Заточенная в Золотой Клетке (СИ) - "АlshBetta" - Страница 96

- Твоя мать умерла, Эдвард. Ты должен смириться с этим! – произнеся эти слова, Карлайл снова бросил взгляд на сына, и поспешно встав, наверное, опасаясь его реакции, и не зная что делать, быстрым шагом вышел из комнаты. Эдвард ошарашено смотрел ему вслед, не веря в происходящее. Он кинулся за ним, бежал по коридорам, хватая за руки, и со слезами просил сказать ему правду. Карлайл пытался отцепиться от назойливого отпрыска, на глазах у прислуги ведущего себя неподобающе. Подняв сына с пола, он за руку затащил его в темный угол, и возвышаясь над ним, четко, ясно и холодно проговорил:

- Ты – наследник династии Калленов, - Ты наше продолжение, наша кровь, ты мой сын. Ты Эдвард Каллен, и ты не можешь вести себя подобным образом. Ты должен, во что бы то ни стало оберегать имя и честь семьи. У тебя нет других целей и нужд. Ты Каллен, и этим все сказано!

- Мама жива! – исступленно рыдая, прохрипел мальчик, прижимаясь к стене - Ты врешь!

- Твоя мать умерла, Эсми Каллен больше нет. Она родила тебе сестру, и скончалась! – стальным голосом, не терпящим возражений, произнес он. И стряхнув с себя руку отпрыска, вышел из угла, направляясь по коридору к выходу из дома. Он должен был забрать ребенка и тело жены в особняк. Сам же Эдвард стоял, прислонившись к стене, и тихо рыдая. Он не верил, не мог поверить в слова Карлайла. Никого не поверил…»

- Мне жаль… - сочувственно произнесла Белла, и Эдвард, вынырнув из мучительных воспоминаний, посмотрел на неё. В его глазах действительно было сочувствие…

- Самое страшное не это, Белла – злобным шепотом произнес Эдвард, отчаянно пытаясь справиться с собой – Самое страшное то, что в его взгляде и голосе не было ни капли сочувствия, ни капли горечи! Ему было все равно! Он был словно манекен, он бы не живой, был просто видением, иллюзией…В тот день он не сказал мне ничего, что должен был услышать десятилетний ребенок от своего родителя. Он не попытался разобраться с моей болью, не пытался меня утешить…Я был словно предмет интерьера, он думал, что я тоже не умею чувствовать, он боялся людей, которые откликались на чувства,…Я стал таким же, Белла! Мне не интересно было ничье мнение, ничьи мысли и переживания кроме твоих, Элис и Изабеллы. Я и остался таким, но по отношению к тебе. Я не знаю, смогу ли я сдержаться в следующий раз, смогу ли быть достойным тебя, любить тебя так же, как и сегодня,…я не знаю… - он прерывисто дыша высказывал все наболевшее, зная что никому более не может рассказать об этом, кроме своей маленькой девочки, своего ангела. Только бы она поняла его, только бы не испугалась!

- Тише, тише! – Белла бережно взяла его лицо в ладони, смотря в блестящие от подступающих слез глаза Эдварда – Ты не такой, ты замечательный! Ты думаешь, что такой же, как Карлайл, но ты ошибаешься. Ты другой. Ты всегда был другим. Тебя заставили измениться, так же как заставляли меня! Я люблю тебя, и буду любить, что бы ни случилось, каким бы ты ни был, каким бы не стал! – она, слегка улыбаясь, произносила эти слова, не теряя с ним зрительного контакта, и надеясь забрать хоть частичку его боли себе.

- Это ты замечательная, Белла, ты – все что у меня есть, я не переживу если потеряю тебя! – вздохнув, и смаргивая слезы, прошептал Эдвард, - Ты единственная моя ценность!

- А ты – моя! – Белла ласково улыбнулась ему, лаская пальцами скулы – Если тебе сложно продолжать сейчас, мы можем закончить…

- Нет, все нормально! – беря её руки в свои, и смотря на свою девочку, проговорил Эдвард, и глубоко вздохнув, вобрал в себя все силы, дабы продолжить историю, раз уж обещал:

- Я невзлюбил Элис лютой ненавистью, когда увидел. Я считал, что она убила мою мать, и ненавидел её. Я запирался от неё в комнате, сбегал от неё, когда она, подрастая, стала пытаться поиграть со мной!

…Отец же ещё больше углубился в дела, полностью сбросив нас на нянек. Они смотрели за нами, лениво разгуливая по дому. Каждая из них мечтала оказаться в постели Карлайла, стать его женой, раз уж появился такой шанс. Они мечтали о шикарной жизни, и им невероятно повезло, что их мечты не осуществились. Никто и никогда не должен самоотверженно вступать на этот путь, путь из золота. Он ведет в бездну, из которой мало что может спасти…

Я же разглядывая Элис, стал замечать то, что она становиться похожей на мою мать. У неё были такие же серые, как и у неё глаза, такая же теплая улыбка и такой же добрый характер. Я замечал, что ей не нравится вся та жизнь, в которой она оказалась. Она оставалась добродушной, не капризничала, хотя и не хотела общаться с некоторыми гувернантками. А однажды ночью я пробрался к ней в спальню, и посмотрел на это спящее создание. Она была так безумно похожа на Эсми, что я невольно привязался к ней за одну секунду. Полюбил той же любовью, что и мать. За те три года, что прошли с её смерти, я не знал чем себя занять. Я усиленно изучал языки, математику, науку, ища забвения. После же того, как я разглядел в Элис Эсми, она стала центром мироздания для меня. Я обожал её, я стал её наставником и учителем, я стал её лучшим другом. Она доверяла мне, слушала мои истории, и рассказывала о своих горестях и секретах. Мы были невероятно дружны. – Эдвард улыбнулся, вспоминая свою сестренку, свою Эл, и клянясь себе в том, что добьется её прощения. Джаспер поможет ему, если уже не помог! Он ведь говорил что у них все нормально, все налаживается? Нужно бы позвонить ему сегодня,…но все позже, сейчас он занят более важным делом:

- Так и прошли годы. Мы вместе учились, гуляли, играли…Она становилась все больше похожа на Эсми, а я на Карлайла. Мне было страшно от изменений, происходящих во мне. Я мог сорваться на сестру, на гувернантку, я был злобен и жесток, словно бы он. Иногда мне было плевать на все, и даже на Элис. Я не могу простить себе тех дней, когда срывался на неё…на тебя… - Эдвард глубоко вдохнул, что бы продолжить – Вообщем, годы шли, и я взрослел. Когда мне исполнилось семнадцать, Карлайл ввел меня в дела. Он отдал мне одно из своих предприятий, научив всем законам бизнеса, и я стал им управлять. У меня был целый штат работников, и несколько секретарш. Одной из них была Таня. Ей тогда было девятнадцать. Мы с ней проводили время в моем кабинете, занимаясь любовью прямо на договорах. Мне тогда казалось, что любви не бывает. Что есть только страсть и влечение. Любовь – как само чувство – была у меня только к Элис, и мертвой Эсми. Больше ни к кому… Таня исчезла из моей жизни очень быстро и внезапно. Я был в ярости, повсюду искал её, но так и не смог найти. Уже забыв о своей секретарше, я окунулся в дела с новым рвением, и достиг успехов. Карлайл отдал мне ещё три предприятия, и купил дом в пригороде. Он гордился мной, но эта была не гордость за сына. Это была гордость за возвышение репутации семьи, наследника. Он не был отцом, он был словно бы чужим, потому что Элис видела его даже реже чем я. Впрочем, нам хватало компании друг друга.

…когда Карлайла не стало, Элис даже не плакала. Я же, вспоминая момент о том, как он сообщил мне о смерти Эсми, даже в тайне злорадствовал, считая это отмщением ему.

Дни потянулись в прежней неторопливостью, но все же превращались в недели, а недели становились месяцами. Я продал старый дом отца, и переехал в свой особняк, подаренный им же. По завещанию Карлайла вся корпорация перешла мне, и я проводил дни и ночи, разбирая документацию. Многомиллиардные фирмы требовали постоянного надзора и внимания, и я пытался разобраться во всем этом, барахтаясь сначала словно бы ребенок. Но потом все получилось, и те, кто сначала пытался сместить меня с места руководителя, горько пожалели о своих поступках…

- Ты убил их? – дрожа, спросила Белла, поднимая на него взгляд.

- Некоторых… - тихо прошептал Эдвард, ненавидя себя за то, что заставлял Беллу выслушивать это. Медленно, но верно он приближался к той части, о которой ему больнее всего думать. Но, так или иначе, он должен рассказать обо всем Белле, если хочет услышать правду о ней.

- Продолжай… - тихо промолвила Белла, переводя взгляд на их сплетенные пальцы