конрад, наставив палец на Людовика.

– Но вы настояли на том, чтобы мы разбили лагерь именно здесь, – возразил Людовик. – В садах тысячи тропинок. Невозможно поставить охрану около всех. Кровь моих людей на ваших руках!

– Как вы смеете! – прорычал Конрад.

– Хватит! Остановитесь! – крикнул король Балдуин. – Неужели вы не понимаете, что наш враг старается натравить нас друг на друга. Мы не должны этого допустить. Если вам хочется возложить на кого-то вину, я готов взять ее на себя. – Он посмотрел на обоих королей, но они хранили молчание. – Хорошо. Мы должны прямо сейчас укрепить наши позиции. Мы построим стену, чтобы отгородить лагерь от садов и города, и поставим около нее стражу.

– Прошу меня простить, король Балдуин, но разумно ли такое решение? – заговорил Рейнальд, и все повернулись к нему. – Сады будет трудно удержать, вне зависимости от того, какие укрепления мы построим. Мы не сможем защититься от ночных рейдов, пока мы остаемся здесь.

– И что ты предлагаешь? – спросил Конрад.

– Стены на восточной стороне города самые слабые. Я предлагаю перенести наш лагерь туда.

– После того, как столько наших людей отдали жизни, чтобы захватить сады? – спросил король Людовик. – И что наши солдаты будут есть? На востоке пустыня.

– Мы возьмем все необходимое отсюда. Нам нужно продержаться всего несколько дней. Сарацины не ожидают нападения с востока. И меньше чем через неделю мы будем пировать во дворце эмира!

– Слишком рискованно, Рейнальд, – проговорил Людовик.

– Нет, – возразил Конрад. – Послушайте, что говорит ваш человек. Если мы перенесем лагерь на восток и таким образом сможем сократить время осады города, тогда я «за». Я слишком надолго покинул свое королевство.

– Ваше мнение, король Балдуин? – спросил Людовик. – Вы знаете эти земли лучше нас.

– Восточные стены города действительно значительно слабее остальных, – начал Балдуин. – Но переносить туда лагерь рискованно. Если нам не удастся сразу захватить город, у нас быстро закончится еда. Вернуть назад сады будет трудно, а скорее всего, невозможно. – Он окинул взглядом собравшихся в палатке. – Если бы решение принимал я, я бы оставил лагерь здесь и укрепил наши позиции, но я тут не единственный король. Давайте проголосуем. Кто за то, чтобы остаться? – Людовик громко выразил свое согласие, и к нему присоединилось несколько человек. – А кто считает, что мы должны передвинуть лагерь на восток? – Его вопрос был встречен оглушительными криками. Решение уже не вызывало сомнений. – Значит, завтра, на рассвете.

Прошло три дня. Время близилось к вечеру, но все равно жара была нестерпимой. Джон сидел в тени своей палатки, в животе у него урчало, а он с несчастным видом смотрел на неаппетитный кусок вяленой говядины, который держал в руке. Мясо было жестким, как кожа его сапог, к тому же с одного бока неприятно позеленело. Джон понюхал его и с отвращением поморщился. Потом потряс мех с водой и вздохнул. В нем осталось всего несколько глотков, чтобы смыть слишком соленый отвратительный вкус мяса. Он уже собрался его выбросить, когда желудок громко запротестовал.

– Боже праведный, как же я хочу есть, – пробормотал Джон.

Он оглянулся через плечо, мимо рядов низких палаток и громадного павильона, поставленного в центре и служившего церковью, на приземистые стены Дамаска, окутанные летним зноем. После трех дней кровавых сражений стена продолжала стоять, а у армии христиан заканчивались еда и вода. Сдвинувшись на восток, они оказались дальше от реки, и всякий раз, когда кто-то отправлялся за водой, тут же появлялись сарацины. Фрукты и овощи из садов, которые они еще не съели, сгнили на жаре. Джон потер жесткое мясо между пальцами, пытаясь, насколько это возможно, избавиться от плесени, потом оторвал зубами маленький кусок и принялся медленно жевать.

– Вставай, сакс, – услышал он голос Эрнаута, который шел к нему в полном боевом облачении. – Давайте поднимайтесь все! – заорал он на солдат, сидевших под укрытием небольших участков тени, которую отбрасывали их палатки. – Мы выступаем.

– Когда? – спросил Джон.

– Прямо сейчас. Собирайте вещи и стройтесь. Мы получили назначение в тыльное охранение.

Джон нырнул в свою палатку и принялся складывать вещи в мешок. Затем он развязал и снял шерстяной чехол, обнажив основу – два шеста по бокам, соединявшиеся наверху так, что получался треугольник, и шест побольше, который проходил между ними. Он завернул шесты в ткань палатки, завязал узел и засунул все это в рюкзак. Палаточный городок, стоявший тут всего несколько минут назад, исчез, превратившись в пыльную пустыню.

Его товарищи уже строились в длинную колонну, по пять человек в ряд. Пока Джон шел к ним, он повязал на шлем белую тряпку, чтобы обжигающее солнце не превратило его в печь. Он встал в колонну ближе к концу, и Кролик тут же оказался рядом. Через пару мгновений они двинулись в путь, следуя за сидевшим на лошади Эрнаутом.

– Ведь это правда, что тыльное охранение самое опасное, что бывает? – спросил Кролик, и его нос начал подергиваться.

– Не бойся, – ответил Джон. – Держись меня, я присмотрю за тобой.

Они шагали мимо остальной армии. Сначала – пехотинцев Иерусалимского королевства: тысячи солдат в кольчугах плотными рядами, выставив перед собой копья, окружили короля Балдуина и его четыреста рыцарей, чьи лошади нетерпеливо фыркали и били копытами о землю.

Дальше стояли высокие германцы, которые тоже окружили своего короля. И наконец, французская армия, собравшаяся около короля Людовика и его рыцарей. Рейнальд был среди них, и, когда Джон проходил мимо, их глаза встретились.

Эрнаут довел свой отряд до конца армии и занял место в центре. Джон оказался с внешней стороны колонны, всего в нескольких рядах от конца длинного строя воинов. У него за спиной тысячи пилигримов сбились в бесформенную группу.

– Слушайте меня! – гаркнул Эрнаут, обращаясь к своим солдатам, когда остальная колонна двинулась вперед. – Король Людовик издал строгий приказ: если враг атакует, вы должны продолжать сохранять строй. Мне все равно, что станут делать ублюдки сарацины, но тому из вас, кто покинет колонну, я собственноручно выколю глаза.

Колонна направилась вокруг города на юг, впереди шли солдаты Иерусалимского королевства, пилигримы ее замыкали. Всего через несколько минут марша Джон уже обливался потом и задыхался от пыли, поднятой теми, кто шагал впереди. Он поправил тряпку, повязанную вокруг шлема, чтобы она прикрывала лицо, оставив только глаза.

Жесткая земля уступила место песку, когда они начали спускаться к реке Барада. Джон вошел в воду и вздохнул с облегчением, когда она поднялась до самого пояса. По дороге он наполнил мех, а потом сделал большой глоток. В этот момент он услышал крики пилигримов, шедших в конце колонны, опустил мех и, обернувшись, увидел, что южные ворота Дамаска распахнулись, и из них появились сотни конных сарацин, которые сразу направились к пилигримам. Охваченные паникой, те бросились вперед, чтобы как можно быстрее оказаться на другом берегу.

– Не останавливаться! – рявкнул Эрнаут. – Сплотить ряды! Поднять щиты!

Джон сдвинулся и поднял щит так, чтобы он перекрывал щиты тех, кто находились впереди и сзади. В результате получилась живая стена. У себя за спиной он слышал крики боли – стрелы сарацин настигли свои первые жертвы. Несколько более резвых пилигримов уже мчались мимо колонны, им вслед летели тучи стрел. Большинство разбивалось о жесткую землю или отскакивало от щитов, но несколько достигло цели. Джон увидел, как одна из них попала прямо в грудь пилигриму, который еще несколько секунд продолжал бежать, а потом замертво рухнул в воду.