Призрак штрафбата - Морозов Дмитрий Витальевич - Страница 32

– Ну, вот и всё. – Дзега сникла, опустив голову. – Я же говорила, Змей подстрахуется. Но бегаешь ты замечательно, нам почти удалось.

– Ты опять торопишься. – Ладар резко закинул клинки в ножны и нарочито небрежной походкой направился к замершей кошке во главе строя – единственной, чьё жало в растерянности замерло, а не подрагивало в предвкушении добычи. Его рука чуть помедлила – и опустилась на чёрный загривок, чтобы начать гладить упругую шерсть.

– Здравствуй, Итека. На кого охотится твоя стая в пламени пожара?

Кошка прижала уши, нервно дёрнув хвостом. Сверкающее жало промелькнуло перед лицом человека, но он покрепче сжал всё внутри, не позволив себе отшатнуться или дать задрожать рукам: хищники не должны чувствовать страха.

– Ты сам знаешь. Уйди! Нам попадёт, однако мы выпустим тебя.

– Попадёт? И это говорит такая смелая, большая кошка? С каких пор ты слушаешься кого-то, кроме своих желаний?

– Я не могу… я должна повиноваться.

– Это просто наваждение. Борись. Позволь, я помогу. Доверься мне.

Глаза в глаза… утонув в оранжевых зрачках, расслабился, чувствуя десяток жал, нацеленных в сердце, слыша нарастающий рёв пламени за спиной. Найдя нить смерти, идущую из глаз, скользнул по ней, вошёл в чужой разум и, найдя в нём крохотную команду, призыв охотиться – на маленькую, странно пахнущую добычу, уничтожил чужую волю.

– Так лучше, Итека?

Кошка помотала головой, приходя в себя. Помолчала, прислушиваясь к гаснущим чувствам, и глухо произнесла:

– Спасибо. Но я и так не пыталась охотиться на тебя. Ты член стаи.

– Зато накинулась бы на мою спутницу. Сейчас же ты можешь её спасти. Закинь её на спину и унеси в скалы, подальше от пожара.

– А что будет с тобой?

– А я потанцую со стаей. Это будет весело.

Итека оскалилась, и грустная улыбка странно смотрелась на звериной морде.

– Конечно! Нет ничего веселее последнего танца. Ты вправду хочешь именно этого?

– Может, и нет, но сделаем мы именно так! Бой!

Удар сердца. Чёрное тело стремительно перетекает вперёд и вбок, подхватывает стройную фигурку, закидывая её на спину, и резким прыжком перепрыгивает через растерянную стаю, исчезая в зарослях. Недоумение и ярость на тёмных мордах, но клинки уже покинули ножны, резкие косые удары по лапам успокаивают болью самых ретивых, заставляя сосредоточиться на оставшейся добыче.

Ещё удар. Аарх крутится волчком, лезвия мелькают, образующие сверкающую сферу. Стигис бьёт плашмя или наносит мелкие, болезненные порезы, зато тёмный клинок работает ювелирно – он делает множество мелких, жадных глотков – так, чтобы противники обессилели, но не погибли.

Чья-то лапа прорывается сквозь завесу стали, и рука человека покрывается кровью. Каахи шалеют, забывая от усталости, они всем скопом кидаются на верткую добычу, осмеливающуюся столь обидно огрызаться. И тогда с резким рывком распахиваются крылья, подкидывая тело на пяток метров вверх, на заранее присмотренную толстую ветвь. Каахи тут же мчатся вверх по стволу, словно по ровной земле, но есть несколько драгоценных мгновений, чтобы вздохнуть и нырнуть на изнанку…

Огненный пал вспыхивает вокруг, создавая очередную завесу пламени, противопоставляя идущей на Аарха стене пламени ещё одну, столь же грозную и опасную стену. Запасной, отчаянный, непроверенный и рисковый план сработал! Внизу мечутся растерявшие свой пыл каахи, им теперь можно только вбок, влево или вправо, но никак не назад, туда, куда умчалась Итека – там теперь стоит огненное зарево. Стая, решившись, исчезает вдали, жажда жизни сильнее любой, даже внушённой ярости, а вокруг человека высоко к небу поднимаются языки огня. Горит всё: дерево, кусты, сама земля, ветвь под ногами. Столбы жара поднимаются вверх, и очень трудно распахнуть над ними крылья, но вновь расчёт оправдан, тёплые слои воздуха возносят человека вверх, и можно заложить вираж, переводя дыхание и выискивая глазами тёмную и светлую фигурки…

– Где стая? – Итека устроилась на высокой скале, куда влетела в несколько прыжков, легко, словно играючи цепляясь когтями за неровности в камне и словно не замечая лишнего веса на своей спине. Дзега наконец сняла броню и глядела на Ладара круглыми от изумления глазами.

– Уходит к реке. Ты можешь догнать их по предгорьям, скорее всего, огонь до них не дойдёт, я пустил встречный. И это вряд ли будет легко: их здорово напугало взметнувшееся вокруг них пламя.

– Его разжёг ты.

– Я. Но твоя стая не пострадала, разве что их самолюбие. Да, кстати, рослый самец с белым пятном на лбу не твой?

– Мой. Жив?

– А что ему сделается. Красавец! Прорвался сквозь мою защиту. – Ладар кивнул на распоротую руку, которую аккуратно сшивал во время всего разговора магическими стяжками. – Его работа.

– Он сильный! – Гордость пополам со смущением. – Но глупый.

– Спасибо тебе, Убивающая в тенях. Дальше мы сами справимся, а тебе пора к своим.

– Да, пора. Ещё поохотимся вместе. – Большая кошка встала, потянувшись всем телом, отчего-то завибрировала от носа до жала на кончике хвоста, и, двумя прыжками спустившись со скалы, исчезла в кустах.

– Ну, вот и ещё один день прожит. – Ладар растянулся на камнях, баюкая начавшую заживать руку. – Жаль, одеяла остались на дороге, без них в горах будет холодно.

– Ну… спустись, погрейся, к твоим услугам костёр величиной в половину леса. – И дружный смех разбил начавшие затягивать землю хрустальной поволокой сумерки.

Несколько чахлых кустиков, растущих на камнях, практически не горели – но, скрученные и жилистые, упорно сопротивлялись огню, давая много жара. Их показала Ладару всё знающая об окружающем мире Дзега. В вещмешке, кроме магического свитка, удостоверяющего право Аарха на земли, и нескольких воинских примочек, чудом уцелела копчёная рыбина, из тех, что готовили на крайний случай – её честно поделили пополам, хотя Ладар и пытался отказаться от своей доли. Куртка Ладара заменила Дзеге одеяло, ноги она сунула в торопливо вытряхнутый вещмешок, сам Ладар устроился поближе к огню, положив клинки так, чтобы их можно было схватить в любой момент.

Костёр догорал, а спутники всё ворочались, вспоминая ревущее пламя. Наконец Ладар решил разрушить молчание:

– Не спишь?

– Нет.

– Можешь рассказать мне о прорехе в пространстве?

Короткий смешок, затем чуть капризное, но облегчённое:

– Я думала, ты заговоришь о другом. Обычно после встряски мужчины хотят расслабиться.

Ладар махнул рукой.

– Сколько у меня их было, таких встрясок. К тому же ты, конечно, красива и всё такое, но на мой вкус слишком мала. И ещё – у меня есть девушка.

– Что-то я не видела её сегодня. – Хитрый прищур глаз.

– Значит, не так уж и велика была встряска! Дзега, не заговаривай мне зубы! Расскажи о том, что для меня важно.

Долгий, чуть страдальческий вздох.

– Думаешь, ты готов понять? Это такая заумь! Не передумаешь? Ну, ну. Пространство, как ты уже видел, многомерно. Люди чаще всего видят максимум одну плоскость, и то назвать её плоскостью просто глупо – у Вселенной есть свои впадины и горы, свои омуты и мели. Но главное – слои не совпадают друг с другом! Причина проста – это не зеркальные отражения одного и того же пространства, это просто одно и то же! Непонятно? Тогда копнём ещё глубже: ущипни себя? Больно? Ты думаешь, что получил доказательство своей материальности? Да ничего подобного. Просто из подкожных нервов в твой мозг поступил маленький клочок энергии – сигнал о боли. Материя – просто один из видов существования энергии. Получается он, если на энергию воздействовать временем. Тёмная энергия Вселенной – Хаос, никак не годится для созидания. Смерть успокаивает её, уничтожая все мыслимые и немыслимые создания Хаоса, превращая энергию в нечто упокоенное и однородное. Но только использовав свой второй инструмент – Время, Творец создает материю. Дело в том, что время – дискретно, оно разбито на мельчайшие мгновения, или, если хочешь, слоисто. Оказавшись в её слоях, энергия начинает двигаться, но не постоянно, а прерывисто, создавая мельчайшие частицы, из которых потом складываются иные, более крупные частицы – и так, пока не образуются планеты и солнца. Понял хоть что-то?