Заточенная в Золотой Клетке (СИ) - "АlshBetta" - Страница 95

Как же все сложно, и как все это необходимо. Необходимо им обоим, и если он хочет счастья себе и своей любимой, он обязан пойти на это, и он пойдет. Только бы у него хватило смелости…

- Помнишь, ты предложила мне сделку? – тихо начал Эдвард, поворачиваясь к Белле, внимательно смотрящей на закат мечтательными глазами. Услышав его голос, уголки её губ дрогнули в улыбке, но когда до сознания дошел смысл слов, она невольно нахмурилась:

- Какой сделке? – удивленно произнесла она, пытаясь припомнить исчезнувший из памяти эпизод

- В тот день когда я вернулся из Африки, ты пообещала что расскажешь мне о все своей жизни, если я расскажу все о своей! – напомнил Эдвард, рассеяно перебирая траву пальцами – Я готов…согласиться…а ты?

Белла растеряно и слегка испугано взглянула на него, смотря шоколадными глазами прямо в его изумрудные омуты. В её глазах была мольба, было отчаянье, одному Богу известно сколько выдержки понадобилось Эдварду, что бы не забрать свои слова обратно в этот момент.

- Хорошо… - тихо произнесла Белла, понимая что пришел тот самый момент- пусть которого она и боялась – когда между ними не должно остаться секретов. Никаких. Только доверие и любовь. В его любви она не сомневалась, она сомневалась лишь в себе и своей выдержке, в свое самоконтроле и болевом пороге. Она не выдержит, если вспомнит все ЭТО снова. В её сознании так же проскользнула мысль, что и Эдварду будет слишком тяжело. Стоит ли все это таких жертв, трат, и нервов? – ответ ясен как день: стоит! И она справится. Справится, потому что рядом с ней лучший человек на свете, её Лев, её хранитель, её Эдвард. Она поможет справиться с этой болью и ему, когда он расскажет все о себе, постарается помочь…

- Я согласна, но ты первый! – все так же тихо, но уже увереннее, и поднимая взгляд на Каллена, произнесла девушка.

Эдвард прикрыл глаза, шумно сглотнув, и медленно кивая. Он представлял всю ту боль, что произойдет с ним, когда он заново встревожит все воспоминания, словно бы ребенок разогнал стаю голубей - эти мысли подобно птицам разлетятся по его телу, душе и сознанию. Он способен вынести это? Хватит у него выдержки, хватит ли терпения? Как же он уповал на то, что бы все чем он обладает, чего желает – было достаточно…только бы все это не разрушило его снова, не погрузило в депрессию! Он нужен Белле, особенно сейчас, когда она сама не сможет выбраться из той проклятой ямы боли, куда её стащил Свон.

- Я с тобой, я здесь! – Белла несмело улыбнулась, пододвигая свою руку к руке Эдварда, и несильно сжимая её в своей – в знак поддержки и взаимопомощи. Этот её жест придал мужчине сил, и он начал то, что доныне никто и никогда не слышал. Историю о том, что пришлось ему испытать до встречи со своей маленькой девочкой, до встречи с Беллой:

- Я родился в Нью-Йорке, в семье Карлайла и Эсми Калленов. Карлайл являлся двенадцатым коленом родословной нашей династии, и может быть именно потому, что я родился под знаком «Чертой дюжины» и осквернило мою судьбу! – Эдвард слабо усмехнулся, переводя взгляд на заходящее солнце, и продолжая рассказ – Эсми была очень красивой. Я помню, какие у неё были роскошные бронзовые кудри, и теплая, материнская улыбка. В нашей семье непринято было распространяться о своих переживаниях и впечатлениях. Мой мир, Белла, очень сильно отличался от мира большинства детей США, иногда мне кажется, что детства у меня вообще не было. Какие-то намеки на детские игры и происшествия происходили с Элис, но ей это спускали с рук. Я был единственным наследником, единственным сыном Карлайла. Я не очень хорошо помню его лицо, потому, что видел очень и очень редко. Помню только то, что у него были зеленые глаза… - задумчиво произнес Эдвард. Объясняя, он периодически сжимал и разжимал пальцы свободной от ладони Беллы руки, так и не решаясь посмотреть на девушку. Он боялся струсить и замолчать. Нет уж, пусть лучше разглядывает пейзаж. Белла заслужила возможность узнать правду…

- Как это, не было детства? – удивленно произнесла девушка, размышляя над рассказом мужчины

- Белла, у наследников миллиардера не может быть изъянов, недостатков. Эти дети идеальны, и иногда кажется, что они вовсе не дети, а роботы. Я рос в золоте, рос в бархате и шелках. На мой день рождения не приглашали моих сверстников! Там были знакомые Карлайла с различных, всемирно известных компаний по добыче жемчуга, нефти, алмазов и ценных металлов. Книги, которые я читал, были написаны не для детей, а для взрослых, состоявшихся людей. Я носил то, что мне подавали, говорил так, как меня учили, и не смел ни словом ни жестом выразить неблагодарность даже собственному отцу! Эсми была для меня отдушиной, матерью, я мог говорить с ней часами, если предоставлялась возможность. Как жена Карлайла она должна была посещать все мероприятия, которые посещал он. Со мной оставались няни, гувернантки…им не было счета, потому что они менялись словно перчатки. За малейшую провинность они с позором изгонялись из поместья. Сначала мне льстило такое пристальное внимание ко мне, как меня оберегали, как за мной следили, и с каким трепетом смотрели. Эсми долго была бесплодна, прежде чем родился я.…С меня буквально сдували пылинки, и это повлияло на формирование моего характера - я был жутко самовлюблен и эгоистичен. Вот тогда и возник этот эгоизм… - Эдвард горестно усмехнулся, решаясь поднять взгляд на девушку. Она тепло и сочувственно улыбнулась ему, не переставая думать о той истории, что он ей рассказывал.

- Ты не эгоист, ты заботишься обо мне, Эдвард! – произнесла она, покрепче сжимая его руку в своей

- До тебя этого удостаивались немногие… - грустно произнес Каллен, поднимая руку, и проводя ей по щеке девушки. Белла затрепетала от его прикосновения. Он несмело ухмыльнулся, и опустив руку, снова перевел взгляд на садящееся солнце, продолжая рассказывать историю своей жизни:

- В общем со временем я усвоил все те правила, которыми меня «пичкали» все вокруг. Я владел этикетом, я знал, когда и что нужно говорить, знал, когда и что нужно есть, надевать, читать…Меня учили как жить в этом мире, полным зла и жестокости. Я сам часть этого мира, порождения тьмы. Каждый день мой был наполнен мраком одиночества. У меня не было никого кроме Эсми, кому я мог довериться. Я не любил ни отца, ни тех многочисленных родственников и гувернанток, что были со мной. Я любил лишь Эсми, она была для меня центром мироздания, и я считал её отдушиной…

…Когда Карлайл узнал, что она беременна вновь, спустя десять лет с моего рождения, он обрадовался, хоть и не показал это. Он был рад лишь тому, что продлится их род, наш род, род Калленов. Эсми была необычайно живой, здоровой и радостной, чувствуя под сердцем ещё одну жизнь. Она проводила со мной больше времени, часто смеялась, читала мне интересные книги. Для меня стало настоящим ударом, когда однажды Карлайл вошел в мою комнату, и сказал, что она умерла. Умерла при родах… - Эдвард запнулся, когда в его голове всплыла картинка того разговора с отцом:

«Он как обычно сидел в своей комнате, его обители. Он ждал новостей от Эсми, которая уезжая в роддом, пообещала привезти ему друга, сестренку или братика. Она обещала вернуться, и у мальчика даже в мыслях не было, какую жестокую шутку сыграет с ним судьба.

Карлайл входил к нему так редко, что Эдвард был несказанно удивлен, увидев его на пороге. Мужчина со строгим, холодным лицом и остекленевшим взглядом посмотрел на сына, и прошествовал к его кровати, сел рядом.

- Отец! – кивком головы мальчик поприветствовал Карлайла. Так его учили. Мужчина нахмурился, и он вздрогнул, пытаясь понять, что сделал не так.

- Эдвард, ты должен понять, что не все в мире идеально, и так как ты хочешь. Мир жесток, и тебе придется смириться с этим – острым, колючим и холодным голосом произнес его отец, смотря на мальчика пустым взглядом, не выражающим ничего. В нем не было боли, гнева на судьбу, или ненависти к себе. Он был пустым, словно стеклянный шарик.

- Смириться с чем? – испугано произнес Эдвард, отстраняясь от отца к противоположному краю кровати