Неявный лабиринт (СИ) - Данилкин Григорий Владимирович - Страница 91

   -- А ты не догадываешься? Наш друг Крихон, кто же ещё. Конечно, они, наверное, подразумевают под этим словом что-то не совсем обычное, но факт остаётся фактом.

   -- Чем дальше, тем интереснее, -- прокомментировал я. -- Эх, рад бы я с тобой всё это дело отметить. Но надо мне таки выходить из Лабиринта, пока ещё чего не случилось. Огромное тебе спасибо.

   -- Знаешь, пока тебя не было, я тоже подумал, что должен быть тебе весьма благодарен. Хотя бы за то, что ты помог исправить последствия моего решение не убивать лейтенанта Клайри.

   -- Не за что тут благодарить. Во-первых, это я тебя на эту мысли и навёл, а во-вторых, исправлял я всё-таки в первую очередь последствие собственных действий.

   -- Во-первых, не убивать его я думал ещё с вечера, а к утру передумал окончательно, а ты появился, вроде как, прямо перед дуэлью. Во-вторых, конец света мы с тобой устроили вместе. И после этого у тебя вообще-то был выбор использовать разворот времени вспять, чтобы исправить эту ситуацию, или оставить эту возможность на потом.

   -- Не знаю, кем надо быть, чтобы поступить в той ситуации иначе.

   -- Вот и я не мог не попытаться вернуть тебя к жизни.

   -- Слушай, рас уж мы заговорили, о безусловно правильных решениях. Может подскажешь, что делать с неправильными?

   -- Например?

   -- Взять хотя бы моё решение убить Лайлтиса.

   -- А ты думаешь, ему не стоило умирать? То, что он смог изложить тебе другую внятную точку зрения, не значит, что он полностью адекватен, и не значит, что он ни в чём не виноват. Его способ выхода из Лабиринта сам по себе говорит о многом. А ещё он послал Хиарру практически на верную смерь, это ты как оцениваешь?

   -- Этого я не совсем понимаю.

   -- Во-первых, сам ритуал. Немного погодя Сканта и Крихон изучили его более детально и выяснили, что апокалипсис таким образом действительно не устроить. Зато исполнитель погибнуть может вполне. Во-вторых, для него не должно было быть секретом, что за Лекреймом присматривают весьма серьёзные и опасные люди, которые наверняка попытаются пресечь такое безобразие. Я ведь изначально отправлялся туда, не рассчитывая тебя встретить, да и с тобой шёл не просто за компанию. Думаю, моя расстановка приоритетов и оценка рисков, не требует пояснений.

   -- И всё-таки ты позволил мне пойти туда чтобы решить дело миром. А ведь я мог всё испортить и тебя выдать.

   -- Чисто теоретически да, а так -- маловероятно. Пойми, это крайняя мера. Это не что-то из ряда вон, но, если легко принимать такие решения, то также легко забыть, зачем вообще всё это делаешь.

   -- Вот об этом я и говорю. Я как-то поздно сообразил, что этим злоупотреблять не стоит.

   -- Ладно тебе. Нельзя всё предусмотреть, и то, что ты не успел взвесить все "за и против" за ограниченное время тоже обычное дело. И вообще, ты считаешь себя судьёй? Считаешь, что это твоё призвание?

   -- Нет, -- я замотал головой. -- Однозначно, нет.

   -- Ну так и себя судить не надо. Призовут к ответу -- будешь отвечать. А пока живи, как живётся. Ошибся -- анализируй, думай, как избегать подобного в дальнейшем.

   -- Всё-таки спасибо тебе, Джон. И удачи тебе.

   -- Рад был познакомиться, и тебе удачи.

   Не знаю почему, но я был совершенно уверен, что в этот раз смогу выйти из Неявного Лабиринта. Заранее представил, как с тоской огляжу пустой бар, где первый раз встретил Хиарру. Я не стал материализовываться посреди помещения, а вошел через правую (если смотреть изнутри) дверь, почему-то мне казалось, что так "правильно". Сказать, что чудес не бывает, у меня язык уже не повернется, но моё шестое чувство оказалось так себе. Бар оказался отнюдь не безлюдным, за столом в центре в пол оборота ко мне сидел человек. "Боже мой, что ещё?" -- устало подумал я, но, узнав его, испугался.

   -- Ну что, Ригхас, наконец-то домой? -- без приветствия заговорил Игорь.

   Можно было попробовать выскочить во вторую дверь, но он знал, зачем я сюда пришел, соответственно, и это мог предвидеть. Может он и был сумасшедшим, но точно не дураком. Я не торопился отвечать, медленными шагами шел к нему, украдкой заглядывая в глаза, пытаясь найти следы безумия, которые видел в сне, и о которых говорила Аня. Что ему могло от меня понадобиться? Откуда вообще меня знал? А ведь Аня тоже знала моё имя. И тут меня осенило.

   -- А где Анна и Сканта, как у них дела?

   Игорь усмехнулся и кивнул, видимо, поздравляя меня с догадкой.

   -- У них свои девичьи дела. После войны и прекращения монархии работы у Сканты выше крыши. Аня ей помогает, чем может, ей даже нравится, а я по политике не соскучился нисколько.

   -- То есть вы не всегда вместе?

   -- Большую часть времени, но не всегда, -- подтвердил Игорь.

   -- Должен сказать, очень рад за вас. Аня кое-что рассказала из вашей истории, но была вынуждена прерваться, и я как-то не понял, что у вас всё хорошо закончилось.

   -- Но-но, ничего у нас не закончилось, просто всё хорошо. Последние лет пятьдесят мы вообще не ругались, не говоря уж о каких-то серьёзных ссорах. А в былые времена мы дров наломали о-го-го. Однажды не виделись и не связывались больше трёх лет, потом правда выяснили, что оба с самого начала знали, что спустя время воссоединимся.

   -- И никаких Оксан за это время не было? --уточнил я.

   -- Нет, конечно, говорю же, тогда уже..., -- Игорь осёкся, сообразив, что вопрос был двойным. -- Кстати, никто её не вынуждал прерывать рассказ, просто она считает, что если история твоей жизни интереснее многих выдуманных, то рассказывая её, незачем отказывать себе в удовольствии оставить слушателя в догадках до лучших времен.

   -- И всё-таки, я не понимаю, что это за удочерение? Она же не ребёнок. Зачем вам это?

   -- У нас уже были дети. Проблема в том, что наши возможности и образ жизни -- это не то, что можно передать по наследству. Нет, они прожили совсем неплохие жизни, мы всё ещё поддерживаем связь с потомками, правда, уже не говорим, кем им приходимся. И всё-таки это трудно. Сканта тоже находится в достаточно необычном состоянии. Что мы ожидаем от этого получить, я сформулировать не возьмусь, но всем нам это нужно. Тем более я не возьмусь предсказать, что из этого выйдет в итоге. Но надеюсь, когда наши пути разойдутся, ни она, ни мы не пожалеем об этом шаге.

   -- Выходит вы так и не нашли "дом"?

   -- Чтобы называть место домом, мы должны быть там вместе, никаких других критериев нет, даже строения не нужны. Правда, тот разговор я тоже помню дословно.

   -- А как давно вообще это было? Сколько вам лет?

   -- Около трехсот.

   -- Так погоди, а Сканте вроде под тысячу?

   -- Нельзя быть таким мелочным, Ригхас! И вообще, вероятно, они её в каком-то не совсем обычно смысле удочерили. -- Из-за стойки вышел Александр, в одной руке он держал темную бутылку, в другой три коньячных бокала. -- Посмотри, какие вещи вам дарованы, а вы даже не попробовали.

   Я понял, что оправдываться бесполезно.

   -- Вы просто попрощаться зашли?

   -- И да, и нет, -- ответил Саша, кивая на Игоря.

   -- Мне давно было интересно разобраться в устройстве Неявного Лабиринта. Но до недавнего времени, я только изредка встречал его гостей, а в основном слышал о нём от третьих лиц. И тут вдруг узнаю, что он хранит мою историю лучше, чем собственная память. Возникает подозрение, что снаружи я никогда и не был. Разумеется, я не собираюсь ставить экспериментов, которые могли бы тебя задержать. Сейчас я хочу проследить твой путь выхода. Кроме академического интереса, я с удовольствием встретился бы с тобой когда-нибудь ещё.

   -- А исход Хиарры ты случаем не отследил?

   -- Пытался, но безуспешно, хотя несколько интересных наблюдений всё-таки сделал. Большую часть их правда даже объяснить тебе скорей всего не смогу, но кое-что скажу. Но сразу предупреждаю: это только предположение, никаких существенных оснований для утверждения у меня нет.