Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук - Страница 18

Техник опустил заготовку ключа в настольный механизм, сверился с заметками, ловко подброшенными проходившим мимо регистратором, и пробежался пальцами по клавиатуре, программируя форму канавок и зарубок ключа, электропроводность его элементов и магнитные коды. Мазенсен, рывшийся в ящике, вынул из папки какую-то карточку, промаршировал к боковой двери и вышел. Регистратор тут же вернулся в архив. Техник бросил ему готовый ключ, и пожилой служащий вернулся к своей конторке. Он передал ключ Герсену и взял с конторки пять лиловых купюр.

«А регистрация владельца?» — спросил Герсен.

«Ничем не могу помочь. Мазенсен опередил меня и вынул карточку».

Герсен мрачно разглядывал ключ. Его основная цель заключалась в том, чтобы установить личность владельца монитора. Ключ в руке, конечно, был лучше, чем ничего — записывающее волокно гораздо легче спрятать, чем монитор как таковой. Но времени не оставалось, Герсен не смел задерживаться. «Оставьте себе еще пол-сотни СЕРСов», — сказал Герсен. В конце концов, это были деньги Малагейта: «Купи́те какой-нибудь подарок детям».

Регистратор покачал головой: «Могу взять деньги за услугу, но подарки мне не нужны».

«Как хотите, — Герсен положил в карман оставшиеся деньги. — Отсюда можно выйти незаметно?»

«Лучше всего — через парадный вход, — ответил служащий. — Если вы попробуете выйти на задний двор, вас, скорее всего, задержит охранник».

«Благодарю вас, — сказал Герсен. — Вы не ольф?»

«Нет, но я прожил на этой планете так долго, что уже не надеюсь на что-нибудь лучшее».

Герсен осторожно выглянул из-за конторки. Ситуация не изменилась. Выскользнув из-за перегородки, Герсен быстро прошел вдоль стены к арочному проходу и снова оказался в длинном бетонном вестибюле. Проходя мимо двери, ведущей в административный отдел, он тихонько приоткрыл ее и заглянул внутрь. Мазенсен, явно доведенный до белого каления, расхаживал взад и вперед за прилавком секретарши. Герсен отпрянул и поспешил по коридору к выходу.

Входная дверь открылась. В проеме появился темный силуэт, плохо различимый на фоне пасмурного дневного света. Герсен продолжал идти уверенным быстрым шагом, как человек, покидавший компанию, закончив повседневные дела.

Вошедший приблизился, встретился глазами с Герсеном и остановился: это был землянин Тристано.

«Повезло! — удовлетворенно пробормотал Тристано. — Вот уж действительно, повезло».

Герсен ничего не ответил. Он попытался медленно и осторожно пройти мимо; первоначальный испуг исчез — нервы были слишком напряжены. Тристано сделал шаг в сторону и преградил ему путь. Герсен остановился и оценил противника. Тристано был на пару сантиметров ниже, но шире и мощнее в плечах; мускулистая шея, плоские ягодицы и утолщенные бедра свидетельствовали о том, что он не пренебрегал тренировками и заботился о сохранении мышечного баланса. У него была маленькая, практически лысая голова с правильными, но мелкими чертами лица. Остроконечные уши без мочек и уплощенный нос были явно модифицированы хирургическими методами; рот окружали жилистые утолщения мышц. На лице землянина сохранялось спокойное, даже безмятежное выражение — только в уголках рта угадывалась тайная усмешка. Тристано производил впечатление готового на все, но не жестокого человека, неспособного ни к ненависти, ни к состраданию и движимого лишь желанием довести до совершенства и успешно применять свои специализированные способности. «В высшей степени опасный тип», — подумал Герсен. Вслух он сказал: «Пропустите меня».

Тристано протянул вперед левую руку — почти дружелюбным укоризненным жестом: «Как бы тебя ни звали, не делай глупостей. Пойдем!» Перебирая пальцами и слегка поводя из стороны в сторону протянутую руку, он наклонился вперед. Герсен смотрел ему в глаза, игнорируя отвлекающую внимание левую руку. Когда правая рука Тристано сделала выпад, Герсен отбил ее и ударил противника кулаком в лицо.

Тристано отшатнулся и сморщился, словно испытывая невыносимую боль, а Герсен притворился, что поддался этой уловке. Он бросился вперед, замахнувшись, чтобы нанести следующий удар, но резко остановился, когда оправленная сталью подошва Тристано с неожиданной скоростью пронеслась у него перед глазами: этот пинок должен был убить на месте или, по меньшей мере, искалечить и оглушить. Герсен успел поймать ступню за носок и пятку и резко повернул ее. Мгновенно расслабившись, Тристано развернулся в воздухе, сжался в комок и, пользуясь инерцией падения, вырвал ступню из рук Герсена, не потерпев никакого ущерба. Упруго опустившись на четвереньки, как кошка, он собрался было отпрыгнуть назад, но Герсен схватил его за шею и с силой опустил лицо Тристано на поднимающееся колено. Треснул хрящ, сломались зубы.

Тристано упал на спину, на этот раз действительно ошеломленный. На мгновение землянин растерялся и лежал неподвижно, раскинув руки. Герсен зажал его лодыжку в рычаге колена, навалился всем весом и почувствовал, как сломалась кость. Тристано зашипел, набирая воздух в легкие. Нащупывая рукой нож, он обнажил горло. Герсен ударил ребром ладони по трахее; шея Тристано была хорошо защищена мышцами, и он не потерял сознание, но снова упал на спину, неуверенно размахивая ножом. Герсен выбил нож пинком из его пальцев, но приближался к противнику очень осторожно, мало-помалу: Тристано мог припасти еще какое-нибудь оружие — или даже дюжину различных убийственных инструментов.

«Оставь меня! — прохрипел Тристано. — Иди своей дорогой!» Он с трудом сел, опираясь спиной на стену.

Герсен осторожно протянул к нему руку, предоставляя землянину возможность перейти в контратаку. Но Тристано отказывался продолжать бой. Герсен схватил его за массивные плечи и сжал их. Тристано терпел. Двое смотрели друг другу в глаза. Тристано внезапно схватил руку Герсена, чтобы зажать ее в сгибе локтя, одновременно упираясь Герсену в грудь ступней здоровой ноги. Герсен, ожидавший нападения, успел вырвать руку из зажима, схватил ногу землянина и приготовился сломать ее. В гулком коридоре у него за спиной послышались крики и поспешное шарканье ботинок. С искаженным яростью лицом к нему неуклюже бежал директор-контролер Мазенсен; за ним трусцой поспевали двое подчиненных.

«Немедленно прекратите! — кричал Мазенсен. — Что вы здесь делаете, в этом здании?» Он практически брызгал слюной в лицо Герсена: «Это черт знает что! Вы — хулиган, преступник! Сначала вы меня оскорбили, а теперь напали на клиента! Хранители вами займутся, и немедленно!»

«Не возражаю, — прорычал Герсен, уже почти не в силах сдерживать накопившуюся злость. — Зовите полицию!»

Мазенсен поднял брови: «Что это значит? Ваша дерзость не знает предела!»

«В дерзости нет нужды, — обронил Герсен. — Как любой добропорядочный гражданин, я готов оказать полиции содействие в задержании преступников».

«Не понимаю».

«Мне достаточно назвать хранителям только одно имя. Здесь я его произносить не хочу. Но мне стоит только намекнуть, что вы и этот субъект заключили сговор с этим преступником. Вам нужны доказательства? — Герсен взглянул на оглушенного, но уже усмехающегося землянина, сидевшего на полу. — Вы знаете этого человека?»

«Нет. Разумеется, мы не знакомы».

«Но вы назвали его клиентом?»

«Мне так показалось».

«Это известный убийца».

«Ошибаешься, мой проворный друг! — прохрипел Тристано. — Я не убийца».

«С нами нет Луго Тихальта — он с тобой никак не согласился бы».

Тристано попробовал изобразить на лице негодование невинности: «Мы же с тобой беседовали на веранде, когда умер старый наводчик!»

«В таком случае Тихальт умер не от руки Дасса, и саркойский токсикант его тоже не убивал. Кто еще прилетел с тобой на планету Смейда?»

«Мы прилетели втроем».

Герсен смотрел на землянина в замешательстве: «В это трудно поверить. Хильдемар Дасс сказал Тихальту, что Малагейт ждет его снаружи».

Тристано слегка пожал плечами.

Герсен продолжал наблюдать за искалеченным противником: «Из уважения к хранителям и не желая подвергаться бичеванию, я тебя не убью. Но я могу переломать тебе еще много костей, и с сегодняшнего дня ты будешь ползать бочком, подобно крабу. Я могу развести тебе глаза, и ты будешь одновременно смотреть в разные стороны до конца своих дней».